В белорусских (как и общеславянских) представлениях есть целая категория лиц, не колдунов и не знахарей, но владеющих некоторым тайным знанием, недоступным обычному человеку. Таких людей, как правило, не называют напрямую колдунами, но говорят, что они «что-то знают», обладают ясновиденьем и приобретают свое знание с помощью нечистой силы.
Первая группа — это представители других не-крестьянских профессий: гончары, пастухи, кузнецы, пасечники, мельники, печники, строители, рыбаки, охотники, музыканты, солдаты, бабы-повитухи. С точки зрения крестьянина, постичь тонкости той или иной профессии и стать в ней успешным невозможно без помощи нечистой силы, поэтому любой ремесленник априори воспринимался как человек, пользующийся в своем деле колдовскими приемами: пасечник — для успешного разведения пчел, рыбак и охотник — для успешного промысла, пастух — чтобы уберечь стадо от хищников и найти заблудившуюся корову, музыкант — чтобы виртуозно играть на скрипке. Вторая группа — люди, которые проводят жизнь в дороге и своими привычками (и этнической чуждостью) отличаются от крестьян: нищие, странники, цыгане.
Рыбак. 1804–1817.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Всем им приписывались способности, сходные со способностями колдунов и знахарей, — они могли диагностировать болезни и лечить людей (особенно повитухи, занимавшиеся лечением детей от сглаза и порчи), предсказывать судьбу новорожденных, распознавать воров и узнавать, где находится украденное, тушить пожар, отгонять градовые тучи, насылать и снимать порчу, изгонять чертей, гадать и ворожить. «Знающие», как и колдуны, могли получать свое магическое умение при рождении, если рождались в определенное время — «в такую планету уродится». В других случаях такому знанию можно научиться у колдунов, из «черной» книги или вступив в соглашение с чертом.
Кузнец учился ковать. Пошел до знахаря. Тот сказал: «Я тебя научу». Человек [клиент] зашел в кузницу — а там кузнец с чертом сидит — испугался и бежать. Это тот знахарь так сделал, чтобы к кузнецу черт пришел и научил ковать (с. Мокраны Малоритского р-на Брестской обл., 1982 г.).
Профессиональный и этнический состав «знающих» мог меняться и дополняться со временем. Еще в начале XX века к знающим причисляли смолокуров (занимавшихся выгонкой смолы из хвойных деревьев) — в Речицком Полесье мастеру-смолокуру приписывали дружбу с чертями, благодаря которой он знал, что где делается и что где случится в будущем; знал, как лечить разные болезни, понимал язык животных и птиц, умел снимать порчу, но зла людям не делал. После того как профессия смолокура утратила актуальность, она перестала ассоциироваться с магическим знанием.
В белорусской народной культуре рано появились такие инструменты, как скрипка, цимбалы, волынка (дуда), и коллективы полупрофессиональных музыкантов, игравших на свадьбах и праздничных гуляниях. Умение играть на музыкальных инструментах также связывали с магическими практиками и помощью нечистой силы. За науку музыкант нередко расплачивался или собственным здоровьем (черт-учитель делал его калекой) или здоровьем родных.
У нас когда-то говорили: тех скрипачей дьяволы учат. Шел человек со скрипочкой, а навстречу ему другой человек и говорит: «Я научу тебя играть лучше всех на свете, только ударь меня коленом по ж…». Задачу такую дает ему и нагнулся. Скрипач и ударил его по ж… и сбил колено. «Что это такое?» — думает. Смотрит — а там не человек лежит, а камень, черт в камень перетворился. Вот и остался скрипач калекой, но всю жизнь красиво играл на своей скрипке, до смерти лучше всех играл (с. Кончицы Пинского р-на Брестской обл., 1984 г.).
Все успешные музыканты умеют колдовать, и часто два музыканта, как и два колдуна, соперничают на свадьбе, меряются магической силой — один делает так, что у второго рвутся все струны на скрипке, тогда второй превращает гриф на скрипке противника, кобылку, в настоящую кобылу, которая оживает и убегает.
Деревенский скрипач. 1885.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Музыкант, как и колдун, может испортить свадьбу, превратить гостей в волков. Самого музыканта постоянно искушают и обманывают черти, заставляя его играть на их свадьбах и сборищах и обещая ему хорошую награду, но в результате вместо денег и золота он обнаруживает у себя в карманах сухие листья и навоз.
Гончарное ремесло считалось почетным и уважаемым занятием, а также одним из самых «колдовских», обучение которому также требует обращения к нечистой силе. Горшечники не только делали посуду, но и сами возили продавать ее по ярмаркам и селам (то есть выступали в роли странствующих торговцев), и им, как и странникам, приписывается способность видеть невидимое. Гончар способен видеть, как приходят души умерших на поминальный ужин, и даже принимать участие в таком ужине вместе с одним из умерших (солдат или нищий также способны видеть души приходящих дедов).
