— Проклятый мам[12]! — прошипел азиат, «разглядев» невидимого обычным зрением противника — эфемерного Крылатого Змея, нервно стегающего близлежащие деревья длинным чешуйчатым хвостом…
Глава 3
Тот факт, что что-то пошло не так, я понял, когда Портал вместо «комфортного вокзала» выкинул нас в большой мрачной, пыльной и хрен пойми когда заброшенной пещере. Ни тебе официальных лиц, встречающих дорогих гостей с оркестром, ни красивых девушек с цветами и хлебом-солью — вообще ничего! Ни одной живой души! Только удивленные донельзя морды ротмистра Вревского и нашего нацистского «друга» Хартмана, прошедших первыми сквозь Магическую дверцу. Едва мы переступили незримую черту, светящаяся «арка» Портала схлопнулась, и мы оказались в полнейшей темноте. В нос шибанул спертый запах давнего запустения и сухого безжизненного праха.
— Приехали, похоже… — произнес во мраке ротмистр.
— Похоже на то, — согласился с ним командир, а Хартман просто промолчал. Видать, не адаптировался еще к нашей теплой, и почти родственной компании.
— Ну что, господа хорошие, — проскрипел я по-русски, — зажигая на кончике пальца Магический огонек, в последнее время я от такого прикуривал папироски, — у кого какие идеи и предположения? Думаю, что нужно, как следует поспрошать нашего нового приятеля. Возражения есть? Нет! Герр Хартман, — уже по-немецки произнес я, обращаясь к фрицу, — не подскажете, куда это нас занесло?
— Господа, раз уж мы оказались в одной лодке, — ответил оберштурмбанфюрер, — называйте меня просто Робертом…
Ага, на сближение решил пойти, нацик рафинированный? Ну, нам же только этого и надо! Пойдем и мы навстречу говнюку. Уважим, так сказать!
— Робка, значит? — Понятливо кивнул я. — Ну, тогда и ты меня Хоттабычем кличь, либо Стариком.
— Хот-та-би-шь-емь? — коверкая слова, с трудом и по слогам выговорил Хартмам.
— Хоттабыч! — повторил я еще раз и стукнул себя кулаком в грудь. — Это я!
— Хооттабишь? — уже увереннее произнес немец.
— Ладно, уже сойдет! — Махнул я рукой. — Привыкнешь, со временем, морда протокольная, — добавил я, уже по-русски. — Так куда нас занесло, Робка? — Вернулся я опять к немецкому, прибавив яркости огненному фонарику на пальце.
— Господа… — явно находясь не в своей тарелке, произнес оберштурбаннфюрер, расстегнув пуговицу на воротнике. — Я действительно не имею понятия, где мы…
— А куда должны были попасть? — подключился к допросу оснаб.
— Переброску осуществлял наш союзник, — пояснил Роберт. — Из Тибетского тайного ордена «Зеленого Дракона»…
— Это, которые «Жрецы Агарты»? — уточнил командир.
Ему, опытному контрразведчику, доводилось слышать об ордене «Зеленого Дракона». Особенно об их мистическом и могущественном Великом Магистре — пресловутом «Человеке в зеленых перчатках», которого еще до первого заключения в Абакане оснаб пытался «разрабатывать».
— Да. — Коротко кивнул обрштурмбаннфюрер. — Артефакт Портального Перехода принадлежал именно этим горцам.
— Так куда мы должны были попасть? — спросил Петров. — Согласно плана? — добавил он.
— В один из тайных монастырей Ордена, — сообщил Хартман, — расположенный где-то в горах, неподалеку от Лхассы.
— Так может мы в нужном месте? — спросил я, разглядывая в колеблющемся свете Магического огонька окружающую нас обстановку. — Хотя, не похоже — здесь лет сто никого не было!
— Может, немного промахнулись? — с надеждой произнес Вревский. — И нас ждут в соседнем помещении?
— Надо осмотреться! — подытожил командир. — Вы в каком звании, Роберт? — поинтересовался он у Хартмана.
— Оберштурмбаннфюрер СС, ваше сиятельство! — прищелкнул каблуками сапог Хартман.
— Это значит — оберст-лейтенант вермахта… Подполковник. — Сопоставил звания оснаб.
— Яволь! Гонопехотная дивизия СС «Норд», — дополнил Роберт.
— Не Абвер?! — Удивлению Вревского не было предела. — Даже не контрразведчик? — Ротмистр в недоумении потряс головой. — Ничего не понимаю: куда смотрит адмирал Канарис?
— Задание мне озвучил лично рейхсфюрер Гиммлер, — приоткрыл часть таинственной завесы оберштурмбанфюрер.
— Серьезно, Роберт, вот прямо-таки сам рейхсфюрер? — Вревский до сих пор не мог поверить в искренность Хартмана.
— Вы мне не верите, герр гауптманн? — Лицо Хармана окаменело. Роберт поджал губы, а его глаза недобро сверкнули. — Если вы из Абвера, это еще не дает вам право относиться с пренебрежением к обычному горному пехотинцу…
— А ну отставить, горячие финские парни! — с металлическими нотками в голосе рявкнул оснаб. — Таким Макаром мы далеко не уедем! Поэтому, как старший по званию, возрасту и опыту…
— Кхе-кхе! — Ехидно кашлянул я в свободный от огня кулак.
