И будь его воля, он бы и дальше наблюдал за ней – да и только, но сегодня, накануне Рождества, последний шанс выполнить задание: завтра Мари уже будет в Алтавре, на Снежном балу с Никой. Тянуть больше некуда. Да и обстоятельства благоволили: в преддверии праздничной службы утром в понедельник в церкви никого не было.
Доминик немного помялся на пороге, не отрывая взгляд от затылка Мари, сидевшей в первом ряду, перед иконостасом, сделал глубокий вдох и вошел. Она обернулась на звук шагов, и прекрасные печальные зеленые глаза расширились.
– Доминик… – ошарашенно прошептала она. – Доминик?
– Да, подруга, это я!
Доминик широко улыбнулся и развел руки в стороны. Мари лишь на секунду замешкалась – открыв рот, скользнула быстрым взглядом – и бросилась к нему, повисла на шее и еще долго не отпускала. Доминик обнимал ее в ответ, понимая, что давно не был так счастлив.
– Как ты? Где ты? – обрушилась с вопросами Мари, оторвавшись от него. В ее глазах блестели слезы. – После той ночи я возвращалась в пансион за вещами, втихую, правда, даже спросить о тебе не смогла, но заходила в спальню, и тебя там не было. И я решила… Не знаю, что я решила. Но мне было так жаль, что мы не попрощались. И я только тогда поняла, что мы никогда и не говорили, где ты живешь и как тебя найти…
Доминик слушал ее, улыбался еще шире и кивал, как ненормальный, зная, что отвечать на вопросы не будет, но пусть она говорит и говорит, оттягивает момент, как может, а он будет слушать и думать, что все хорошо.
– Мы столько не виделись, Мик! Ну как ты?
Доминик поцеловал ее в лоб и снова прижал к себе. Еще секундочку… Мари не протестовала, не торопила. Она всегда понимала его лучше других.
– Я безумно… безумно рад встрече, – наконец сказал он, – но у меня мало времени. Я и так рискую, придя сюда. Они же все передвижения отслеживают. Нам запрещено контактировать с terra…
– Подожди, кто запрещает? – Мари отстранилась от него, и ее милое лицо посуровело.
Доминик вздохнул и скривился, растирая переносицу, а потом сел на лавку. Мари опустилась рядом.
– Земля, которую вы называете третьим миром. Они зовут себя terra libertas[12]. Оценила? – Доминик нервно рассмеялся, но Мари только нахмурилась. – Долохов и Блодвинг оттуда. Да и я тоже, получается. Матушка моя… вообще она из огненных – севвары, знаешь таких? – Мари покачала головой. – Это жители поселения в terra ignis недалеко от Морабата, его ведьмы крышуют. После моего рождения мать практиковала магию – слишком явно, а клану Миккаи, верховной, это не нравилось, они ее выгнали.
– Ведьмам не нравятся практикующие магию? – удивилась Мари. – Это из-за тумана?
– Да. Он пожирает магию, их способности по сравнению с тем, что было лет сто назад, в полной заднице, поэтому колдуют они в самых крайних случаях.
– Но к чему ты… Доминик, что происходит?
– Дай договорить, это важно. – Парень сжал ее ладонь и в подтверждение своих слов о спешке нервно оглянулся на двери. – Короче, маман выгнали из Морабата, и ее нашли ребята из libertas, задурили голову, мол, мы тут свободные, бла-бла, присоединяйся к нам, будешь практиковать магию и все такое, и подбили на то… на то похищение. – Мари открыла рот, и Доминик потупил взгляд.
– Значит, все это время ты знал…
– Ну а что мне надо было сказать? Привет, подруга, я Мик, и, кстати, моя мать была в числе тех, кто убил детей и едва не убил твоего брата? Мы с тобой никогда не обсуждали прошлое, и я тебе благодарен за это: время в пансионе было классной передышкой. Но дерьмо никуда не делось, и то похищение – самое большое из всех. А я даже не должен иметь к этому никакого отношения – мне же два года было! Но почему-то разгребаю. Так уж у нас здесь все устроено, если ты еще не поняла! Они гадят, а мы…
– Эй, спокойно, никто тебя не обвиняет. Продолжай. – Мари смотрела на него с таким теплом, что парню стало стыдно за свою вспышку.
– Короче, она поняла, что ее обманули, и решила все исправить, нашла Гидеона Рафуса – этого бессмертного мага, слышала о нем?
– Немного…
– Он древний, говорят, у него много жизней. Но не суть… Маман сказала, что Гидеон ей помог, но спасти удалось только Нику и твоего брата. С тех пор мать скрывается.
– А ты каким образом с ними спутался? И кто они вообще такие? Что им надо от нас?
– Не знаю я, что им надо. Правда! – отчаянно воскликнул Доминик. – Я вообще не понимаю, как там все устроено, кто всем заправляет. Когда мать сбежала от них, мы скитались по всяким поселениям под защитой ведьм. Хоть и неохотно, но Миккая помогала нам. Потом мать нашла бывших жителей земли в Дании и отправила меня к ним, мне тогда лет десять было. А когда Алекс появился в Англии, мать связалась со мной и попросила приехать. Денег откуда-то раздобыла на мое поступление. Думаю, Лидия Стамерфильд помогла.
Мари удивленно вскинула брови.
– Она ей всегда помогала. И если бы мать не поехала кукухой, мы бы спокойно жили со Стамерфильдами в сытости и спокойствии, – буркнул Доминик и, нахмурившись, посмотрел на часы на запястье. Черт, время вышло.
