– Ты – мой лучший друг, не забывай.
И мальчик вдруг стал взрослым, а его яркие зеленые глаза налились чернотой. Он стоял на заснеженном крыльце, держа у окровавленных губ свою руку.
– Ты же мой друг, – шептала Ника, – не делай этого, пожалуйста…
– Какая разница, – откуда-то послышался другой голос, – он убьет нас. Он зло…
А Алекс еще сильнее оскалился и прильнул губами к запястью. Нику вырвало, и она обессиленно сползла по стене того дома в старом лондонском переулке, накрывая голову руками. И вдруг ее ступни пронзила жгучая боль. Она спешно скинула ботинки и стянула носки: пальцы на ногах опухли и покрылись мозолями, ногти посинели, а на подъемах рассыпалась сетка из вздувшихся вен. Трясущимися руками Ника дотронулась до стопы, и вдруг раздался хруст. Она закричала, и к горлу вновь подступила тошнота.
– Хватит… хватит… не могу больше…
Ника не соображала, она ли это говорит или один из голосов в голове. Воспоминания рвали ее на куски, и образы перед глазами мелькали так быстро, словно кто-то со скоростью света переключал телевизионные каналы. Ника уже не понимала, что видит и что чувствует. Хотелось забыться, отключиться или просто умереть, лишь бы все прекратилось, лишь бы…
Ника лежала на земле, уткнувшись лицом в снег. Тело бил озноб. Гул в голове постепенно рассеивался. Она заставила себя подняться. Нукко по-прежнему сидел напротив и сосредоточенно смотрел на нее. Не отдавая себе отчета, Ника бросилась к ведьмаку и, схватив его за грудки, впилась взглядом в черные глаза.
– Он был здесь, – прошептала она и облизала сухие губы. – Я видела. Где он?
Нукко не реагировал. Ника отпустила его и поднесла руки к лицу: ни изъянов, ни крови. Она непроизвольно взглянула на ноги: ботинки на месте. Пошевелила пальцами: ничего не болело, лишь немного покалывало – так бывает, когда из холода попадаешь в тепло. По щекам покатились слезы.
– Не смей закрываться, – тихо сказал Нукко.
– Не хочу это помнить. Я столько всего сделала…
Всхлипнув, она села на землю, подобрала колени к подбородку и только сейчас заметила, что они по-прежнему сидят на той самой поляне за лагерем. Вокруг все тот же прозрачный кокон и никакого тумана. Ника вопросительно взглянула на Нукко.
– Магия Полосы пробуждает душу айтана, – спокойно ответил ведьмак. – Вопрос лишь в том, кто обладает такой мощной силой, что способен разбудить твою настоящую душу. Кого ты представила?
Ника потупила взгляд, и ее охватила тоска. Всего лишь представила… Она и не думала, каким сильным может быть разочарование, так же как и не думала, как сильно скучает по Алексу. Он бы не стал донимать вопросами. Он бы понял и обнял – и боль бы ушла.
– Еще один человек с душой айтана, – буркнула она, уткнувшись лицом в колени. В горле защипало.
– Любовь? – в голосе Нукко послышалось удивление.
– Я… я так думаю.
Нукко хмыкнул, и на какое-то время оба замолчали. Пошел снег. Он медленно падал на землю, обволакивая их прозрачный занавес. Нике хотелось почувствовать его отрезвляющий холод, лишь бы перестать думать обо всем, что совсем недавно выплюнуло ее подсознание. Призрачные глаза Алекса смотрели на нее, и Ника мысленно скулила оттого, что не могла до него дотянуться – до парня, который, сам того не зная, пробудил в ней столько чувств, заставил сомневаться в прошлом и желать настоящей жизни. Счастья, покоя, нежности, ласки, тишины… Ника потерла переносицу, крепко зажмурившись. Алекс вернул ее к жизни, пробудил человечность, но ведь когда-то она уже была жива. Настоящая, искренняя и счастливая. Потому что еще до Алекса в ее жизни был человек, с которого все началось. Человек, которого она когда-то стремилась защитить ценой своей жизни. Ради которого стала убийцей. Женщина, которая научила ее любить, а потом разбила сердце – так, как может только мать.
– Я больше не хочу продолжать, – наконец призналась Ника и, подхватив пуховик, поднялась с земли: ноги все еще дрожали.
Может, мне просто нужно к психологу, а не на магические сеансы в глуши Морабата?
– Завтра? – Нукко поднялся следом.
– Не знаю.
Ведьмак промолчал. Он взмахнул руками – невидимая завеса развеялась, из лагеря донеслись мужские голоса, а на их головы упали снежные хлопья. Ника быстро надела куртку и укрылась капюшоном.
– В каждом из нас живут монстры, Николина, но далеко не каждый способен поговорить со своим, – неожиданно сказал Нукко, и в его голосе мелькнули нотки разочарования. Ника не хотела смотреть на него. – Ты никогда не победишь, если не узнаешь, что нужно твоему противнику. А если узнаешь, может, и бороться не придется. Вдруг у вас одна и та же цель?
Мужчина прошел мимо Ники, не удостоив ее взглядом. Дойдя до лагеря, он обернулся и добавил:
– Если не придешь завтра, все было зря.
Ведьмак скрылся за ближайшим домом, а Ника растерянно смотрела ему вслед.
– «Ты – мой лучший друг, не забывай», – прошептала она и снова заплакала.
Terra caelum, долина Красных Зорь.
