- 4-го Оренбургского казачьего полка.
К ноябрю 1918 года Каппель из-за постоянной угрозы обхода вынужден был оставить станции Мелекес, Нурлат и Бугульму и отвести свои части за реку Ик. Левее, на железнодорожной линии Самара - Кинель - Уфа, была 1-я Чешско-Словацкая дивизия полковника Швеца, но к этому моменту боевой дух чехов резко упал, и они всё более настойчиво требовали отозвать их с фронта и вообще вывезти из России. Дошло до того, что гордость Чешского корпуса - 1-й Чешско-Словацкий стрелковый имени Яна Гуса полк - отказался выступать на позиции. Тяжело переживая позорное поведение своих солдат, полковник Швец утром 25 октября застрелился.
Между тем 20 октября 1918 года войска бывшего Поволжского фронта были разделены на две группы войск - Камскую и Самарскую. При этом в состав Самарской группы вошли Симбирская группа Каппеля и 1-я Чешско-Словацкая дивизия, а командующим группой был назначен генерал Сергей Николаевич Войцеховский. С этим тридцатипятилетним генштабистом судьба на сей раз свела Владимира Оскаровича накрепко, чтобы больше уже не разводить. На протяжении последующих полутора лет Войцеховский был непосредственным начальником Каппеля, затем его боевым соратником - командующим Уфимским корпусом, а затем и первым помощником Каппеля в период Сибирского Ледяного похода...
Войцеховский поставил перед командирами частей вопрос о нанесении всеми силами Самарской группы решительного контрудара по красным на Бугульминском направлении. И он сумел преодолеть сомнения чешских командиров и совместно с Каппелем блестяще провёл этот контрудар. Наступление началось 10 ноября и завершилось к 14-му полным разгромом красной Бугульминской группировки. Но развить успех не удалось, поскольку чешские части, дойдя вновь до рубежа реки Ик, всё-таки отказались наступать дальше, и их пришлось вывести с фронта. Заменить чехов было некем, и примерно месяц Симбирская группа Каппеля оставалась на фронте под Уфой одна.
Вывод чехов с фронта был ускорен и окончанием Первой мировой войны. После победы над австро-германцами и объявления о создании независимой Чехословакии дальнейшие жертвы представлялись чехам ненужными, и весь корпус потребовал немедленной отправки на родину. После долгих усилий союзному командованию удалось уговорить чехов остаться и взять на себя охрану тыловых коммуникаций — Транссибирской железнодорожной магистрали. Как показало недалёкое будущее, наверное, было бы лучше, если бы их сразу отправили домой...
Ещё одним важным событием стал государственный переворот, произошедший в Омске в ночь на 18 ноября: власть Директории была свергнута и вместо неё Советом Министров был избран Верховный Правитель - адмирал А. В. Колчак. На фронте, по авторитетному свидетельству генерала Петрова, к известию о перевороте вначале отнеслись с нескрываемым удивлением. Как сторонники, так и противники свергнутой власти лишь в один голос говорили: «Нашли время!» Важнейшей задачей командиров в этих обстоятельствах было удержать спокойствие в частях на фронте, исключить всякую агитацию, как «за», так и «против».
Это неопределённое положение причудливым образом отразилось и на судьбе Каппеля. В самый день переворота прежний Верховный Главнокомандующий генерал Болдырев, объезжая с инспекционной поездкой фронт, прибыл в расположение частей Симбирской группы, чтобы лично поздравить Каппеля с производством в генерал-майоры. Производство это было вполне заслуженным, однако Владимиру Оскаровичу не раз потом аукнулось то, в какой обстановке оно свершилось: слишком многие интриганы пытались представить его эсеровским ставленником. Ответ же самого Каппеля на это известие передаёт Вырыпаев: «Я был бы более рад, если бы мне вместо производства прислали из резерва батальон пехоты!»
Тогда же на запрос, что делает в его войсках отряд члена Учредительного Собрания эсера Фортунатова, Владимир Оскарович просто ответил: «Ведёт успешную боевую работу на фронте». И не в меру ретивые тыловые начальники должны были оставить корнета Фортунатова в покое. Вообще, Каппель никогда не давал в обиду своих добровольцев, каких бы политических воззрений они ни придерживались. Главным и единственным его критерием в этом отношении была верность Родине и готовность отдать жизнь за неё.
В конце ноября — декабре 1918 года генерал Каппель с частями своей группы, которая всё чаще именовалась в оперативных документах «Сводным корпусом генерала Каппеля», продолжал медленно отступать вдоль Волго-Бугульминской железной дороги на Уфу, временами нанося красным короткие контрудары. Сил у него явно не хватало: части практически не получали пополнений, снабжение было чрезвычайно скудным; если в начале октября в Симбирской группе насчитывалось до 12 тысяч человек, то за два месяца число это сократилось до 3 тысяч, а к концу декабря «корпус» представлял собою лишь небольшие осколки прежних частей.
Выпал глубокий снег, начались морозы, в частях не хватало тёплой одежды и появилось много обмороженных. Лишь с середины декабря начали выходить на фронт долгожданные подкрепления - пять полков из состава 6-й, 11-й и 12-й Уральских стрелковых дивизий. Но первые бои оказались для них неудачными, так что основную тяжесть пришлось вновь брать на себя корпусу Каппеля.
