В дальнейшем Кубе пошел на еще большие уступки. Так, в июле 1942 года были созданы Белорусское научное товарищество, профсоюзы и Женская лига. Дано разрешение на использование белорусских национальных символов – бело-красно-белого знамени и герба «Погоня». Организован Центральный кооперативный союз, который подчинялся БНС. В августе генеральный комиссар разрешил открытие гимназий. Шли переговоры о возобновлении работы университета в Минске. А в сентябре вышло распоряжение Кубе о замене административной терминологии. В соответствии с этим распоряжением «районы» переименовывались в «поветы», а бургомистры всех уровней и старосты должны были называться теперь начальниками поветов, волостей, городов и деревень[189].
Несмотря на то что БНС не была «правительством государственного организма», ее руководство, наряду с благотворительной и культурно-просветительской деятельностью, пыталось влиять и на политическую ситуацию. Так, в конце июля 1942 года в Минске начался съезд окружных и районных руководителей самопомощи. На нем, помимо всего прочего, делегаты пришли к выводу, что БНС уже проделала значительную эволюцию. За относительно короткий период первоначально скромная и маловлиятельная организация стала общебелорусской структурой, отвечающей за просвещение, культурную деятельность, пропаганду, политику и самооборону против партизан. Кроме того, руководство БНС активно влияет на хозяйственную жизнь и восстановление разоренного войной края. «Из этого следует, – гласил отчет съезда, – что БНС является центром начинаний во всех сферах белорусской жизни, его руководящим штабом». В связи с этим съезд постановил: необходимо обратиться к немецким властям, чтобы они изменили статус организации, признав ее главным органом местного самоуправления. В заключительной речи Ермаченко сформулировал мотивы такого обращения: «Своим воодушевлением и энтузиазмом народ белорусский продемонстрировал свою волю к самостоятельной жизни и полному возрождению страны, а равно и то, что способен уничтожить всех врагов, которые стоят на его пути к реализации этой цели». По свидетельствам очевидцев, съезд проходил в атмосфере эйфории от обещаний Кубе. После окончания съезда такие настроения только усилились[190].
Следующий съезд, который проходил в начале ноября 1942 года и был посвящен годовщине создания БНС, показал, что ее руководители все больше входили в роль «представителей белорусского народа». Ермаченко и его соратники прекрасно понимали, что, только объединившись, они будут представлять значительную и реальную силу. Поэтому, по словам современного белорусского историка А. Литвина, нельзя согласиться с утверждениями советских историков, что коллаборационисты были слепыми исполнителями воли оккупантов. Сотрудничая с ними, они, безусловно, преследовали и свои цели. Например, руководитель БНС из Барановичей в своем выступлении отметил, что в его округе уже есть почти 9 тысяч членов этой организации. И желающих вступить в нее тоже немало, поэтому есть возможность принимать лучших. Он подробно рассказал о деятельности БНС и высказал свои замечания и пожелания. Так, по его мнению, самопомощь переросла рамки деятельности, определенные ей уставом. Для дальнейшей работы БНС и повышения ее авторитета было бы целесообразным пересмотреть и улучшить прежний устав. Выступления других делегатов съезда были выдержаны в таком же духе[191].
В начале марта 1943 года состоялся новый съезд окружных руководителей БНС. На нем ее руководство пошло в своих планах еще дальше и начало требовать от оккупационных властей выполнения следующих обязательств: предоставление Белоруссии полной автономии, а после окончательного разгрома большевиков – независимости; создание самостоятельного белорусского правительства; организация Белорусской национальной армии[192].
Естественно, что всякие требования об автономии, и тем более о независимости, не могли в тех условиях понравиться немецким властям. Тем более что не все их представители разделяли точку зрения Кубе на использование белорусских националистов. В результате минское СД завело на Ермаченко и весь Центральный совет БНС уголовное дело о государственной измене, стараясь найти в некоторых их действиях злой умысел. Однако, вместо этого, по ходу расследования всплыли крупные финансовые нарушения, после чего, в апреле 1943 года, Ермаченко оставил свой пост и вернулся в Прагу. А уже в июне 1943 года БНС была реорганизована в Белорусскую самопомощь (БСП) с еще более урезанными правами. Председателем ее Центрального совета стал Ю. Соболевский. Отныне вверенная ему организация должна была заниматься только охраной здоровья населения и оказанием ему материальной помощи. Все остальные сферы деятельности, не предусмотренные уставом, ликвидировались. Прекратил свое существование и институт «мужей доверия» при генеральном и окружном комиссариатах[193].