Мари смотрела на него в полной растерянности, и Доминик почувствовал себя сволочью. И почему он не подготовил ее? Почему не набрался храбрости и не заговорил раньше?
– Ладно, неважно. У меня мало времени. Слушай, – парень взял ее за руку и крепко сжал. – После того как вы смылись из пансиона, я вернулся в terra ignis, хотел разыскать мать, потому что в последние месяцы она на связь не выходила. Тогда и познакомился с Долоховым. Узнал от него, что ее все-таки нашли, но пока вроде не убили – держат где-то. И он обещал мне помочь вызволить ее.
– Долохов обещал помочь? – выдохнула Мари. Ее и без того большие глаза казались теперь пугающе огромными.
– Я знаю, что он сволочь, поверь. Но мне всего-то и нужно, что узнать, где ее держат. Ну не смотри ты на меня так, я в полной заднице! – Доминик скривился. – У меня даже дома нет! И если бы сам черт пришел ко мне и предложил помощь, я бы согласился.
Мари открыла было рот, но говорить передумала и, поджав губы, нехотя кивнула.
– Короче, я согласился помогать ему по мелочи и так попал в «Тринадцать». Поэтому я толком ничего не знаю о той земле – все время жил там. Это лаборатория такая. Жуткая до невозможности. Там тринадцать этажей: шесть над землей, семь – вниз. И что там творится – одному богу известно. В подземелья я не спускался, очкую, но там всякие эксперименты, об этом шепчутся работники. Знаю только, что они ищут вход в Полосу Туманов. А Долохов… сам Долохов поначалу выспрашивал у меня про книгу, которую Лидия отдала Нике. – Мари удивленно вскинула брови, и Доминик хмуро ухмыльнулся. – Да-да, только глухой о ней не слышал.
– Сдалась всем эта книга!
– Говорят, в ней спрятан полный текст пророчества, и некоторые уверены, что в этом тексте хранится секрет, как попасть в Полосу и выйти потом живым.
– А зачем оттуда кому-то выходить? Там же мертвые…
– Я не знаю. Честно. Но эти люди из лаборатории как-то используют ваших…
– Похищают людей?
Парень медленно кивнул.
– Думаю, да. То похищение в 2000-м точно как-то связано с их экспериментами. Но! Я не уверен, но подозреваю, что они не знают, что Ника и Алекс остались живы. Там никто не знает, что именно они были в числе тех детей.
– Как это не знают? Я как-то спрашивала маму, и она сказала, что похитили из дома…
– Они не знают, откуда похитили. Просто привезли детей, и все.
– А убийства на нашей земле?
– Не знаю. – Доминик снова посмотрел на часы, затем вытащил из кармана пластиковую карту синего цвета, обернул ее в лист бумаги с распечатанным текстом и протянул Мари. – Там всегда темно, как здесь, и на улице нет людей. Охранники – мертвые выродки, они слепые, но чуют запах живых. Третий этаж, вторая дверь от лифта – хранилище с документами, а на минус пятом – самое интересное. Портал не отслеживается, если открыт не дольше тридцати секунд. Я здесь все записал…
– Я туда не пойду.
– Не ты, Мари. Отдай ей на балу. Прости, – Доминик коснулся ее встревоженного, побледневшего лица и, улыбнувшись, погладил по щеке, – но у нее физически больше шансов все узнать и выбраться живой.
– Я отдам отцу или кому-то из воинов оклуса Ста…
– Что? Нет! Никто туда официально не нагрянет, ты что! Ваши побоятся рискнуть. – Мари скептически выгнула бровь и тряхнула головой, скидывая руку Доминика. Парень на мгновение стиснул зубы. – Подумай сама, – взяв себя в руки, спокойно продолжил он, – разве оклус будет рисковать безопасностью, вторгаясь в неизвестный мир? Что их там ждет? Нет, Мари, они еще десять лет будут ходить вокруг да около, чтобы убедиться, разведать, а потом… Да и… Если твой брат в детстве стал частью какого-то эксперимента, там могут быть ответы.
Доминик не стал дожидаться ее реакции и поднялся, отвернувшись. Ты мразь, Алиат, на больное надавил. Мари окликнула его, но он уже несся к выходу и только бросил на ходу:
– Скажи ей не открывать в людных местах и помещениях. Эти порталы могут иметь память.
Спустя час по другую сторону портала, в подземелье, освещенном тусклыми лампами, массивная цепь раскачивалась от порывов ледяного ветра, с мерзким скрежетом ударяясь о каменную стену. С проржавевших колец капала густая кровь.
– Все закончится, когда у власти не будет будущего, – бормотал Долохов. Вытер лезвие ножа грязной тряпкой и с отвращением бросил ее на пол. – Справился?
– Надеюсь, – тихо сказал Доминик.
Долохов хмыкнул и убрал нож в чехол, закрепленный на поясе брюк. Затем небрежно ткнул ногой в валявшееся на земле бездыханное женское тело.
– Отнеси ее в восьмую. Если к утру не оклемается, сожги. Голову – в подземелье, мы ее потом подарим принцессе. – Долохов бросил презрительный взгляд на мертвую ведьму: – Тоже мне, дочь великого предсказателя. Слабачка.
Доминик сглотнул. Девушка лежала на животе, и подземный ветер шевелил ее рыжие кучерявые волосы, обнажая залитое кровью бледное лицо.