– Поговаривают, эта штука хранит все, что когда-либо видел Гидеон.
– А сама-то ты его видела?
Как и Полоса Туманов, Гидеон Рафус был для нее все еще сказкой, которую рассказывали детям на ночь, чтобы чему-то научить или преподать урок. Может, и глупо так думать, коротая дни в ведьмовском лесу и неоднократно сталкиваясь с магией, но Ника ничего не могла поделать со своим скепсисом: существование магии не равно существованию всего, о чем ей тут рассказывают, и пока она своими глазами не увидит, до конца не поверит.
– Нет. Да и никто не видел. Тамар говорила, что дочка ее подруги роман с ним крутила, но в это я слабо верю.
– А в то, что в этой книге есть невидимый текст, значит, веришь сильно? – язвила Ника. – Лидия сказала, что эта рухлядь теперь принадлежит мне, типа по праву наследия.
– По праву избрания, – поправила Миккая.
– Чего?
Ведьма раздраженно вздохнула, и Ника в тысячный раз пожалела, что не видит ее лица.
– Да, Николина, я верю, что в этой книге есть текст. Просто, возможно, ты еще не готова его увидеть. Вероятно, книга сама решит с тобой заговорить, когда настанет время.
И на этом щедрость Миккаи на информацию закончилась.
Спустя пару дней после возвращения Ники в terra из Алтавра вернулась и сама Лидия. При виде внучки лицо ее просветлело, но тут же снова стало нейтральным, уголки губ собрались в сдержанную улыбку, и она осторожно обняла девушку. Обнять в ответ Ника не смогла. Даже руку вскинула, хотела прикоснуться к спине, но так и не решилась. Лидия, надо отдать ей должное, не давила и реагировала на поведение Ники как на само собой разумеющееся. Разлила чай, наполнила вазочки сладостями и достала из буфета банку с джемом, поставила на стол, а потом вдруг опомнилась и виновато улыбнулась:
– Ты же терпеть его не можешь, да?
– Что?
– Варенье из лимонов.
– Я… я не знаю, – растерялась Ника. Ее няня, напротив, утверждала, что Ника все детство его обожала. – Дорис говорила…
– Эстелла, мать Александра, очень параноидальная личность. Такая мамаша-наседка. – Лидия поднесла чашку к губам и подула, а Ника застыла с открытым ртом. – Те четыре года, что вы с мальчиком провели вместе, она была одержима его иммунитетом. Втихаря выяснила у какой-то ведьмы… Ведьмы! Нет, ты представляешь, насколько она была плоха? Если бы Стефан узнал, что она к ведьме обратилась, его бы инфаркт хватил… Но Эстелла выяснила рецепт какой-то настойки. Александр дрянь эту пить отказывался, и она подмешивала ее в лимонное варенье, потому что лимоны хорошо забивали вкус. Но Александр и варенье не ел, на цитрусовые у него была аллергия, но вы с ним никому не рассказали, чтобы Эстелла еще чего не придумала взамен лимонов. И ты просто уминала варенье за него.
– Что? – выдохнула Ника. И по застывшей улыбке Лидии поняла, как глупо выглядит. – В смысле, нам же было где-то по четыре года.
– Вы были очень смышлеными мелкими хулиганами. Но я вас рассекретила.
Ника сделала глоток чая. Самое раннее детство она вспомнила отрывками и отчего-то не стремилась узнать больше. Возможно, потому, что ей было достаточно просто знать, что они с Алексом были друзьями. Лучшими друзьями. Два звереныша, спасавшие и оберегавшие друг друга, любившие друг друга настолько сильно, что научились каким-то образом контролировать свою одержимость. И что, возможно, если бы их не разлучили тогда, они бы так и не разучились это делать.
В уголках глаз защипало, и Ника заморгала.
– Значит… кхм… значит, это благодаря зельям Эстеллы я стала Росомахой[6]? – девушка провела подушечкой указательного пальца по лезвию ножа. Лидия уставилась на порез, поджав губы. Значит, и об этом она знала… Ника ухмыльнулась, растерев каплю крови между пальцами. От пореза не осталось и следа.
– Нет… Конечно нет. Не из-за этого.
Ника сверлила лицо бабушки пристальным взглядом. Уж теперь-то она знала, из-за чего и раны ее заживают со скоростью света, и шрамы остаются на теле. И что маниакальность Эстеллы здесь ни при чем – просто совпадение, а истина в том, что сказал Нукко: для волчицы Ника всего лишь сосуд и в интересах айтана сохранить его в целости. И хоть они с Лидией были семьей лишь номинально, возможно, в угоду былым заслугам ей стоило узнать настоящую причину. Да и Николасу стоило, что уж. Но Ника решила пока придержать правду и сначала удовлетворить свое любопытство, получив ответы на интересующие ее вопросы.
Она положила на стол книгу, обернутую старой футболкой.
– Миккая рассказала мне, что это такое. Но я хочу понять, что мне с ней делать.
Лидия поставила чашку с чаем на стол и, сцепив пальцы в замок, уставилась на книгу. Жидкий солнечный свет играл с украшениями на ее запястьях, бликовал, и Ника щурилась, но терпеливо ждала ответ.
– Значит, ты тоже ничего в ней не увидела?
Ника покачала головой.
– Значит… – Лидия на мгновение прикрыла глаза. – Значит, просто спрятать и забыть.
Ника разочарованно вздохнула, откинувшись на спинку стула.
