– Не будь как все, знай свою историю! – кричал патлатый торговец, размахивая карточками. – Новый мир, новый свет! Даже принцесса дружит с ведьмами!
Одна женщина схватила за ухо ребенка, засмотревшегося на палатку, и с силой оттащила в сторону:
– Если еще раз увижу, как ты на это смотришь, запру в чулане на неделю!
Крепко держа Нику за руку, Фернусон уверенно пробирался через толпу к площади, безостановочно рассказывая забавные истории из тренировочной жизни воинов Розы. Илан шагал позади. Отовсюду слышались смех, звонкие голоса и песни.
– Берси, этот увалень… Нет, ты не подумай, я его безмерно обожаю, но он же такой огромный! В общем, раз Берси встречал новую группу юнцов…
– Каких еще юнцов?
– Студентов, ну! Тебе надо наведаться к нам в Беллаториум и самой все увидеть. Там мы тренируемся сами и натаскиваем прыщавых молокососов. Войны нет и, надеюсь, не будет, но наша задача – сделать так, чтобы как можно больше мужиков могли постоять за свою землю, если вдруг чего не так пойдет. Понимаешь? – Ника кивнула, и Фернусон продолжил: – Так вот, Берси как-то встречал новую группу. Он всегда так делает, говорит, надо сначала запугать, – Инакен расхохотался, довольно резко отпихнув в сторону какого-то зеваку. – Выходит такой со шпагой, суровый, словами не передать, а она у него падает и падает, падает и падает…
– Да он сразу понял, что это ты устроил, – сказал Илан. – Просто подыграл тебе.
– Малыш, не нуди.
Троица наконец пробралась сквозь торговый коридор и оказалась на площади. К тому времени солнце село и зажглись вечерние огни. Посередине уже расположился оркестр с барабанами, гитарами, скрипками и клавишными и заиграл задорную мелодию. Бороться с настойчивостью Инакена не было никакого смысла, и Ника отправилась танцевать вместе со всеми. Их окружали десятки людей в разноцветных плащах и масках, и, возможно, среди них были знакомые, кто-то из замка, наверняка другие воины и члены Совета, кто знает. Все равно! В какой-то момент Ника расслабилась и впервые за последние недели почувствовала себя по-настоящему счастливой. Фернусон закружил ее на месте, а потом вдруг резко переключился на незнакомку в красном плаще, и Нику подхватил Домор. Он молча поправил съехавшую маску на ее лице, и они продолжили танцевать. Ника перестала обращать внимание на Фернусона, исполнявшего странные акробатические пируэты вокруг своей пассии, и уставилась на Илана. Заглядывала в прорези его маски, зачем-то (зачем – она объяснить не могла) пытаясь поймать его взгляд, но Домор смотрел не на нее, а по сторонам, при этом ни разу не сбившись с танцевального шага, совершенно незаметно для других.
А потом музыка сменилась, и они втроем вынырнули из толпы танцующих. Инакен отправился за напитками, а в руках Домора откуда-то появился маленький букет васильков.
– В этот раз не выбросишь?
Ника растерянно протянула руку к цветам, но взять не успела: к ней подбежал мальчишка в ярком зеленом плаще и молча сунул в руку красный бутон розы и записку.
– Эй, стой! – крикнула Ника вдогонку, но гонец в считаные секунды растворился в толпе.
– Что там? – Илан наклонился к ней, но девушка отвела руку в сторону и развернула листок.
«Потанцуй со мной».
Желудок скрутило от волнения. Она поспешила убрать записку в карман и огляделась по сторонам: десятки движущихся людей, и разыскать кого-то не представлялось возможным.
– Мне… мне надо отойти, – растерянно сказала Ника, обводя взглядом собравшихся. – Давайте через час встретимся у лотка с мыльными пузырями, хорошо?
– Нет, – отрезал Домор, схватив ее за запястье.
Ника разозлилась и резко дернула рукой, но хватка Домора была стальной. Она бы могла приложить усилия, призвать на помощь силу Джей Фо, но, встретившись с суровым взглядом воина, в котором неожиданно разглядела беспокойство, решила выбрать другую тактику.
– Со мной ничего не случится, обещаю. Просто поверь мне. Я должна с ним увидеться.
Домор целую вечность сверлил ее взглядом, но потом все же отпустил, и Ника не раздумывая юркнула в толпу. Компания в розовых плащах схватила ее за руки и попыталась заставить танцевать вместе с ними, и Ника едва смогла отделаться от них. Среди фигур мелькнул красный бутон, а потом мужчина в изумрудном плаще обнял ее за талию и, прихрамывая, повел на танцевальную площадь. Оркестр заиграл вальс, и собравшиеся в одно мгновение разбились на пары и закружились в такт мелодии.
Сквозь прорези деревянной маски на нее жадно смотрели зеленые глаза. Алекс молча закинул одну ее руку себе на плечо, а вторую прижал к своей шее. Мимо вальсировали задорные парочки, на ходу менялись партнерами, сталкивались друг с другом и заливались звонким смехом. А они стояли в центре, словно на карусели, и просто смотрели друг на друга.
– Прости меня. Честное слово, Ника, я не ожидал, что увижу тебя в тот день. Не подготовился, – быстро заговорил он. – Отвык прятаться, притворяться. Прости меня за ту встречу.
Алекс обнял ее. Ника было взбрыкнула, но тут же сдалась и обмякла в его руках.
