Однако скрыть удивление при виде Октавиана оказалось намного труднее. Вместо умудренного годами могучего волшебника какой-то… он едва ли был старше Тобиуса. Субтильного сложения молодой мужчина с треугольным лицом, короткими пепельно-серыми волосами и тонким крючковатым носом – что у беркута клюв. Дорожные одежды сидели на нем мешковато, на лице не было даже щетины, а глаза… пожалуй, лишь глаза говорили об уме и опасности этого человека, желтые с вертикальным зрачком глаза, такие же, как у самого Тобиуса.
Серый маг скосил взгляд на отрекшегося короля, но на лице монарха не проявилось ни тени эмоций.
– Приветствую вас в моем более чем скромном обиталище, друзья. Можете говорить, – позволил Бейерон, когда пришельцы опустились на одно колено.
– Ваше величество, сир, мой король послал меня с важным поручением!
Желоран протянул вперед цилиндрический футляр. Тобиус принял его и, внимательно изучив на предмет потаенных чар, передал Бейерону. При этом он также следил за Октавианом. У риденского волшебника была кипучая, живая аура, но навскидку Тобиус не сказал бы, что тот намного превосходил в силе его самого.
Бейерон распечатал футляр, извлек и внимательно прочел послание.
– Это хорошее начало, – сообщил он, сворачивая свиток, – но нам еще многое предстоит обсудить. А ваш сюзерен не остался ли слишком беззащитен, когда капитан гвардии и ближайший соратник среди магов так отдалились от него?
– Его величество достаточно крепко сидит на своем троне в окружении множества верных соратников, ваше величество, – ответил рыцарь церемониально и с достоинством.
– Я рад это слышать. Что ж, будьте моими гостями!
– С вашего позволения, сир, мы хотели бы немедленно отправиться в обратную дорогу.
– Вы представляете, как это нелепо выглядит, господа? Вы приехали из такой дали, пересекли весь Ривен, а теперь намерены покинуть Райнбэк, когда ваших лошадей еще даже не успели перековать и накормить. Дабы обо мне не подумали как о нерадушном хозяине, вы переночуете в моем замке, а отправитесь в путь завтра.
Гости приняли эту волю и покинули чертог.
– Что ж, я не такими себе их представлял.
Отрекшийся король сидел в своем кресле неподвижно. Широко раскрытые глаза смотрели куда-то вдаль, губы едва-едва шевелились, будто сосредоточенно перебирая какие-то важные мысли.
– Сир, я сказал, что…
– И не напрасно, – кивнул Бейерон, мгновенно оттаивая. – Думаю, на этом все. Ты уходишь?
– Да, сир, как и собирался.
– Попрощался с людьми?
– Еще вчера.
– Тогда, – он поднялся из кресла и пожал Тобиусу руку, – в добрый путь, мой друг. Мы будем ждать твоего возвращения.
Волшебник покинул замок в тумане, таком же сером, как цвет его плаща, прошел к южным воротам Под-Замка и перемахнул через них, не тревожа стражи. Он двинулся по дороге, огибающей холмы, к стылой речке, чтобы, перебравшись через нее на берега Дикой земли, провести там всю зиму. Само по себе предприятие это было тем еще безумством, а ведь Тобиус даже не представлял, что проведет в Дикой земле не три месяца, а не меньше двух лет. Но даже если бы он знал об этом, то не повернул бы обратно, ибо такова природа мотыльков: они всегда летят на огонь.