— По возрасту, кроме Хоттабыча, конечно, — внес существенную поправку в свою речь командир. — Так вот, в силу всего вышеперечисленного, принимаю командование нашим маленьким интернациональным отрядом на себя! Возражения, вопросы есть?
— Нет, герр оснаб! — Вытянулся во фрунт оберштурмбанфюрер.
Вот же, блин, сразу видно — солдафон! Реакция на командный тон старшего по званию, вбита в подсознание на уровне рефлексов. Хотя, так-то, звание оснаба в царской армии за красивые глазенки не давалось. Оно, можно сказать, легендарное — повесомее иных, шитых золотом галунов, позументов и генеральских погон, будет!
— Поскольку мы не в строю, обращения друг к другу — неофициальные. Но приказы исполнять беспрекословно! Осененный, Роберт? — тут же поинтересовался у немца оснаб.
Оно и понятно, первым делом нужно выяснить, на что способен наш отряд, только что скомпонованный изо всякого «дерьма и палок». И это я не про нас с оснабом.
— Осененный, — ответил Роберт. — Маг Менталист, но Дар слабый, ниже среднего — Вторая Малая Ступень, согласно табелю о Магических Рангах Вековечного Рейха.
— На уровне нашего «Архангела», — быстро сопоставил Вревский. — Действительно слабоват. Другими Дарами не богат?
— Нет, — признался оберштурмбанфюрер. — О своем, пока еще несуществующем, Даре Удачи, он решил промолчать, чтобы не оказаться посмешищем.
— Итак, камрады, что мы имеем в сухом остатке? — решил подытожить командир. — А имеем трех Осененных Менталистов с разной степенью мощности Дара. И одного абсолютно не опытного, но разностороннего Мага, так же с невысоким коэффициентом полезного действия, поскольку его Дар Колебателя Тверди в этом каземате лучше не использовать.
У Хартмана имелся еще и пистолет, но об этом он решил «тактично» умолчать.
Пока оснаб принимал бразды правления и строил планы по вызволению нас из очередной глубокой задницы, я заметил неподалеку одну занятную штуковину — старый факел, вставленный в специальную подставку, приколоченную к стене. Прицелившись, я пульнул небольшим огненным сгустком в подкопченные ошметки «тряпья», накрученные на палку.
— Хоттабыч! — прикрикнул на меня командир. — Ты чего творишь?
— Да будет свет! — К моей несказанной радости факел оказался вполне «работоспособным» — он быстро разгорелся, осветив большой кусок заброшенного помещения, в котором мы оказались по воле Судьбы. — Так-то оно все половчее будет, командир! — довольный произведенным эффектом, произнес я.
Мерцающий свет полыхающей пакли, видимо, основательно пропитанной какой-то горючей субстанцией, типа смолы, существенно «расширил» окружающее пространство, и я увидел, что вдоль стен торчит еще несколько подобных же светильников. Едва я «замахнулся», что добавить в пещере еще чуток освещения, оснаб схватил меня за руку:
— Стоять! Лучше возьмем эти факелы с собой — неизвестно, сколько нам придется бродить в этой темноте.
— Логично, командир, — согласился я, отпуская Силу.
Десяток минут мы потратили на то, чтобы собрать все старые факелы в пределах досягаемости. Затем еще некоторое время, чтобы увязать их с помощью одежды (веревок у нас не оказалось) в пару «охапок», которые по приказу командира беспрекословно закинули на спины Вревский и Хартман. Я был освобожден от почетной обязанности в силу преклонного возраста и владения какими-никакими, а условно боевыми Заклинаниями, пускай и малой мощности. После того, как снаб вооружился горевшим факелом, выдернув его из крепления, мы потопали по тоннелю, прорубленному неизвестными строителями в скальном массиве.
Метров через пятьдесят тоннель резко вильнул, а еще через десяток метров потолок резко ушел вверх, и мы выскочили в куда более просторное помещение. Мерцающий свет факела разгонял мрак не особо эффективно и, насколько высока эта пещера, рассмотреть было абсолютно невозможно. Ну, разве только запустить под потолок огненный шарик. Но я решил, покаместь воздержаться от этого необдуманного шага.
Внутреннее убранство этой пещеры нас, если и не шокировало, то уж точно заворожило. Поскольку вся она была искусно украшена неимоверным количеством человеческих костей. По обе стороны от входа тянулись ввысь и исчезали в кромешной темноте две монументальных колоннады в пару-тройку обхватов, сложенные сплошь из пустоглазых оскаленных черепушек. Пройдя под искусной «невесомой аркой», которую неведомые художники так же умудрились собрать из бренных человеческих останков, мы застыли в немом изумлении, пораженные открывшейся перспективой.
Нечто подобное мне довелось лицезреть в древнем готическом соборе в Чехии, прозванном Костницей[13].
Признаюсь, я и не думал, что можно сотворить из человеческих костей что-то более поразительное, но местные неведомы мастера явно переплюнули искусного резчика, нанятого владельцами костела для создания такого «поразительного» интерьера.
Помимо прочих костяных «произведений искусства» в дальнем от нас конце пещеры виднелось какое-то «монументальное строение» внушительных размеров, типа памятника или барельефа, теряющееся впотьмах. Мы направились к нему, чтобы получше рассмотреть творение скульптора, неизвестного широкой публике.