Под прикрытием арьергардных сражений десанты стали эвакуировать. Общего восстания на Кубани не получилось. Правда, к Улагаю во время его наступления примкнули свыше 10 тыс. казаков, но большинство из них были безоружными, и использовать их на фронте не смогли. Когда продвижение остановилось, приток добровольцев резко сократился. Даже по объявленной мобилизации станицы с 30-тысячным населением давали по 120–150 чел. А в период отступления желающих вовсе не стало. В последних числах августа началась посадка на корабли северной группы Бабиева, а в южной — безоружных добровольцев, тылов и гражданской публики.
1.09 красные прорвали оборону на таманских перешейках, подтянув большое количество артиллерии. У белых из трех находившихся на фронте орудий два вышли из строя. Понеся большой урон, бредовцы и донской полк, потерявший командира, стали отходить. Страшно пострадали юнкера, прикрывавшие эвакуацию. Часть войск была отрезана и пробивалась группами по 30–50 чел. К середине следующего дня таманский десант эвакуировали. Миноносец «Жаркий» подбирал отставших защитников, прикрывая их огнем от красной кавалерии. Еще несколько дней он курсировал у берегов, спасая укрывшихся в тростниках людей. Пленных большевики на Тамани не брали.
К 7.09 из Ачуева завершилась и эвакуация главных сил Улагая. Она прошла в полном порядке. Несмотря на тяжелые условия — шторм разрушил пристань, было вывезено все, и личный состав, и лошади, и артиллерия, и даже броневики. Русская армия снова была заперта в Крыму и Таврии. Единственным положительным результатом операции стало получение существенных пополнений. Несмотря на потери, особенно жестокие среди пехоты и юнкеров (вместо 100 в ротах осталось по 30–40 чел., в одной — 8), десант вернулся в удвоенном составе. Привезли и 6 тыс. лошадей, давая возможность усилить конницу.
Ну а красные навалились на повстанцев Фостикова. Его "армию возрождения России" вскоре разбили. Потеряв всю артиллерию, почти без патронов, она была прижата к горам. С двумя тысячами казаков Фостиков двинулся через Краснополянский перевал и вышел на побережье в районе Сочи. С ходу атаковал Адлер и выбил оттуда противника, продвинулся до Хосты. В Адлере он захватил несколько тысяч патронов, позволявших продержаться несколько дней. Для связи с Врангелем через Батум отправил офицера с просьбой прислать боеприпасы и несколько орудий — Фостиков намеревался потом вернуться на Кубань. Но большевики двинули от Туапсе новые силы. Выдерживать их натиск казаки оказались не в состоянии. Они отступили в Грузию, где были обезоружены. Через несколько дней к Гаграм подошли корабли Врангеля, обстреляли грузинские войска и вывезли казаков в Крым. Впрочем, не исключено, что обстрел был инсценировкой. Грузины уже видели, что случилось с Азербайджаном, поэтому могли просто отдать интернированных Врангелю, разыграв насильственный увоз.
98. Признать фронт главным…
Как уже отмечалось, 5.08.20 пленум ЦК РКП(б) постановил признать приоритет врангелевского фронта перед польским. А 19.08 Политбюро приняло решение "Признать врангелевский фронт главным…"
В чем же дело? Ведь первая дата соответствует уверенному броску Красной армии на Варшаву, открывавшему перспективы "мировой революции", а вторая катастрофе на Висле, где гибло пять армий. И вдруг — главным врагом признается маленькая армия Врангеля, теснящаяся на пятачке Таврии? Разгадка лежит во внутренней обстановке. Шел тот самый процесс, на который надеялись белогвардейцы: Россия все шире поднималась против большевизма. Победы над Колчаком и Деникиным уничтожили основные очаги сопротивления, но они же вскрыли лживость советских обещаний — мол, стоит покончить с белыми, и все изменится к лучшему.
Продолжались бесчинства ЧК, лето принесло новую продразверстку. 9.07 Ленину пишет из Омска Смирнов:
"Половина Алтайской и Томской губерний охвачена кулацким движением, которое мы подавляем вооруженной силой".
(Это после "колчаковщины"!) В Башкирии только весной было подавлено крестьянское восстание "Черного орла", а летом началось новое, под руководством 3. Валидова, которого коммунисты, переманив от белых и использовав, обвинили потом в «национализме» и выкинули за ненадобностью вместе с проектами башкирской автономии. Валидовский «ревком» бежал в горы, где встал во главе повстанцев. Независимо от него действовали казачьи отряды есаулов Звездина и Выдрина, снова всколыхнулось движение "Черного орла". Уфимская губерния была объявлена на военном положении. Крупные формирования «зеленых» возникли на границах с Пермской и Челябинской губерниями. Повстанцам даже удалось временно захватить г. Златоуст.
Рядом, на Урале, — мощное восстание Сапожкова. Того самого бывшего красного комдива, который оборонял от казаков Уральск и удостоился приветственной телеграммы Ленина. Теперь о Сапожкове Ленин слал другие телеграммы:
"2.8.20… Пресекать в корне всякое сочувствие и тем более содействие местного населения Сапожкову, используя всю полноту революционной власти, в тех случаях, где содействие имело место, потребовать выдачу виновных главарей, от селений, лежащих на пути следования отряда Сапожкова, брать заложников, дабы предупредить возможное содействие".
