Белым бойцам пришлось свыкаться с мыслью, что период открытой борьбы завершен и нужно как-то устраиваться на чужбине. В Гензане, в Корее, собралось около 5 500 человек, в основном Забайкальцев из Группы Глебова, из них 2 500 бывших воинских чинов, 1 000 гражданских и около 2 000 членов их семей. Флотилия адмирала Старка ушла в Шанхай, а затем на Манилу. Наиболее крупная группа во главе с самим Дитерихсом, около 9 000 человек, пробыла в районе Посьета до тех пор, пока не закончилась эвакуация Владивостока и из Посьета не ушли на Гензан последние суда. Выслав вперед 700 женщин, 500 детей, 400 больных и инвалидов, основная масса 1 ноября перешла границу и прибыла в китайский город Хучун, где и было сдано оружие. В феврале месяце вся группа была перемещена в Гирин, где были устроены лагеря, в которых беженцы и существовали до осени 1923 года. Всего там разместилось 7 535 военных чинов, 653 женщины и 461 ребенок.
В мае 1923 года китайскими властями генералы Дитерихс, Вержбицкий и Молчанов были удалены из беженских лагерей. Потом и остальные начали в поисках работы разъезжаться кто куда, в основном в Харбин и Шанхай; некоторые перебрались в Америку.
Михаил Константинович направился в Шанхай, куда еще в декабре 1922 года, после угроз и требования выдачи со стороны советских властей, перебралась из Харбина вместе с «Очагом» его жена София Эмильевна. Здесь они и зажили вместе. София Эмильевна целиком посвятила себя своим воспитанницам, пока в 1930-е годы они все не выросли и не разъехались. После этого, используя свой педагогический талант, она стала преподавать в женской гимназии Лиги Русских Женщин, а также открыла детский сад для приходящих детей. Одна из воспитанниц-«очаговок» впоследствии писала: «Мы никогда не смотрели на Михаила Константиновича как на важного генерала, для нас до конца его жизни он был заботливым добрым отцом, а София Эмильевна – любящей матерью».
В июне 1930 года М. К. Дитерихс принял от генерала М. В. Ханжина руководство 9-м Дальневосточным Отделом Русского Обще-Воинского Союза. Это было время, когда в РОВС разрабатывались идеи «активизма» – подпольной террористической борьбы против Советского Союза, а на Дальнем Востоке, кроме того, создавались партизанские отряды из бывших белых воинов для действий на территории СССР. Дитерихс как новый глава Дальневосточного Отдела РОВС обратился к своим бывшим товарищам по оружию с призывом сплотиться для новой борьбы с Советской властью. Но широкого отклика призыв не встретил, а некоторые вообще отказались ему подчиниться. Тогда Дитерихс выдвинул на первый план своего заместителя генерала Вержбицкого, которому поручил вести организационную работу, а сам, объезжая эмигрантские колонии по всем крупнейшим городам Маньчжурии и Китая, занялся сбором пожертвований на партизанское движение.
Но эта деятельность продолжалась недолго. В сентябре 1931 года Маньчжурию оккупировали японцы, создав на ее территории марионеточное государство «Маньчжу-Ди-Го». К деятельности Дитерихса японцы отнеслись неодобрительно, а генерала Вержбицкого просто выслали из Маньчжурии. Михаилу Константиновичу ничего не оставалось, как только вернуться обратно в Шанхай. Здесь он и скончался в октябре 1937 года на шестьдесят четвертом году жизни от туберкулеза (в разных источниках называются различные даты смерти: 8-е, 9-е или 12 октября).
М. К. Дитерихс был погребен в Шанхае на кладбище Локавей; позднее рядом с ним похоронили и его супругу. Сейчас это кладбище срыто, и на его месте построены жилые дома.
Дети Михаила Константиновича от первого брака остались в России. Сын избрал себе театральную карьеру под сценическим псевдонимом Горчаков, был режиссером МХАТ, а затем художественным руководителем Московского театра сатиры. Дочь, Н. М. Полуэктова, была арестована НКВД и тринадцать лет пробыла в лагерях и ссылке. Скончалась она в Москве, уже в глубокой старости. Дочь Михаила Константиновича и Софии Эмильевны Агния умерла в Австралии в 1978 году.
А. А. Петров
Генерал-лейтенант Е. К. Миллер
Евгений-Людвиг Карлович Миллер, один из самых талантливых генералов Императорской Армии, сыграл значительную роль в борьбе с большевизмом на Севере России. Родился он 25 сентября 1867 года в городе Динабурге (Двинске) Витебской губернии, в старинной дворянской семье, и на русской службе сохранившей лютеранское вероисповедание. Уже будучи в эмиграции, Миллер писал: «В доме моих родителей с детских лет я был воспитан как верующий христианин, в правилах уважения к человеческой личности, – безразлично, был ли человек в социальном отношении выше или ниже; чувство справедливости во взаимоотношениях с людьми, явное понимание различия между Добром и Злом, искренностью и обманом, правдой и ложью, человеколюбием и звериной жестокостью – вот те основы, которые внушались мне с детства». Это воспитание заложило основы его личности, определило судьбу и его выбор места в годы Смуты.
