Современник отмечает, ссылаясь на публикации киевской прессы, и такой символический акт: «из газет узнали об убийстве ген[ерала] Келлера “при попытке бежать”. И о том, как въехавшему на белом коне Петлюре (это вроде бы преувеличение – Петлюра обходил «республиканские войска» пешком. – А. К. ) подносили саблю убитого графа». Даже если известие о «поднесении сабли» в действительности передавалось из уст в уста, это была та самая огласка, которой опасались новые власти, особенно в сопоставлении с рассказом о «побеге» и о подлинном характере убийства.
Впоследствии частые смены властей привели к тому, что могила оказалась утраченной, – но и забвение не спасло графа Келлера от посмертного надругательства. В начале 1930-х годов «большевики вскрывали все старые кладбища в надежде поживиться драгметаллами, украшениями, оружием и царскими орденами… – пишет современный украинский историк. – В безымянной могиле нашли останки русского генерала от кавалерии в полуистлевших шароварах с синими лампасами (синий – цвет Оренбургского Казачьего Войска, в мундире которого был Келлер в день гибели. – А. К. )… Могила была ограблена».
«Граф Келлер был убит одиннадцатью выстрелами в спину. Видимо, духовная мощь его была так велика, что ни один из убийц не мог вынести его взгляда», – пишет современник, и звучит это как легенда, как строчки жития, хотя вполне возможно, что основываются они на подлинном факте. И более чем легендой – грозным пророчеством звучит рассказ генерала Черячукина, хотя сам он, кажется, и не был склонен вкладывать в свои слова какой-то символический смысл: «Незначительная оттепель сохраняла долго следы крови на месте убийства Келлера, что породило легенду, что кровь Келлера не высохнет и ляжет на голову Украины».
Действительно, воровским образом добытая сабля русского генерала не принесла счастья Петлюре и его войскам. Метания, колебания, поражения и измены будут сопровождать в дальнейшем их путь. Но и Матери городов Русских – Киеву останется пробыть русским всего лишь три с половиною месяца, с 17 августа по 3 декабря 1919 года, под властью Добровольческой Армии. А 29 октября 1919-го на Софийской площади будет отслужена панихида по Митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому), генералам Н. Н. Духонину и Ф. А. Келлеру и «всем гражданам гор[ода] Киева, зверски убиенным и замученным врагами русской государственности»…
На панихиде присутствовали видные военачальники Добровольческой Армии – Командующий генерал В. З. Май-Маевский, командир 5-го кавалерийского корпуса генерал Я. Д. Юзефович, командир Полтавского отряда генерал Н. Э. Бредов, – и в их лице вся Армия отдавала дань уважения и любви людям, формально с нею никак не связанным, но составляющим общий строй Христолюбивого воинства .
Смута овладела Россией, помутнение народного разума и паралич воли торжествовали на ее просторах, и сквозь это безумие одиноко шли те, кто сознательно выбрал для себя путь крестоношения . Православный восьмиконечный Крест установил в качестве отличительного знака своей так и не сформированной Северной Армии граф Келлер, и сам он навсегда остался в истории Смутного времени ярчайшим примером русского Христианского рыцаря.
А. С. Кручинин
Генерал-лейтенант И. П. Романовский
Пожалуй, никто в южнорусском Белом движении не получал за глаза более противоречивых оценок, чем герой нашего рассказа. Парадоксальнее всего, что почти все близко знавшие его или часто сталкивавшиеся с ним сохранили весьма положительное впечатление, которое в мемуарах формулировалось буквально одними и теми же выражениями; при этом они же писали о всеобщем безымянном недовольстве этой личностью, доходившем к весне 1920 года до мстительной ненависти. Занимая второй после А. И. Деникина пост в Вооруженных Силах Юга России, генерал Романовский был и остается человеком с множеством «белых пятен» в биографии.
Иван Павлович Романовский родился 16 апреля 1877 года в городе Луганске в семье подполковника-артиллериста. Сословная принадлежность – из дворян Владимирской губернии – не позволяет с достоверностью судить, принадлежал ли он к давнему потомственному дворянству или к выслужившемуся из военной среды. О его семье и ранних годах жизни сведений практически нет.
Военное образование Романовский начал с самой первой ступени, поступив во 2-й Московский кадетский корпус. По воспоминаниям однокашника, это был несколько застенчивый и замкнутый, серьезный кадет с большими способностями. Впрочем, вряд ли совершенно нелюдимого подростка в старшем классе корпусное начальство назначило бы фельдфебелем, то есть на деликатную роль связующего звена между офицерами-воспитателями и кадетами. Между тем эти обязанности Иван исполнял с большим тактом и чуткостью. Видимо, именно тогда стали оформляться качества его характера, необходимые хорошему начальнику штаба, который должен быть одновременно кладезем военных знаний, мыслителем, дипломатом и руководителем. Похоже, что глубокая увлеченность военными науками сочеталась с весьма разносторонними личностными качествами.
После успешного окончания корпуса Романовский 5 сентября 1894 года поступил в Константиновское артиллерийское училище в качестве юнкера рядового звания на правах вольноопределяющегося 1-го разряда. Карьера артиллериста требовала прежде всего высоких интеллектуальных способностей для быстрого проведения сложных математических расчетов. Старательный и немного застенчивый юнкер, обращавший на себя внимание успехами в науках и серьезностью почти взрослого человека, 14 декабря 1895 года стал портупей-юнкером.