31 декабря после долгих упорных боев Уфа была оставлена. Одновременно с этим 1 января 1919 года на этом направлении была образована Западная Армия генерала М. В. Ханжина. В её состав вошли 2-й Уфимский корпус, преобразованный из войск бывшей Камской группы, 3-й и 6-й Уральские армейские корпуса. Общее командование над всеми частями, действующими в районе Уфы, принял командующий 6-м Уральским корпусом генерал Сукин, а части корпуса Каппеля, сменённые, наконец, в начале нового года, стали отводиться в тыл, в город Курган, для пополнения и реорганизации.
Поскольку реальная численность корпуса составляла менее четверти от положенной по штату, командованием Западной Армии разрабатывались планы сведения всех его пехотных частей в один Волжский стрелковый полк в составе 1-го Самарского, 2-го Казанского и 3-го Симбирского батальонов. Позже остановились на новом проекте, в соответствии с которым части корпуса сводились в 8-ю Волжскую стрелковую дивизию в составе стрелковых полков: Самарского, Казанского, Симбирского и Волжского. Приказ об этом был подготовлен и, возможно, даже подписан 31 декабря 1918 года или 1 января 1919-го.
Однако уже 3 января вышел приказ Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего, который определял структуру образуемой Западной Армии уже совершенно иначе. В пункте 4 нового приказа предписывалось:
«1-й Волжский Армейский корпус образовать из трёх отдельных стрелковых бригад двухполкового состава каждая:
а) 1-й Отдельной Стрелковой Самарской - из Особой Самарской бригады;
б) 2-й Отдельной Стрелковой Казанской - из 7-й Стрелковой Казанской дивизии;
в) 3-й Отдельной Стрелковой Симбирской - из частей 6-й Стрелковой Симбирской дивизии».
Подобное резкое изменение планов можно объяснить лишь тем, что приблизительно в эти же дни генерал Каппель был вызван в Омск и имел личную встречу с адмиралом Колчаком. Известно, что окружение Верховного Правителя заранее настраивало его против Каппеля. Но при личной встрече все недоразумения быстро рассеялись, и Владимир Оскарович произвёл на адмирала самое лучшее впечатление. По-видимому, тогда же ему удалось убедить Колчака всемерно использовать кадры волжских добровольцев для развёртывания новых частей.
В результате Волжский корпус был выведен из состава Западной Армии и назначен в резерв Верховного Командования для нанесения в дальнейшем ударов на главных направлениях. Соответственно на формирование корпуса было предписано обратить особое внимание. Так, заботы о его снабжении взяла на себя британская военная миссия генерала А. Нокса, и все части корпуса получили добротное, единообразное английское обмундирование.
27 февраля 1919 года входившие в состав Волжского корпуса бригады приказано было развернуть в дивизии трёхполкового состава, и к маю корпус принял следующий вид: три дивизии, каждая из трёх стрелковых полков, егерского батальона, кавалерийского и инженерного дивизионов, лёгкого артиллерийского дивизиона (из двух батарей) и одной гаубичной батареи; сверх того в корпус входили тяжёлая батарея, кавалерийская бригада и кадровая (запасная) бригада. Начальниками дивизий в корпусе стали: 1-й Самарской - полковник Имшенецкий, 3-й Симбирской - полковник Подрядчик, 13-й Казанской - полковник Перхуров; все трое вскоре были произведены в генералы. Командиром Волжской кавалерийской бригады был полковник Нечаев, а начальником Штаба корпуса вскоре был назначен Генерального Штаба полковник Барышников.
На самом деле, однако, большая часть всех этих реорганизаций осталась лишь на бумаге. Стрелковые полки, входившие в состав корпуса в декабре 1918 года, продолжали состоять в нём в своём прежнем виде и к маю 1919-го, переменив лишь свои номера и названия.
Повис в воздухе и один из самых существенных вопросов - о пополнении частей личным составом. Ветераны Волжского корпуса намекали, что это могло быть следствием недоброжелательства и интриг со стороны Ставки в Омске и едва ли не лично начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генерала Д. А. Лебедева. На наш взгляд, однако, всё было гораздо проще и обыденнее. Ещё до решения о развёртывании и пополнении Волжского корпуса в Ставке уже были выработаны основные принципы комплектования действующих частей. Согласно им, вся территория Сибири и Урала была разделена на «корпусные округа», к которым были «приписаны» сражающиеся на фронте корпуса, так что все мобилизованные в данном районе прямиком направлялись в «свой» корпус. Тогда для корпуса Каппеля такого района, разумеется, не выделили. Позднее, когда было решено корпус всё же разворачивать, для его пополнения пообещали выделить часть мобилизованных из районов Сибирской Армии. Но 4 марта 1919 года Сибирская, а за нею и Западная Армии перешли в решительное и успешное наступление. Все мобилизованные при этом, разумеется, направлялись в первую очередь в действующие части на восполнение потерь. Ставка же, по существу, пустила дело пополнения Волжского корпуса на самотёк, и в результате этот нерешённый вопрос превратился в своеобразную «мину замедленного действия», которая должна была взорваться в самый неподходящий момент.