После окончания Николаевского кадетского корпуса, 31 августа 1884 года Евгений Карлович поступил в Николаевское кавалерийское училище, которое окончил вахмистром эскадрона, и в 1886 году был произведен в корнеты Лейб-Гвардии Гусарского Его Величества полка. «Кадетский корпус, кавалерийское училище и полк, в котором я имел честь и счастье служить, заострили во мне чувство любви к Родине, чувство долга перед Россией и преданности ее Государю как носителю верховной державной власти, воплощающему в себе высший идеал служения России на благо русского народа», – вспоминал он.
В том же году произошло и другое знаменательное событие в жизни Евгения Карловича – он женился на Наталии Николаевне Шиповой, дочери генерал-адъютанта Н. Н. Шипова. «Тата», как ласково называл ее Миллер, унаследовала имя и красоту от своей родной бабушки Наталии Николаевны Пушкиной, дочерью которой от второго брака была мать Наталии Шиповой, София Петровна. Любовь к супруге Евгений Карлович пронес до конца своих дней.
После необходимых трех лет в строю Миллер поступил в Николаевскую Академию Генерального Штаба, окончив ее по первому разряду в 1892 году. Но уже в следующем году он был «уволен от службы для определения к штатским делам, с переименованием в коллежские ассесоры», правда, «сохранив при этом все права и преимущества военной службы». В июле 1896 года Миллер был Высочайшим приказом переименован в капитаны со старшинством с 30 августа 1891 года, после чего начинается его служба по Генеральному Штабу. Важной ступенью военной карьеры Миллера стала должность военного агента (атташе) в Бельгии и Голландии (с 12 февраля 1898 года). В этом качестве Евгений Карлович принимал участие в подготовке первой Гаагской мирной конференции, созванной в 1899 году по инициативе России и выработавшей конвенции «О мирном решении международных столкновений», «О законах и обычаях сухопутной войны», «О применении к морской войне начал Женевской конвенции 1884 года о раненых и больных». 14 августа 1901 года Миллер был назначен российским военным агентом в Риме, а 6 декабря 1901 года за отличие по службе произведен в полковники. В Италии он находился до 1908 года.
В 1908–1909 годах Миллер вновь на строевой службе – командир 7-го гусарского Белорусского Великого Князя Михаила Михайловича полка и (временно) 7-й кавалерийской дивизии. В 1909 году за отличия по службе он был произведен в генерал-майоры и возглавил Отдел 2-го обер-квартирмейстера Главного управления Генерального Штаба, который руководил всеми военными агентами за границей и изучал театры военных действий и армии как возможных противников, так и союзников. Один из подчиненных Миллера в эти годы так характеризовал своего начальника: «Спокойной и приятной была также общая атмосфера во всем нашем отделе благодаря Е. К. Миллеру. Образованный и светски-воспитанный, бывший лейб-гусар… Миллер принес с собою обычаи и привычки человека общества, офицера хорошего гвардейского полка и европейца, плюс свое природное доброжелательство. Он завел в помещении отдела общие завтраки, на которых председательствовал сам и которыми пользовался, чтобы короче узнать своих офицеров и сближать их между собою».
С 1910 по 1912 год Миллер занимал пост начальника Николаевского кавалерийского училища. Обучение для юнкеров было довольно тяжелым, но, как вспоминал один из выпускников училища, «отношение начальства и корнетства (юнкеров выпускного года. – Н. К. ) было отличное… Как приятно было иметь начальником училища генерала Миллера, который сам когда-то был корнетом школы и “Земным Богом” (вахмистром. – Н. К. )». Миллер прекрасно понимал юнкеров и даже на «цук» (беспрекословное подчинение юнкеров-первогодков старшим юнкерам, выполнение любых их команд и приказаний) смотрел сквозь пальцы, считая, что это необходимо для воспитания будущего офицера. Другой воспитанник училища рассказывал о традиционном «вечернем обходе», когда командовавший пародийным шествием юнкер был не только загримирован под любимого начальника училища, но и… одет в шинель самого генерала. Единственным приказанием Миллера было – не производить шума в помещениях, расположенных над его квартирой.
В ноябре 1912 года Миллер стал начальником Штаба Московского военного округа, войсками которого командовал генерал П. А. Плеве. По мобилизационному плану из войск округа формировалась V-я армия, а Штаб округа во главе с Миллером должен был образовать ее Штаб.
Летом 1914 года жизнь войск округа шла обычым чередом. В мае все они перешли для летних занятий в лагеря; один из полков Гренадерской дивизии и несколько других частей стояли лагерем на Ходынском поле под Москвой, куда приехал и командующий войсками округа генерал Плеве со своим Штабом. По воспоминаниям Миллера, он «не ощущал никаких тревожных признаков; к половине июля Сараевский выстрел, вызвавший всеобщее негодование, казалось, уже принадлежал истории…»
10 июля Миллер собрал в лагерь на Ходынке большинство офицеров Генерального Штаба со всего округа – командиров корпусов, начальников дивизий и младших офицеров – капитанов Генштаба для полевой поездки (это было предусмотрено заранее разработанным планом). 11 июля группа численностью около тридцати офицеров выехала в район в 40–45 верстах от лагеря и весь день 12 июля провела в поле; «в военных кругах царило полное спокойствие и уверенность в нерушимости мира». Лишь на следующее утро, в воскресенье, около шести часов, Миллер получил присланное с нарочным распоряжение немедленно вернуться в Москву, а всем генштабистам – разъехаться по своим местам службы. Колесо войны было запущено, и не в силах России оказалось остановить его, хотя Императором Николаем II были сделаны для этого все усилия, испробованы все пути, совместимые с честью и достоинством Сербии и ее покровительницы России.