Декабрь 2019 года
Двое мужчин в черных тулупах водрузили на стол тело в полиэтиленовом чехле и поспешили отойти к дверям. Стефан Саквильский удивленно посмотрел на них, затем перевел взгляд на свою собеседницу – маленькую полноватую женщину с коротко стриженными волосами мышиного цвета. Кая Светуч – первый голос Совета небесного оклуса, завсегдатай церкви и разум народа terra caelum. Блеклая, невзрачная, как и ее волосы. Впрочем, как и ее глаза, и одежда, и голос… Сцепив короткие пальцы в замок, женщина принялась прохаживаться вдоль стола, изредка бросая взгляды на чехол.
– Открыть, – приказал Стефан.
Один из стражников метнулся к столу и дернул застежку. Второй поджег факелы, установленные по периметру помещения, – и комнату озарил яркий свет. Здесь не было ничего, даже стульев – только голые серые стены и железный стол.
Стефан заглянул в чехол и тут же отшатнулся: в нос ударил запах разлагающейся плоти.
– Два дня как, – послышался скрипучий голос Каи.
Оклус бросил на нее мимолетный взгляд, вытащил из кармана пальто платок и, закрыв нос и рот, вновь приблизился к телу. Молодая, не старше его дочери, со светлыми волосами и очень худая. Ее намеренно раздели, чтобы показать увечья: россыпь из парных мелких дырочек, будто следов от невероятно острых и длинных зубов. Они были везде: на щеках, шее, руках и плечах, животе, бедрах и даже ступнях.
Стефан несколько минут осматривал убитую, а потом велел стражникам закрыть чехол. Кая взглядом указала им на дверь, и те беспрекословно вышли.
– Вампиры, мой дорогой господин, – сказала она обыденным тоном. – Выследили и растерзали. А вы всё еще свято верите в чистоту своего мира.
Стефан расстегнул пальто и ослабил узел шарфа.
– Хотите травлю открыть?
Атмосфера комнаты и мышиный образ советницы Светуч действовали на него раздражающе. Стефан едва сдерживался, чтобы не выругаться.
– Хочу, чтобы вы сняли розовые очки и перестали пускать к нам соседей, господин.
Она стояла по другую сторону стола, прямо напротив оклуса, опершись руками на металлическую поверхность.
– Николас здесь совершенно ни при чем, – Стефан задумывал ответить жестко, но его голос предательски дрогнул. Он незаметно стиснул пальцы в кулаки. – Он сам страдает от напастей и теряет людей. Вы, конечно же, помните инцидент в крепости Шейфиля.
– Оклус Стамерфильд сам виноват в своих бедах, – сверкнув глазами, спокойно ответила Кая и так низко наклонилась к столу, что почти коснулась чехла подбородком. – Он вернул дочь в свой мир, он накликал беду. – Женщина испытующе смотрела на правителя, будто давала шанс принять ее сторону, но Стефан молчал. – Или дело не только в грехах юной принцессы, но и в делах вашего наследника?
– Да как вы смеете!
– Смею, господин. – Кая выпрямилась и убрала руки за спину. Ее мышиное лицо ничего не выражало. – Мне стало известно об убийствах в Англии. И о том, кто в этом повинен, тоже. – Женщина обошла стол и остановилась перед Стефаном. – Ваш сын и наш будущий правитель – убийца. И я могу предотвратить его коронацию.
– Вздор! – отрезал Стефан. Внутри все кипело от страха и злости, но взгляд Каи был непоколебимым, и он лишь надеялся, что смог ответить ей тем же. – Тот, кто сказал вам об этом, саботажник.
– Господин, я могу предать огласке свой вздор, и пусть народ разбирается, так ли это…
Ей-богу, Стефан мог бы поклясться, что в этот момент ее губы тронула улыбка. Хотя, возможно, всему виной игра света…
– Надеюсь лишь, что обожаемая мною Мария, несмотря на то что провела с братом все годы его падения, сохранила чистоту своей души и наш суд ее помилует.
Стефану показалось, что комнату наполнил смрад и стены будто стали надвигаться на него. Он попал в ловушку, и теперь судьба его детей находилась в лапах этой женщины. В Совете еще четыре человека, и все они слепо последуют за Каей Светуч. Стефан вздохнул и в знак согласия прикрыл глаза.
– Мудрое решение, мой господин, – без тени улыбки сказала она. – Мы должны объявить всем, что единственный вампир вырвался из Полосы Туманов и напал на бедную девочку. – Кая немного помолчала и тихо добавила: – Принцесса была мертва. Откуда она появилась? А главное, какое совпадение: стоило ей вернуться, как все это началось. Я не утверждаю, но склонна думать…
– Не смейте… – внутри Стефана все похолодело.
– Я склонна думать, – с нажимом повторила Кая, – что вернулась она из Полосы и привела их всех с собой! Да не домой привела, а на наши земли!
– Ваше предположение ни на чем не основано. Девочка не опасна, никто даже не видел ее толком. Сидит в замке, на людях не показывается. Неужели вы хотите натравить на нее народ? Ради чего, Кая? Мы со Стамерфильдами мирно живем. Но если Николас узнает, что его дочери грозит опасность…
– Ой, не надо мне рассказывать, что сделает Николас. Это лишний раз показывает, как вы его боитесь, – Светуч скривилась. – Вам и самому известно, сколько слухов ходит об этом пророчестве, – а хоть бы кто только суть знал. Но про хороших людей пророчества не слагают.