После катастрофы под Сталинградом немцы сделали попытку реформировать свою «восточную» политику, внеся в нее ряд изменений. Одним из них должно было стать широкое привлечение к сотрудничеству деятелей национальных движений и создание из них более авторитетных политических организаций. 27 июня 1943 года в прессе появилось сообщение об учреждении так называемого Белорусского совета доверия (БРД) – совещательного органа при генеральном комиссаре Кубе[194].
Как утверждалось, БРД создавался «для выполнения административных задач большого значения». В этот совет был введен ряд представителей белорусской общественности, целью которых были сбор и обработка предложений и пожеланий, адресованных оккупационным властям, а также участие, с правом совещательного голоса, в заседаниях высшего аппарата генерального комиссариата «Белоруссия». Президентом БРД был назначен глава городского управления Минска В. Ивановский. Помимо него в состав совета входили: Ю. Соболевский (вице-президент), начальник центрального бюро профсоюзов К. Рабушко, руководители Союза белорусской молодежи (СБМ) М. Ганько и Н. Абрамова и представитель белорусской интеллигенции Е. Колубович. Эти пять человек должны были представлять все слои населения Белоруссии. Однако помимо них в совет кооптировалось еще девять членов, специально подобранных в каждом из округов, как представители местной общественности. Нет нужды говорить, что эти «представители общественности» были проверенными людьми, отбором которых занимались окружные комиссары и в лояльности которых они не сомневались[195].
Выступая по случаю создания новой организации, Кубе повторил все свои тезисы о том, что «немцы являются врагами большевизма, а не белорусов, для которых они являются освободителями», и призвал членов БРД так организовать белорусский народ, «чтобы он стал одним из народов Новой Европы». В этой же речи он поставил перед членами совета три основные задачи: развитие народного образования и воспитание молодежи, возрождение народного хозяйства и борьба с партизанами. При этом он сказал, что все три задачи тесно взаимосвязаны, так как «собственность на землю – это только клочок бумаги, если нет возможности защитить ее от бандитов»[196].
Смерть Кубе несколько приостановила, но не прекратила развитие коллаборационистских организаций. Уже 21 декабря 1943 года приказом нового генерального комиссара СС-группенфюрера фон Готтберга БРД был преобразован в Белорусский центральный совет (БЦР). По замыслу немецких властей, БЦР должен был «объединить в себе самых достойных, заслуженных и деловых представителей белорусского народа»[197].
Этим же приказом утверждался и устав БЦР, из которого видны цели и задачи новой организации:
1. БЦР является представительством белорусского народа, созданным в рамках данного ему самоуправления.
2. БЦР должен мобилизовать все силы белорусского народа для уничтожения большевизма и руководствоваться этим до окончательного освобождения белорусского народа из-под ига кровавого большевистского господства.
3. БЦР имеет право и обязанность делать для этого немецкому руководству все необходимые и соответствующие предложения. В рамках поставленных ему задач он будет самостоятельно решать и проводить в жизнь все необходимые мероприятия в сферах социального, культурного и школьного обеспечения. Он имеет право давать указания всем белорусским организациям.
4. Во главе БЦР стоит президент, который назначается и снимается генеральным комиссаром. Других членов БЦР назначает генеральный комиссар по предложению президента.
5. Устав БЦР имеет силу с момента его провозглашения[198].
22 января 1944 года, на первом, так называемом «конституционном заседании» БЦР был обнародован ее состав, в который вошли: президент, два вице-президента и двенадцать членов. Президентом БЦР стал уже упоминавшийся Р. Островский, который после смерти Кубе смог вернуться в генеральный округ. Его непосредственными помощниками и заместителями являлись первый и второй вице-президенты, посты которых, соответственно, занимали Н. Шкеленок и Ю. Соболевский[199].
24 января 1944 года для руководства различными сферами общественной и культурной жизни белорусов при БЦР были созданы двенадцать отделов, среди которых необходимо назвать следующие: образования, науки, культуры, пропаганды и прессы, молодежи, вероисповеданий и социального обеспечения. Позднее к ним прибавился еще и военный отдел. Руководителем каждого из этих отделов становился один из двенадцати членов совета. Содержаться БЦР должен был на средства генерального комиссариата. По своему статусу БЦР являлся «центральной инстанцией белорусской администрации», для руководства которой в кажд