– Не говори никому, что я тебе рассказала про наследницу, и… не все как я…
В тот день ужинали раньше, до темноты. После трапезы ведьмы разбрелись по шатрам, а Ника осталась сидеть у деревьев, лениво докуривая сигарету, которую начала еще в обед. Когда поляну осветили ведьмовские фонари, ее новые соседки одна за другой, укутанные в едва осязаемый шлейф магии, сопровождаемые приглушенным торжественным гулом из десятков и сотен голосов, стали выплывать наружу. Они изменились, словно… словно обнажились. Больше не было сомнений, кто из них молодая, а кто старая. На лице Миккаи проявились морщины, и если раньше этот облик ведьмы пугал, то сейчас воспринимался как само собой разумеющийся. Фрея же, наоборот, казалась еще моложе: ее кожа сияла, словно фарфоровая. Ника спешно рассматривала остальных ведьм и лишь по некоторым отличительным знакам вроде шрамов на лицах или особенностям походки узнавала тех, с кем сталкивалась целый месяц. Большая часть женщин во главе с Миккаей облачилась в длинные изумрудные платья с воротником-стойкой и яркие золотые плащи, а их волосы были собраны в замысловатые узлы на затылках; остальные, как Фрея, предстали волшебными нимфами в струящихся белых платьях, с волосами, распущенными и безупречно гладкими, украшенными венками из сочной зелени и ярких синих ягод, в причудливых меховых сандалиях на босых ногах.
Стараясь никого не задеть, Ника пробралась к Миккае и осторожно дернула ее за край золотого плаща:
– Это что, свадьба?
– Веди себя тихо и смотри, – едва шевеля губами, ответила верховная. – Когда церемония закончится, никуда не уходи. Познакомлю тебя с Нукко.
Нукко?[4] Это аниме такое?
Ника прикусила язык. Не время для ее профессионально глупых шуток.
Ведьмы в плащах выстроились дугой лицом к лесу, «невесты» остановились за ними, и гул, доносившийся из их плотно сомкнутых губ, усилился. Ника вынырнула из строя и заняла место сбоку, чтобы лучше видеть происходящее.
И в тот момент, когда за деревьями начали мелькать тени, пошел снег – такой же крупный, как минувшей ночью, бархатный и блестящий. На поляне показался мужчина – высокий, с длинными волосами цвета воронова крыла, заплетенными в косу, одетый в простецкий ярко-синий костюм с рубахой, подвязанной бечевкой. Его широкие плечи укрывал красный плащ. За ним вышли и другие мужчины – в таких же одеждах, но у части плащи были белыми. Они встали плечом к плечу перед женщинами, и высокий мужчина выступил вперед. В тот же момент гул ведьмовских голосов смолк, и на мгновение над поляной повисла волшебная, звенящая тишина.
– Миккая, сестра моя, – мужчина склонил голову.
– Нукко, брат мой, – откликнулась ведьма, делая шаги навстречу.
Ника не сразу поняла, что они похожи. Ведьмак по имени Нукко выглядел хоть и взрослым, но, по сравнению с Миккаей, еще совсем юнцом. Однако оба были статными, черноволосыми, с глазами-жуками, гордо и с достоинством созерцающими все вокруг.
Ника сверлила взглядом собравшихся, сгорая от нетерпения узнать, что происходит.
– Пусть сегодняшняя ночь принесет нашему роду великое продолжение, – провозгласил Нукко, раскидывая руки в стороны.
Старшие ведьмы расступились, и «невесты» прошли между ними. На лицах девушек застыли горделивые улыбки, и стало совершенно ясно, что отведенная им роль – очень почетная.
А потом ведьмы запели, и Ника невольно поежилась. Слова звучали на рибелите, но она все-все поняла – так, словно учила язык годами или вовсе родилась с этим знанием:
Долети, долети до нас,
Согрей души теплыми пальцами.
Пепел стелется по земле,
Словно снег. Это предки-скитальцы.
Один из мужчин, на вид совсем юный, с добродушной улыбкой и непослушными русыми волосами, вышел из строя и направился к Фрее. Он протянул ей руку, и ведьма вложила в нее свою.
В вольный дом, в темный дом проходи,
Возроди в мертвых сердцах доверие.
Помоги. Прекрати отречение,
Чтобы больше не сбились с пути.
Юный ведьмак и Фрея проплыли к деревьям и скрылись в темноте. Ника округлила глаза. Пока следующий мужчина пересекал поляну, она подкралась к Миккае и, дернув ее за плащ, прошептала:
– Это что за купля-продажа? А где «берешь ли ты ее в жены и будешь любить до скончания веков»?
– Какая ты старомодная. Кому вздумается жить с кем-то до скончания веков? – шепнула Миккая. – Это не свадьба, глупая.
– А что? – не унималась Ника. Стоявшая рядом Асури шикнула, и девушка, насупившись, замолчала.
Верный пес, старый пес,
Отдохни у костра, дай уверовать.
Мы слабы, значит, надо уйти?
На земле наше место утеряно.
За чертой, за порталами звезд
Мы отыщем Плеяды. Терпение
Нам даруй. Для людей в царстве грез
Мы останемся. В пепле и с верою.