Закончив училище одним из первых, 13 августа 1897 года Романовский был произведен в подпоручики по полевой пешей артиллерии со старшинством с 12 августа и прикомандирован Лейб-Гвардии ко 2-й Артиллерийской бригаде. Похоже, что «дорогая» служба в Гвардии не вызывала серьезных материальных затруднений. С другой стороны, Гвардейская артиллерия не имела столь «роскошных» традиций, как Кавалергардский, Лейб-Гвардии Гусарский, Кирасирские и некоторые другие полки. Жалование Романовского в это время составляло с учетом столовых и квартирных денег 1 066 рублей в год.
После четырехнедельного отпуска молодой офицер прибыл к месту службы. 13 сентября он был прикомандирован к 4-й батарее, а уже 2 октября переведен в 6-ю. Прикомандирование являлось, как правило, своеобразным испытательным сроком, и 6 августа 1898 года Романовский был Высочайшим приказом переведен в бригаду окончательно. (Вскоре его сослуживцем оказался Сергей Леонидович Марков, один из будущих вождей Белого движения.) Несомненно, организаторские и деловые способности молодого подпоручика проявились достаточно быстро, так как уже 18 января 1900 года его утвердили адъютантом 2-го дивизиона Лейб-Гвардии 2-й Артиллерийской бригады с переводом в штат управления дивизиона.
Это стало своеобразной ступенькой для откомандирования в августе в Николаевскую Академию Генерального Штаба. Успешно сдав сложнейшие экзамены и избежав весьма свирепого отсева, 12 октября 1900 года Романовский был зачислен в Академию, куда поступил и Марков. С этого момента Иван Павлович оказался в родной стихии, где началась шлифовка способностей штабного «оператора». Характер, задатки и интересы его как нельзя более соответствовали жесткому, напряженному режиму академического образования того времени. 6 декабря 1901 года Романовский был произведен за выслугу лет в поручики со старшинством с 13 августа.
Блестяще окончив два класса Академии по первому разряду, он был причислен к Генеральному Штабу и 3 сентября 1902 года переведен на дополнительный курс. 23 мая 1903 года поручик Романовский успешно окончил обучение и за отличные успехи в науках был произведен в штабс-капитаны. Немногие офицеры могли похвалиться двумя производствами в следующий чин за неполные три года академического образования! 27 мая Романовский прикомандирован к Штабу Петербургского военного округа, в группе чинов которого участвовал в первой в своей жизни полевой поездке офицеров Генерального Штаба. Подобные командировки, являвшиеся подлинной практической работой настоящего штабного офицера, в дальнейшем стали для него постоянными и, судя по всему, вызывали неподдельный интерес. Сразу после поездки, 29 сентября 1903 года, Романовский прикомандирован на два года Лейб-Гвардии к Финляндскому полку для командования 7-й ротой – «для ценза», как полагалось у выпускников Академии.
В 1903 году Иван Павлович женился на дочери мелкого чиновника (коллежского секретаря), девице Елене Михайловне Бакеевой, вероисповедания Православного. Как видим, сословные рамки для дворянина Романовского имели весьма относительное значение. 1 апреля 1904 года у них родился сын Михаил.
Уже 18 сентября 1904 года приказом по Генеральному Штабу штабс-капитан Романовский был откомандирован от полка ранее двух лет «с зачетом неоконченного командования ротою за установленный законом командный ценз». Подобная спешка объяснялась просто: командование стремилось, чтобы как можно большее число офицеров с академическим образованием получило практический опыт руководства войсками и штабного планирования в ходе Русско-Японской войны. Назначение в Штаб войск Гвардии и Петербургского военного округа было чисто номинальным и промежуточным, и уже через три дня Романовский был переведен из Гвардии в Генеральный Штаб с переименованием в капитаны и назначен обер-офицером для особых поручений при штабе XVIII-го армейского корпуса. Таким образом, с начала офицерской службы Романовский за семь лет получил четыре чина и стал капитаном в 27 лет. По тем временам это было очень быстрым продвижением и свидетельством более чем удачной карьеры.
Еще через пять дней он был командирован в распоряжение Командующего 1-й Маньчжурской армией. С 12 ноября 1904 года Генерального Штаба капитан Романовский назначен временно исполняющим должность старшего адъютанта по строевой части Штаба 9-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, а 22 мая 1905 года утвержден в этой должности. Дивизия входила в состав I-го Сибирского корпуса генерала барона Г. К. Штакельберга, который постоянно действовал на самых важных участках, таких как Хейгоутай и Мукден. Во время Мукденского сражения именно I-й Сибирский корпус, разделенный на несколько частей, в составе разных «отрядов» остановил натиск армий японских генералов Оку и Ноги. Трижды с января по сентябрь 1906 года Романовский временно исполнял должность начальника Штаба дивизии в течение времени от двух недель до полутора месяцев. С 15 сентября 1905 года по 3 января 1906 года Романовский находился в командировке при Штабе 1-й Маньчжурской армии. Затем, после краткого отпуска, из которого он вернулся на шесть дней раньше срока, последовало утверждение в должности старшего адъютанта Штаба 9-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, но с оставлением при Штабе корпуса. Заметно, что энергичного и ответственного офицера стремились заполучить вышестоящие штабы – факт, наверное, не только говорящий в пользу Романовского, но и свидетельствующий о нехватке настоящих штабных организаторов.