– Ты такой кретин, – буркнула Ника. Сердце выбивало барабанную дробь, и колени предательски тряслись. Но ей было так хорошо… Тепло и знакомо, как в Морабате, в ее шатре. Как дома…
Алекс сильнее прижал ее к себе и, сдвинув маску, поцеловал сначала в шею, затем в щеки, нос, потянулся к губам, и Ника подалась к нему, ответила на поцелуй, позволив себе провалиться в нежность, в память, испытать счастье от того, что спустя десятки видений в Морабате наконец целует его по-настоящему.
– Я не справился, Ника, – отчаянно шептал Алекс, гладя ее щеки большими пальцами. – Я без тебя не справился. Я… Спаси меня. Пожалуйста.
Дыхание сперло, и что-то тревожно зашевелилось в груди. Ника несколько раз вздохнула, прогоняя зарождающуюся ярость Джей Фо. Волчица чувствовала близость противника, а Ника вдруг поняла, что сможет побороть желания Джей Фо, только если снова с головой провалится в свои чувства. И плевать на проклятие, на все плевать – она справится, не позволит Алексу сорваться. Ведь раньше получалось… Только сейчас их разделяли порталы и целый год, в котором Алекс, кажется, потерялся. И что ей делать со своими чувствами, когда его не будет рядом?
Мелодичный вальс сменился заводной гитарой. Алекс взял Нику за руку и повел на противоположную сторону танцевальной площадки. Оказавшись на краю, он остановился и какое-то время молча вглядывался в прорези серой маски. Глаза его были красными и зловеще поблескивали, но он не дрогнул, и проблеск надежды мелькнул в ее мыслях. Как будто это можно контролировать. Несмотря на категоричность в разговоре с Мари, возможно, она все же не до конца понимает, с чем ему приходится жить, и ее упрямством попросту дирижирует обида. Возможно, ей стоит ближе познакомиться с его миром, примерить на себя его роль.
– Я… знаешь, я… – Ника прикоснулась к его щеке под маской. Взгляд упал на татуировку на ребре ладони, и она вдруг вспомнила о его собственном тату. Приподнялась на носочках и, отодвинув край его макси, заглянула за ухо: пусто. Нежность, объявшая ее сердце и сулившая забыть все обиды, вмиг разбилась о новое разочарование.
– Кто бы меня спас, Маркел, – выплюнула она, толкая его в грудь. – Что ты делал все это время? Как ты жил после того, что случилось? Не справился без меня? Да ты хоть пытался?
– Пытался! Да все без толку! – прошипел он.
– Херово ты пытался! Ты мне палец сломал – вот как ты пытался.
Красные глаза в прорезях маски сузились.
– С каких пор у тебя все стало так просто? Я скрываю это от всего мира, так не заставляй меня хотя бы от тебя скрываться! Такой, какой есть, другого не будет! Или что, тебе теперь достаточно новых крутых друзей? Они же нормальные, да?
Его глаза опасно засверкали, пальцы сжались в кулаки. Ника изо всех сил стиснула зубы. Ей хотелось кричать и плакать, а может, даже вопить во все горло, потому что она вдруг поняла, что, вопреки злости и непониманию, ужасно рада видеть его, что скучала сильнее, чем думала, что нуждается в нем, даже зная, что Алекс ничем ей не поможет. Воспоминания об их детской дружбе мешались с последними месяцами, прожитыми в пансионе, и она уже не знала, что из этого придумала, а что было настоящим. Она хотела, однако совершенно не могла принять тот факт, что Алекса она и вправду потеряла.
Парень тяжело вздохнул, его плечи опустились, и он протянул к ней руку, но Ника инстинктивно отшатнулась, и Алекс неожиданно схватил ее за предплечье и сжал больнее, чем требовалось. Ника зашипела и оттолкнула его.
– Прости… – испуганно прошептал он, выставив ладони перед собой. – Я… мне… мне просто нужно привыкнуть к тебе… снова привыкнуть, вспомнить, как…
И тогда Ника увидела, что его ладони и пальцы до самых кончиков были изрезаны. Раны тонкие, и, может, если бы их было немного, никто бы и не заметил, но их оказалось столько… Они переплетались между собой, наслаивались друг на друга, образуя сети незатейливых, отвратительных узоров.
– Алекс… Тебе нужна помощь, но не моя.
Парень резко опустил руки.
– Ведьмы очень помогли мне, и ты должен… Я могу поехать с тобой, я все расскажу…
– Ника, я наследник земли, которая до сих пор готова ведьм сжигать на кострах. О чем ты говоришь?!
В его голосе – горькая насмешка. В горле защипало.
– Но я тебе тоже не помогу. Только хуже сделаю.
Сердце тяжелыми ударами отдавалось в груди, и хотелось скулить от отчаяния. Возможно, ей стоило рассказать ему о проклятии и окончательно убедить в том, что им даже рядом опасно находиться, но у нее язык не повернулся. И Ника просто ушла. Точнее, убежала. Нырнула в толпу и неслась вперед, на ходу сталкиваясь с веселящимися парочками, и пару раз даже едва не упала. Детский голос фонил в голове. Ты – мой лучший друг, не забывай. И Ника не забывала, но так и не смогла достучаться до себя маленькой и понять, а что бы она сделала, если бы тогда, в прошлом, Алекс просил ее о помощи.