На платьях невест и плащах их суженых морозная ночь расцвела тысячами искр. Одну за другой мужчины в белых плащах уводили девушек в темноту леса, пока на поляне не остались только старшие ведьмы, Нукко и его взрослые братья.
Асури взмахнула руками – и за их спинами неожиданно вспыхнули три костра, а из чанов, зависших над огнем, повалил густой пар.
– Вы же не используете магию ради такой ерунды, – едко заметила Ника.
– Ты как заноза в заднице, – хмыкнула Асури. – Вот же terra повезло с такой занудной предводительницей.
Ведьмы засмеялись, и Ника скорчила им рожу. Память невольно ворвалась в настоящее голосом Мари: «Лучше быть упырем, чем так занудствовать». Тем временем, тихо переговариваясь, ведьмы и ведьмаки подошли к котлам и, наполнив пиалы горячей красной жидкостью со сладким ягодным запахом, разбрелись по поляне. На Нику никто не обращал внимания, но ей было плевать: забрав свою порцию, она прилипла к Миккае и нарочито громко прихлебывала напиток (к слову, очень пряный и ягодный, как глинтвейн), наслаждаясь красными пятнами, проступившими на бледном лице Асури.
– Терпение, – едва слышно бросила Миккая.
Подошел Нукко и без стеснения оглядел Нику. От его придирчивого взгляда она невольно сделала шаг назад. Какой властный и высокомерный засранец! На долю секунды она даже поймала себя на мысли, что ведьмак напоминает ей Владислава Долохова. Фу!
– Красивая, – одобрительно кивнул он, обращаясь к Миккае. – Хороший ген для продолжения рода. Жаль, что Харута.
– Отчего бы? – фыркнула Ника. Ей совсем не нравилось, что Нукко относился к ней как к товару.
– Порченый род синеглазых, от вас одни беды, – взглянув на нее свысока, пояснил он. – Ни один из наших мужчин не хотел бы иметь потомка от Харуты.
– А-а-а, теперь понятно, что тут забыло грустное полчище потомков Харуты с раздвинутыми ногами. – Ника оглянулась и, картинно округлив глаза, приложила ладонь к губам: – Ой, никого нет. Показалось.
Нукко вскинул брови, Ника в ответ прищурилась.
– У нас с братом расходятся взгляды на значение Харуты в истории народов, – со сдержанной улыбкой Миккая подмигнула ведьмаку.
– Но вы продаете им своих сестер, ну да. – Ника закатила глаза и сделала глоток из чаши.
– Для нас честь – продолжать род с женщинами клана Миккаи.
– То есть у вас за лесом сейчас массовое… э… – Ника запнулась, пытаясь подобрать корректное слово.
– Природа давно не балует нас детьми. И ночь зачатия, или ночь продолжения рода, – это наш шанс на потомство.
Миккая и Нукко медленно двинулись вдоль столов, и Ника последовала за ними, пытаясь вспомнить, видела ли в лагере хотя бы одного ребенка.
– А если родится мальчик?
– Мальчики остаются в клане Нукко, девочки – у нас.
– И никто из них не имеет права на двух родителей?
– Мы не скрываем прямое родство, но мужчины и женщины живут отдельно, – отрезал Нукко. – Любовь дезориентирует, дает много ложных надежд и пустые мечты о защищенности, преданности и безграничной силе.
Ника с сомнением повела бровью. В вопросах любви она, конечно, экспертом не была, но в словах ведьмака даже для нее оказалось многовато цинизма.
– Вы рассуждаете так, будто любовь делает из человека фанатика, – заметила она.
Нукко и Миккая переглянулись и, усевшись на воздушные подушки, скрестили ноги. Ника смахнула с лица снежинки и уже хотела опуститься на промерзшую траву, как вдруг ведьма небрежно махнула рукой – воздух молниеносно сгустился, образовав подобие подушки, зависшей в полуметре от земли.
– В эту ночь мы позволяем себе использовать магию, – ответила Миккая на давно заданный вопрос.
Ника пожала плечами, мол, какая, к черту, разница, и села. По ощущениям – вполне мягко и удобно. Чудеса.
– Любовь по умолчанию заставляет человека слепо следовать за своим избранником, игнорируя рациональный выбор, – продолжил Нукко, обращаясь к Нике. Он стал серьезным и больше не смотрел на нее оценивающе. – Это удел простых людей. А когда в твоих руках судьбы миров, ты обязан мыслить здраво, у тебя нет права быть эгоистом.
– Можно совмещать, – сказала Ника, лишь бы поспорить.
– Откуда ты знаешь? – усмехнулся он. И возможно, Нике только показалось, но Миккая стрельнула в брата недовольным взглядом.
Ника еще раз с нарочито громким звуком отхлебнула из чаши. Конечно, она ничего ей не скажет. Чувства к будущему правителю Небесной земли – так себе достижение для наследницы terra ignis. Эти ведьмы сочтут ее глупой, обозлятся, и добиться от них правды станет невозможным. Ведь помимо сомнительных заслуг Саквия у его потомков есть целый ворох своих минусов. Знают ли ведьмы, что натворил Алекс? Знают ли, кто такой Долохов и в чем его миссия? Как они относятся к этому?
– Значит, для вас, – Ника кивнула в сторону леса, – это просто сделка?