– Г-госпо-ожа… – снова шепнула пленница.
Мирена Магуста замерла недалеко от коллеги и, обняв себя за плечи, большими глазами смотрела на девушку. Стрельнув в нее недовольным взглядом, Кая вытащила из кармана маленький нож.
– Ох, да пойдем же, – испуганно прошипела Мирена. – Все сделано.
– Нет, так они не придут за ней, – отрезала Кая и не мешкая проткнула запястье пленницы острием. Та едва ощутимо дернулась, и женщина сделала аналогичный прокол на второй руке, а затем встала на носочки и оставила две дырочки на шее своей жертвы. Кровь тоненькими струйками потекла по коже.
– Теперь идем.
На ходу вытерев лезвие о платок, Кая устремилась к зарослям орешника в сотне метров от самодельного креста. Спотыкаясь, Мирена бежала следом.
– Зачем нам ждать? – зашептала Мирена, когда они спрятались за кустами. – Оклус с семьей могут вернуться в любой момент, и нас хватятся!
– Нужно убедиться, что все прошло гладко. Да и зачем мы ему в ночи понадобились бы? – Кая впилась взглядом в советницу и будто невзначай выставила вперед нож. – Магуста, я тебе говорила, зачем все это, и ты сама вызвалась помочь. Так что сиди и помалкивай, а то в следующий раз на том столбе окажется твое тощее тельце!
От страха глаза Мирены расширились еще больше. Платок, которым она оборачивала голову, сполз за уши, и советница напомнила Кае летучую мышь.
Какая трусиха! Если меня поймают, еще поди докажи, что это она меня подбила на дело. Господи, дай мне сил…
Отвернувшись от Мирены, Кая аккуратно раздвинула веточки и уставилась на привязанную девушку. В полном молчании, не смея пошевелиться, они просидели около получаса. Ноги затекли и замерзли, изо рта и ноздрей валил густой пар. Тревожный звоночек в голове становился все громче и громче, Кая отмахивалась как могла, но, когда уже сил терпеть не осталось, когда она готова была признать поражение и, подхватив Мирену, бежать к порталу, сокращавшему путь к столице, на другом конце поля появилась едва различимая точка. С каждой секундой она становилась все больше и больше, пока не приблизилась к кресту, обретя очертания взрослого мужчины. Он был высоким и сгорбленным, на четвереньках ползал вокруг, как животное, иногда подпрыгивая и обнюхивая тело девушки. А затем послышалось чавканье…
– Господь всемогущий, он ест ее? – с ужасом выдохнула Мирена.
– А ты как думала? Он же хищник! – глаза Каи торжествующе вспыхнули. – Ну, что, теперь ты убедилась?
Как загипнотизированная, Мирена Магуста наблюдала за вампиром, и в ее блеклых глазах плескался такой ужас, что все тревоги Каи в одночасье растворились в испытанном восторге.
Мирена заплакала, и Кая притянула ее к себе, заботливо поглаживая по голове. Сквозь ветви куста она увидела, как на поле появились два других силуэта. Кая точно знала, что один из них подкрадется к вампиру со спины и воткнет в шею иглу, а второй ловко и беззвучно свяжет конечности. Она развернула Мирену спиной к полю и улыбнулась.
Кто знал, что Владислав Долохов, поначалу своим появлением в terra посягнувший на ее власть, в итоге окажет ей услугу и вскоре сделает спасительницей. Его земля занимается великими делами – ищет лекарство, способное избавить мир от нечисти. А Кае всего-то и нужно помочь ему поймать как можно больше подопытных. Великое дело! И когда все получится, никто и не вспомнит о несчастных, ставших жертвами ради очищения священной земли. Но пока цель не достигнута, она сделает все, чтобы сохранить свою причастность в тайне.
Невинно убиенный первенец Факсая и зародил в мыслях Харуты идею о воскрешении. Наблюдая за терзаниями брата и сама мучаясь от несправедливости, она все чаще задумывалась о том, как эту справедливость обрести. «Мальчик Факсая – кареглазый, румяный, с рыжими кудрями – являлся ко мне во снах, но каждый раз черты его лица ускользали от меня, распадаясь на волокна – серые, хмурые, как туман. Потерянная душа, искавшая дверь обратно» – так она говорила.
Глава 17. Картотека
Terra ignis, поместье Алтавра
Лежа на кровати, Ника вертела в руках пластиковую карту. Она переоделась сразу же, как вернулась в комнату, – во все черное; натянула толстовку с глубоким капюшоном, в ботинках спрятала складной нож и даже куртку приготовила, но в последний момент решила, что лучше замерзнуть, чем создавать лишний шум, да и неудобно будет в куртке красться по коридорам таинственной лаборатории. Можно отправляться, но она медлила, терзаясь сомнениями.
Понимала, что лучше все рассказать отцу, и пусть он сам решает, что делать с этой информацией. Или, на худой конец, попросить о помощи Домора, потому что объективно глупо идти неизвестно куда одной. Но, с другой стороны, Доминик написал, что портал не отслеживается, только если через него пройдет один человек. Вранье или правда? Чутье подсказывало, что во всем этом есть подвох, но Ника отмахивалась от тревожных мыслей – так же, как отмахивалась от голоса Алекса, сказавшего когда-то: «Ты бесстрашная, а значит, не видишь опасности там, где она есть».