Ехал горшечник, да ночевал на кладбище, заехал туда ночевать. А покойник идет на поминальный ужин [на Деды] да говорит тому горшечнику: «Идем, — говорит, — ужинать». А тот боится оставлять горшки и коня, а покойник говорит: «Не бойся, никто не тронет». Пришли они ужинать, а люди в хате не видели, как они ужинали. А утром тот горшечник вспомнил, что забыл в той хате свой нож. «Я, — говорит, — вчера у вас ужинал и забыл свой ножик». — «Нет, — говорят, — ты тут не ужинал». — «Нет, — говорит, — ужинал». Посмотрели — под клеенкой тот нож лежит. Это, говорят, святая душа приходила [вместе с гончаром] (с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г.).
Гончар может распознать ведьму, сбившую масло из молока, отобранного у чужих коров, он может давать советы по лечению болезней, он способен наказать, «пригвоздить» к месту любого, кто захочет украсть у него с воза посуду.
Строители тоже обладают магическими способностями. Только «самые ведьмаки могут строить хату», потому что они могут «зарубить дом на беду» — положить заклятье на всю семью или на одного из ее членов, особенно если они будут недовольны угощением и оплатой. По общеславянским представлениям, обеспечить прочность и долговечность дома можно, лишь положив в его основание строительную жертву, то есть «заложить хату» на чью-либо голову (на птицу, на собаку или человека). Строители могли подложить в основание дома и вредоносные предметы (например, кости животных), из-за которых в доме всегда будет сыро, там не будут переводиться мыши или тараканы, в хозяйстве не будет вестись скот или еще хуже — там вечно будет кто-то болеть или в семье будут постоянные драки и ссоры. Особенно опасным моментом строительства была закладка дома — в это время к месту стройки старались не подходить, потому что сказанное тогда строителями заклятие непременно исполнится.
Водяная мельница. Открытка, 1910.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Пчеловодов и пасечников также считали людьми, обладающими магическим знанием. Они могли колдовскими способами переманить к себе рой с чужой пасеки, способны были распознать того, кто украл мед из их ульев, наказать человека болезнями, а после своей смерти они могли забрать пчел с собой на «тот» свет. Чтобы пчелы хорошо велись, пасечник прибегал к кощунственным действиям во время пасхальной всенощной. На возглас священника: «Христос воскрес!» — он отвечал: «А я пчел осаживаю!»
Мельники тоже причислялись к числу тех, кто «что-то знает». Хозяин ветряной мельницы обязан был уметь воздействовать на ветер, вихрь и бурю, чтобы они не поломали мельничные крылья, поэтому его часто приглашали лечить подвей (болезнь, принесенную ветром). Чтобы водяная мельница хорошо работала и колеса в ней не ломались, мельник обязан был уметь поддерживать дружбу с водяным, которому при первых заморозках опускал под воду кусок сала, а иногда и часть свиной туши.
Одним из наиболее значимых для крестьянского сообщества профессионалов был пастух — ведь от его умения и магического знания, а также правильного поведения и соблюдения многих запретов и предписаний (в частности, пастух не стрижется и не бреется, воздерживается от сексуальных связей весь пастбищный сезон) зависели благополучие и сохранность всего сельского стада. Пастухи «что-то знают», приколдовывают, умеют заговаривать скотину от волков и других опасностей.
Бывало, что волки нападали на скотину. Пастух нож заговорит, а потом ставит нож тот в землю — и волк ни за что не подойдет к лошади или корове. Молитва есть такая, что пастух пошепчет-пошепчет, и скотина никуда не разойдется в поле, и никто не подойдет к ней в поле (с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г.).
Нищих и странников считали посредниками между человеческим и сакральным миром. Они обладали способностью предвидеть будущее, лечить болезни, распознавать причины хозяйственных неудач, находить клады и вообще видеть недоступное простым людям, например, как ведьмы собираются на шабаш. Странники могли быть визионерами в ситуациях, когда сакральные силы (в частности, ангелы) нарекают судьбу новорожденному ребенку. Солдат, как и странник (ведь он все время находится в дороге), тоже может выступать в качестве визионера при наречении новорожденному его судьбы, а потом рассказывает об этом его родителям; он может вернуть волколаку человеческий облик, он способен управлять змеями, а также изгоняет черта из хаты у людей, принявших его на ночлег.
Цыгане в пути. 2-я пол. XVII в.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Особые магические способности приписывали цыганам (как и другим «чужакам» по этническому признаку — евреям, чехам): их ценили за умение лечить болезни (особенно лошадиные), раскрыть причину несчастий в хозяйстве, указать на виновника порчи, они могли остановить пожар, повелевать волками, предсказать будущее, но они же могли отомстить тому, кто их обидел (не одарил, не предоставил ночлег), — ввести в состояние гипноза, затуманить сознание людей, наслать болезнь или даже смерть. Считалось, что цыгане, подобно колдунам, получают свое знание из «черных» книг.