– Волчица? – уточнила Ника, рассматривая вытянутую морду животного. Что-то внутри резко дернулось и оборвалось. Против воли она глубоко вздохнула.
Миккая криво усмехнулась, гипнотизируя взглядом фигурку, а затем забрала ее и вернула на полку.
– Она пришла к нам в начале прошлого тысячелетия, – тихо сообщила ведьма. – Обычно айтаны являются определенному существу, а она – ко всему клану сразу.
– Ничего себе, какая вы с… кхм… взрослая. И совсем не выглядите на свой возраст.
Миккая одарила ее снисходительной улыбкой, и взгляд ее темных глаз отчетливо говорил: «Ты дурочка, но я уже привыкла иметь с такими дело». Ника непринужденно пожала плечами. Подумаешь.
– А… с чего вы взяли, что она айтан?
– Глаза – они как у людей, – просто ответила ведьма, и ее взгляд резко стал пытливым. Ника едва сдерживалась.
Знает же ответы! Какого черта, интриганка херова.
– Ну, пришла, и что дальше? Что они вообще делают – эти ай-та-ны?
Миккая несколько минут так сосредоточенно смотрела на нее, что Ника непроизвольно отступила. Она уже хотела отойти к столу, как вдруг ведьма резко подлетела к ней (точно подлетела – Ника могла поклясться, что видела, как ее ноги оторвались от пола!) и, нависнув, словно свирепый коршун, шепнула прямо в губы:
– Ты чувствуешь ее? Чувствуешь?
Дыхание ведьмы обожгло ледяным холодом, и губы от него ощутимо закололо. Наверное, если бы мертвые могли дышать, они бы делали это именно так. Ника слегка отклонилась, не смея отвести взгляд. У Миккаи были слишком черные глаза, совсем как у нее, когда вторая душа рвалась на волю, – такие же свирепые, сверкающие и без зрачков.
Где-то вдалеке раздался перезвон колоколов, и Миккая отпрянула. Она неловко одернула платье и быстро прошла к вешалке у входа.
– Пора ужинать. – Миккая взяла плащ и устремилась к двери.
Ника не двинулась с места: бегать за ведьмой по первому зову она уж точно не собиралась. Останется здесь, злая и голодная, пока та сама не придет к ней и не соизволит ответить на вопросы. На ее условиях.
В подтверждение своих намерений Ника уже собиралась сесть на циновку, но вдруг Миккая обернулась.
– Волчицу звали Джей Фо, кстати, – обронила она и скрылась за соломенной дверью шатра.
– Старая сука, – процедила Ника и, схватив пуховик, бросилась следом.
Ведьмовские шатры – странные конструкции, сплетенные из веток и кусков всевозможных тканей, – рассыпались по периметру поляны и парили над землей на небольшой высоте. Свет от свечей просачивался через зазоры между прутьями, отчего в сумерках они напоминали диковинные фонари. К дверям шатров вели хлипкие лесенки, сбитые из брусков, и, спускаясь по такой, Ника едва не полетела вниз головой – такими шаткими были ступеньки.
Оказавшись на земле, она огляделась. В центре поляны прямо на высохшей траве раскинулись деревянные столы, заставленные кухонной утварью. Из казанов и медных чанов валил густой пар, насыщая воздух ароматами тыквы, куриного бульона и свежего хлеба. Ведьмы наполняли тарелки едой, поднимались в воздух и, скрещивая ноги, зависали над землей и начинали трапезу.
Ника невольно открыла рот. Сколько же их тут? Сто, больше? Молодые и старые, с длинными волосами и совсем лысые, в плащах и разноцветных платьях, татуированные и в веснушках… Женщины смеялись, шутили, спорили, что-то напевали; их голоса сливались в гул единого улья, и улей этот не пугал ее, не грозился ужалить – наоборот, манил, звал стать его частью.
Одна из ведьм, оставив тарелку висеть в воздухе, взмахнула рукой – и из темноты леса выплыл небольшой шар голубого света. Женщина зафиксировала его пальцем над тарелкой и продолжила ужин.
Ох-ре-неть!
Когда Ника впервые попала в terra ignis, она удивилась, насколько земля за чертой портала похожа на Лондон – город, в котором она провела почти всю сознательную жизнь, – и испытала разочарование. Но это… Морабат был частью Огненной земли, но в это с трудом верилось, потому что лес оказался самым что ни на есть настоящим, сошедшим со страниц бабушкиных сказок. Он был пронизан магией, дышал ей. Именно так Ника и представляла другой мир – и сегодня, наконец, увидела его.
Она глубоко вздохнула, и желудок жалобно заурчал. Ладно, сначала еда, восторги потом. Ника поискала глазами главную. Миккая пританцовывала у стола, беззаботно болтая с другими ведьмами, и девушка поспешила к ней.
– Это игра такая, да?
Миккая одарила ее ничего не выражающим взглядом и повернулась к сестрам. Одна из ведьм – с зелеными волосами и молодым лицом, татуированным блеклыми серыми звездами, – возмущенно вскинула брови и без стеснения оглядела Нику с ног до головы.
– Я ее чувствую, довольны? – девушка скрестила руки на груди, пряча смятение. Рядом с этими величественными женщинами она ощутила себя беспомощной малявкой: им стоит лишь повести рукой – и она растворится.