В Дагестане возглавил восстание имам Гоцинский. После "целого ряда ошибок, допущенных на местах и в центре Дагестана" большевиками, горцы Гунибского, Аварского и Андийского округов под лозунгом "имамство и шариат" сбросили советскую власть… На Левобережной Украине — Махно. Правобережная снова кишела отрядами, бандами, мятежами. Волнения и восстания начались в Донбассе, на Кубани. 2.08.20 Ленин писал Сталину:
"Из Кубани и Донбасса получаем тревожные, даже отчаянные телеграммы о грозном росте повстанческого движения. Настаивают на ускорении ликвидации Врангеля".
А 28.08, в связи с десантом Улагая "Если мы получим восстание на Кубани, вся наша политика крахнет…"
Начались волнения в Воронежской и Тамбовской губерниях, где прошлогодний рейд Мамонтова обильно обеспечил крестьян большевистским оружием. Еще чуть-чуть — и здесь полыхнет знаменитая "антоновщина".
Врангель мог стать центром «кристаллизации» и организации антибольшевистской стихии. Корнилову в свое время не удалось поднять Кубань, а Деникин вторым походом уже смог это сделать. Точно так же у Деникина не получилось поднять всю Россию. Для Врангеля, прорвись он на север, это становилось вполне реальным. Даже слухи о нем и его победах, часто преувеличенные, вселяли в людей надежды и способствовали сопротивлению. О таких настроениях говорит и агитплакат Маяковского:
"Крестьянин! Если ждешь Врангеля, как с неба ангела, вспомни сказку про барскую ласку…"
Поражение на западе грозило лишь территориальными потерями и отказом от попытки "мировой революции". А Русская армия — самому существованию советской власти. Уже 2.08 Ленин писал Сталину:
"В связи с восстаниями, особенно на Кубани, а затем и в Сибири, опасность Врангеля становится громадной, и внутри ЦК растет стремление тотчас заключить мир с буржуазной Польшей…"
Поэтому, как только Врангель начал Кубанскую операцию, большевики немедленно назначили новое наступление в Таврии. С одной стороны, отвлечение части белых сил в десанты вселяло надежду наконец-то разгромить Русскую армию. С другой — предполагалось, что угроза с севера помешает переброске на Кубань дополнительных частей или вообще сорвет планы Врангеля, заставив перебросить десантные войска назад, для обороны Крыма. Оправиться от прошлой попытки наступления участвовавшие в нем красные дивизии еще не успели, но они получали постоянную подпитку, ограничиваемую только пропускной способностью железных дорог. Подтянулись все части громадной дивизии Блюхера, еще несколько свежих бригад. План оставался прежним — сходящимися ударами отрезать белых от Крыма, окружить и уничтожить. Все так же с северо-востока 13-я и 2-я Конная армии нацеливались на Мелитополь. Но с запада, с Каховского плацдарма, наносилось два удара: 51-й дивизией Блюхера, тоже на Мелитополь, а 15-я, 52-я и Латышская дивизии должны были, как и раньше, наступать на Перекоп.
20.08 операция началась. На 2-й корпус ген. Витковского двинулись полки Блюхера и приданной ему кавалерийской группы Саблина. Белые отчаянно сопротивлялись. Несколько раз останавливали большевиков контратаками, заставляли переходить к обороне. Обнаружив разрывы в боевых порядках, бросали конницу. Только в одном бою 450-й полк красных потерял свыше 500 чел., а 453-й пришлось свести в батальон. Южнее, под прикрытием прорыва Блюхера, продвигались три «перекопские» дивизии, за три дня углубившись на 40–50 км и оказавшись на полпути от перешейков. 21.08 началось наступление и с востока. На центральном участке, в районе Токмака, снова разгорелись жестокие бои. Но прорваться здесь красным на этот раз не дали. 1-й корпус Кутепова с Донской бригадой Морозова дрались насмерть. Часто сражения принимали встречный характер. Населенные пункты переходили из рук в руки.
Крымский журналист А. А. Валентинов писал в своих воспоминаниях:
"…То, что сделали наши войска, даже не героизм, а нечто сверхъестественное. Дроздовцы достигли апогея. Под ураганным огнем ходили в атаки в строю. Каждый снаряд вырывал из цепи по 10–15 человек. И каждый раз после разрыва следовала команда "ас, два, в ногу!". 1-й корпус выпустил за неделю 40 тысяч снарядов. Большевики раз в пять больше. Наштаглав телеграфировал главкому о необходимости издания приказа об относительной экономии снарядов. Врангель изорвал депешу. Потери у нас очень тяжелые, но красные разбиты всюду…"
Отразив все атаки на восточном фланге, Врангель тут же снял отсюда Корниловскую и 6-ю пехотную дивизии, а затем и кавкорпус Барбовича, бросив их для ликвидации прорыва. К этому времени части Блюхера и Саблина подошли уже на 30 км к Мелитополю, а авангарды Латышской дивизии, продвинувшись еще на 15–20 км, были в районе Чаплинки, совсем рядом с Перекопом. Контратаками врага остановили. Сбив кавалерийскую группу Саблина, прикрывавшую прорыв с северной стороны, белая конница, около 1,5 тыс. чел, ударила во фланг и тыл передовых частей Блюхера, заставив их пятиться. Блюхер попытался зацепиться у большого села Нижние Серогозы, организовав там линию обороны. Здесь закипело напряж