Ника бы поработала над формулировкой. Потому что была она не бесстрашной, а попросту никому не доверяла настолько, чтобы рассчитывать на помощь. Второй год Ника жила в terra, но не заметила, чтобы кто-то предпринимал активные действия для устранения нависших угроз. Даже взять ее откровение про души айтанов: разве кто-то из родственников хоть что-то сделал? Вызвался помочь? Конечно, о многом она не знала, ведь Николас не считал нужным посвящать ее в свои дела; но какая разница, что у них там происходит в кулуарах, когда в ее теле по-прежнему сидит душа тысячелетнего существа, парень, в которого она когда-то влюбилась, желает порвать ее на кусочки, а туманное явление, медленно уничтожающее земли, зависит от нее. И поди разбери, как именно. Вот никто и не спешит разбираться, а у нее нет ни выдержки, ни терпения, чтобы ждать.
Резко вскочив с кровати и натянув капюшон на голову, Ника вышла из комнаты. Поместье погрузилось в сон, тусклые лампы подсвечивали дорогу, и она, ступая тихо, почти на цыпочках, прокралась к веранде, на которой пару часов назад простилась с Алексом, и, оказавшись на заднем дворе, поспешила в противоположную от пляжа сторону, решив, что открывать портал в незнакомые земли на охраняемой магией территории совсем уж неразумно.
Лаборатория «Тринадцать»
Карточка разрезала воздух, явив блеклый просвет, и Ника поспешила шагнуть в темноту. Ночь на этой земле была намного холоднее и гуще, тяжелый воздух давил на тело, и Ника кожей ощущала его влажность. Ей хотелось скинуть капюшон, но страх перед слепыми охранниками взял верх.
Девушка несколько минут простояла на месте, давая глазам привыкнуть к темноте, и еще столько же выждала, осматриваясь. Никого. Сначала Ника решила, что оказалась на пустоши, подобной той, что подпирала ведьмовской портал в Морабат, – безжизненной, с темным беззвездным небом. Но вскоре взгляд выхватил из черноты границы тропинки, а затем и очертания здания.
Ника готовилась увидеть грандиозное, устрашающее сооружение с высоким забором и громоздкими воротами, гигантскими обшарпанными табличками «Не входить! Опасно», а вместо этого перед ней предстало невзрачное кирпичное здание в несколько этажей заурядной формы, больше походившее на старый заброшенный склад, но никак не на ужасную лабораторию.
Она медленно пошла вперед. Вокруг по-прежнему было тихо, и ей казалось, что каждый шаг эхом задерживался над этим странным местом. Она волновалась и наряду со своими чувствами ясно ощущала тревогу, исходившую от Джей Фо. Глубокий вдох. И еще раз. Ника довольно быстро оказалась перед глухой дверью – судя по всему, единственным видимым входом в здание. Почему так спокойно? Она озиралась по сторонам, ожидая в любой момент встретиться взглядом с существами – да с кем угодно! Кто-то же должен быть здесь? А если нет – значит, лабораторию охраняет невидимая защита, о которой Ника не знала и поэтому уже давно могла запросто себя выдать.
Давай, трусиха.
Дверь легко поддалась и беззвучно открылась вовнутрь. Кирпичные стены, кафельный пол и блеклый свет от ламп, установленных под потолком, прямо перед ней – лифт, и по обе стороны от него – узкие пустынные коридоры.
«Третий этаж, вторая дверь от лифта – хранилище с документами, а на минус пятом – самое интересное» – так говорилось в записке.
Двери лифта открылись сразу же, стоило нажать на кнопку, и на мгновение Нику обдало ярким голубоватым свечением. Зайдя в кабину, она приложила карту к панели управления. Табло вспыхнуло белым, и Ника дрожащим пальцем нажала кнопку «3».
Ничего удивительного, правда же? Всего лишь пустое здание в злобном мире и универсальная карта-ключ.
Это подстава. Это подстава. Сука.
Как будто ты с самого начала не понимала этого, Харт-Вуд. Отличный способ переключиться и не думать о своих любовных похождениях. Молодец.
Ника стиснула зубы и размяла пальцы, надеясь прогнать немоту, вызванную страхом. Лифт плавно поехал вверх и вскоре остановился. До того как двери открылись, она достала из ботинка перочинный нож и, крепко сжав в руке, ступила в коридор.
Здесь было гораздо светлее. Вдоль прохода горели желтые лампы, пахло типографской краской. Вторая дверь от лифта. Снова электронный замок, и снова ее карта подошла.
Продолжай убеждать себя, что это нормально.
Захлопнись.
За дверью оказался кабинет – в разы меньше кабинета Николаса, но, на удивление, вмещавший в себя горы всякой всячины: захочешь рассмотреть – за жизнь не управишься. Книги и папки, до отказа набитые бумагами, альбомы с торчавшими снимками, фигурки, чем-то напомнившие те, что стояли в шатре у Миккаи. И огромные шкафы с низкими коробками, промаркированными латинскими буквами и расст