– Отнюдь. – Миккая протянула ей глиняную миску, наполненную густым сливочным супом. – Асури, – она обратилась к зеленоволосой, – это Николина Стамерфильд, представляешь? Она любезно решила навестить наш клан.
Молодая ведьма хмыкнула и едва заметно качнула головой в знак приветствия. Звезда на ее правом виске сверкнула, как новогодний огонек.
– Расскажите мне все, – потребовала Ника. Нос вдыхал аромат бульона, и желудок заурчал еще сильнее.
Вместо ответа Асури и Миккая направились вглубь поляны – туда, где было меньше всего ведьм. Ника не отставала. Пока они шли, парящие в воздухе женщины с нескрываемым любопытством рассматривали ее, и Нике стоило больших трудов не пялиться в ответ. Кто знает, что у них на уме? Похожи на коршунов: один неверный взгляд – и заклюют…
Асури и Миккая расположились на невидимых подушках в полуметре от земли и как ни в чем не бывало принялись за ужин. Нику так и подмывало выдать саркастическую тираду в адрес их издевательского поведения, но она заставила себя сдержаться и с равнодушным выражением запустила ложку в миску с супом. Садиться на холодную землю она не решилась.
– Когда к кому-то из нас приходили айтаны, мы становились сильнее, – наконец сказала Миккая. – Они мудрые, они оберегают нас, предупреждают об опасности и остаются до тех пор, пока нужны нам.
– Какая опасность подстерегала вас, когда пришла Джей Фо? – спросила Ника. Желудок благодарно отзывался на горячую еду.
– Это было незадолго до образования завес, отделяющих наши земли от той, откуда ты пришла. Война близилась к концу, но мы еще не знали этого. Мы были жестокими. И тоже воевали… за нашу сестру – Харуту.
Джефа Харута была женой Стамерфильда, основателя terra ignis и прародителя ее династии, – об этом Ника узнала летом, когда изучала генеалогическое древо семьи. Она кивнула словам Миккаи. Асури скептически ухмыльнулась, скользнув по ней взглядом.
– А теперь вы не жестокие? – вопрос сорвался с губ сам собой, хотя спросить Ника хотела о другом.
– Мы потеряли многих в бою, нас было около тысячи. К седьмому году войны мы хоронили людей больше, чем отправляли в битву. И когда пришла волчица, мы поняли, что должны остановиться, – голос Миккаи дрогнул, и на время она замолчала, задумчиво уставившись в тарелку.
Ника выжидала, игнорируя навязчивый ком нетерпения, застрявший в груди, и молча ела.
– Через три года волчица покинула нас и примкнула к Стамерфильду. Он дал ей имя в честь своей погибшей возлюбленной – нашей сестры и матери династии Стамерфильд. Синеглазая Харута, сестра Саквия.
– Сестра кого?! – воскликнула Ника. Несколько ведьм метнули в ее сторону грозные взгляды, но она проигнорировала их. – Подождите-подождите… Харута была сестрой Саквия – того, кто породил династию Саквильских? Она же была любовницей…
– Избранницей!
– Да плевать. Если она моя прапра, а Саквий… мы же не… мы же…
– Не кровь и плоть, а душа. Названая сестра, – терпеливо уточнила Миккая.
– Мы называем друг друга сестрами, потому что все мы – одно целое, мы были одной семьей, – довольно резко вступила в разговор Асури. В мягком свете шатерных огней татуированные звезды на ее лице засверкали сильнее. – Вы, люди, считаете друг друга врагами. Мы же не можем еще раз так ошибиться!
– Ой, блядь, я никого не считаю врагом! – рявкнула Ника. – Я просто хочу понять, что со мной происходит! – Она обратилась к старшей: – Хотите сказать, вы не знали, что внутри меня живет это существо. Джей Фо, да?
Миккая оставила миску в воздухе и, пока Ника говорила, слушала ее со снисходительной улыбкой на лице.
– Харута успела родить Стамерфильду детей – мальчика и девочку, – спокойно продолжила она.
– Не говори ей ничего, сестра, – буркнула Асури, но Миккая продолжила:
– Мальчик остался в замке – расти и править дальше. Девочку спрятали в мире за завесой, якобы чтобы Саквий не смог отомстить. Харута предала его, разделив постель с врагом. И девочка продолжила род синеглазых в том мире, где выросла ты. Насколько мне известно, сегодня в живых остались двое истинных потомков – ты и твоя мать, Рита Харт-Вуд.
– Моя мать и я… мы тоже ведьмы? – недоверчиво уточнила Ника.
– В ваших жилах течет ведьмовская кровь, но силы она не имеет, – нехотя ответила Асури. – Магию нужно развивать, холить и лелеять, как ребенка. А вы лишь носители силы синего огня. Это единственное, что связывает нас с вами.
Ника проигнорировала выпад, потому что внезапно вспомнила имена в списке Алекса. Анна и Виктория Харута. Наверняка фамилия Риты под влиянием времени изменилась так же, как местный язык. Но у убитых сестер попадание сто из ста, и в такие совпадения Ника не верила. Значит ли это, что в списке были потомки той ведьмы? А что Рея Лим? А Дэвис Джордан? Или та первая девочка, о которой Алекс рассказал в пансионе?
– Что значит «истинный потомок»?
– Тот, кому передалось ее пламя. По линии Харуты сила давалась только девочкам. Если рождался мальчик, а затем у него появлялась дочь, то дочери этой ничего не доставалось.