– Давай без этой херни. Книга вдруг понадобилась одной безликой, которая весь школьный год нещадно трахала мне мозги. С чего бы? Что там за история такая, раз ей надо?
– Ты точно ничего не видела? Совсем ничего?
– Не видела. Страницы пустые, сколько ни смотри, – для убедительности Ника открыла фолиант и небрежно пролистала.
Лидия нахмурилась, отчего морщины на ее лице стали такими яркими, что Ника впервые задумалась, сколько ей лет. Выглядела не лучше Миккаи, когда та не пряталась за магией…
– Я тоже не видела, вот в чем проблема. Точнее, видела, но лишь малую часть. Иногда она светилась и просто открывалась, на страницах появлялись тексты, но в них не содержалось ничего особенного – обычные факты про то, кем была Харута, как звали сына Стамерфильда. Ерунда, на самом деле. Но… – Лидия запнулась и наконец взглянула на Нику. Девушка затаила дыхание. – Это лишь домыслы, понимаешь. Но… Ведьмы-долгожительницы, в том числе и Миккая, уверены, что Гидеон спрятал в книге пророчество о наследнице Харуты.
– Обо мне?
– Вероятно. Ты же последняя.
– Есть еще Рита.
Губы Лидии едва заметно скривились.
– О наследнице, в чьих жилах течет кровь и Стамерфильда, и Харуты. Ты такая первая за тысячу лет. И ведьмы считают, что пророчество о тебе. И что только ты сможешь его увидеть.
– Но я ничего не вижу. Почему?
– Я не знаю, – обреченно выдохнула Лидия. – Честное слово, не знаю.
Ника нервно перебирала страницы книги, подавляя злость внутри. Не знаю. Не знаю. Не знаю. Не знаю. Как же ей надоело слушать эти «не знаю»! Если бы слова вызывали аллергию, она бы уже давно умерла от чесотки.
– А Рита заглядывала в книгу?
– Нет уж, – оживилась Лидия и даже улыбнулась. – Книга никогда не принадлежала Рите, ведь они с Николасом так и не поженились.
Брови Ники поползли вверх.
– Я что, результат любви по залету?
– Нет, что ты. Они оба хотели тебя. Очень сильно! Особенно после первой неудачной…
– Чего?!
Лидия быстро взяла себя в руки, но от Ники не укрылось мимолетное выражение ужаса на ее лице. Бабушка проговорилась. Так-так-так.
– У Риты уже был ребенок? Или выкидыш? – Ника вперилась взглядом в бабушку, наставив на нее палец. – Говори правду, женщина.
Она даже улыбнулась, чтобы разрядить обстановку, но взгляд не отвела, потому что отлично знала, как на людей действует этот странный, магический синий цвет ее глаз.
– Подловила меня, – сдалась Лидия и вымученно улыбнулась. – Был ребенок, да. Умер.
– Выкидыш? – предприняла еще одну попытку Ника. Отчего-то ей очень хотелось, чтобы был именно выкидыш. Чтобы не было никакого другого живого существа, рожденного этой женщиной.
– Нет, Ника, не выкидыш. Мальчик родился живым. И умер спустя пару дней.
– Мальчик, – эхом откликнулась она. У нее был брат. А у ее отца – настоящий наследник. Новость прибила ее к стулу, и Ника против воли начала воображать, как бы он выглядел. Такой же статный, как Николас, с густыми каштановыми волосами и глазами Риты. Непременно с ее глазами. И его бы никто не отослал из terra. Точно не отослал. И не назвал бы мертвым…
Они немного посидели за столом, в молчании допили чай, а потом Лидия объявила, что Николас и Михаил ждут их в кабинете.
– Откладывать с титулованием нет смысла, – твердо заявил Николас, как только Лидия и Ника переступили порог кабинета. Выглядел он таким воодушевленным, словно сорвал джекпот. – Мы можем провести церемонию в августе, в день твоего рождения.
– Мне все равно, – пожала плечами Ника, с ногами забираясь в кресло. Подумаешь. Праздновать она не хотела – так чего хорошему дню пропадать…
Михаил улыбнулся.
– Только вот загвоздка… – продолжил Николас и задумчиво почесал затылок. – Я был обязан уведомить об этом Стефана и его Совет, а госпожа Светуч предложила объединить церемонию.
– Втроем? С Мари?
– Нет. Мария приняла титул еще до отъезда в Англию. Поэтому только вы с Александром.
– Вы умом тронулись? – вырвалось против воли.
– Псевдомир и полный контроль над ситуацией, – закатил глаза Михаил. Ника презрительно хмыкнула. Вот же попала! – Ваше Высочество, это только начало. Но мы думали, вы отдавали себе отчет о последствиях, выбирая титул.
– Для вашего сарказма, Михаил, вообще не время. – Ника не могла объяснить, но ее обуяла такая злость, что очень хотелось что-нибудь разбить.
– Тебе придется справиться со своими эмоциями, – Лидия взяла внучку за руку и вымученно улыбнулась. – Это лишь церемония титулования, ничего больше. Но тебе необходимо сдерживать свои чувства.
Ника нахмурилась и наградила всех по очереди недоумевающим взглядом. А потом до нее дошло…
– Так, родственники, кажется, пора вам кое-что рассказать. – Она поднялась на ноги и хлопнула в ладоши. – Устраивайтесь поудобнее. И я надеюсь, в конце моего рассказа вы поймете масштабы трагедии. И что никакая романтическая хрень не имеет к этому отношения.