Сюжет о создании земли двумя творцами, один из которых погружается за землей на дно океана, известен во многих культурах как «миф о ныряльщике». У разных народов мира ныряющим персонажем может выступать не только противник Бога, но и множество других существ, такие как водоплавающие птицы (утка, гоголь) или животные (например, бобер)[6].
Так, в Минской области известна легенда о сотворении земли двумя творцами, в которой функции дьявола выполняет великан, чье существование также относится к мифологическому времени образования земли. В этой версии Бог, идя по синему морю, видит самозарождение великана, который находится в середине поднявшегося со дна водяного столба. Поскольку тот не может выбраться, Бог вытаскивает его на берег и берет в помощники. Бог удивляется красоте великана (явная параллель с необычайной красотой Люцифера). Затем великан поднимает бунт против Бога и подговаривает ангелов на неповиновение: когда Бог творит человека, великан заявляет, что и сам может сделать такого же. Вместе с отпавшими ангелами он мутит в водоемах воду, но так им удается создать лишь различных насекомых; загрязненные водоемы превращаются в болота, а лица бунтовщиков от работы чернеют, точно уголь. Тогда Бог приказывает отпавшим от него ангелам поселиться в болотах — они превращаются в чертей и различную нечистую силу.
Общеславянское представление о непрерывном противостоянии Бога и его противника (черта, Сатаны) находит свое отражение и в белорусском сюжете о споре Бога с чертом. Еще один вариант — преследование Господом (или святым Ильей) нечистой силы, которую он поражает стрелами молний, а та последовательно прячется под камень, коня, корову, дом и человека, но укрыться все же не может.
Бог [иногда святой Илья] спорил с нечистиком: «Я, — говорит, — тебя убью!» — «А как ты меня убьешь? Я спрячусь!» — «Куда?» — «Под человека». — «Я человека убью, грехи ему отпущу и тебя убью». — «А я под коня!» — «А я коня убью, человека за это награжу, а тебя убью!» — «А я под корову!» — «А я корову убью, хозяина за это награжу, а тебя убью!» — «А я под дом!» — «А я дом сожгу, человека за это награжу, а тебя убью!» — «А я под дерево спрячусь, там ты меня не убьешь». — «А я дерево разобью и тебя убью!» — «А я под камень спрячусь!» — «А я камень разобью и тебя убью!» — «А я уйду в воду, под корягу, под колоду!» — «Вот там и сиди, там твое место!» Так что там, где ударит пярун, то это Бог нячисцика бьець. А нечистик стремится спастись, превращаясь то в собаку, то в свинью или другое животное, которое норовит куда-нибудь спрятаться[7].
Во время грозы важно следить за тем, чтобы рядом с человеком не было никаких мелких птичек или животных, в которых может превратиться черт в стремлении спрятаться за человека.
Архангел Михаил, попирающий Люцифера. XVI в.
The Metropolitan Museum of Art
По преданиям, Бог убивает черта особой громовой стрелой, которую люди потом могут найти в земле, — как правило, это белемнит или орудия каменного века, в народе именуемые «перуновыми стрелами». Громовая стрела, которой Творец поражает противника, в легендах называется перун (пярун), что совпадает с именем главного языческого божества древнерусского пантеона — Перуна-громовержца. Примечательно, что схожий сюжет сохранился и в литовском фольклоре о Перкунасе и его противнике. Белорусские сказания связывают божьи стрелы с происхождением на земле огня. Согласно материалам из центрального Полесья, Бог послал огонь на землю в виде молнии, отделив частицу солнца, чтобы поразить ею нечистую силу. Тогда нечисть спряталась в воду, а когда огонь решил отдохнуть, похитила часть его и устроила пекло — с тех пор огонь стал служить и людям, и лиху. По другой легенде, Бог дал огонь первому человеку в помощь после изгнания из рая, чтобы люди почитали его и боялись. Для этого Господь послал на землю молнию, которая подожгла дерево, — с этого момента люди научились пользоваться огнем и добывать его.
Близко к земле Бог сотворил небо, на которое можно было всходить, но, когда люди согрешили, Господь отдалил его, закрыв этот путь. Согласно преданиям, чтобы узнать расстояние от неба до земли, нужно зарезать трехгодовалого быка, ощипать с его шкуры все шерстинки и сложить их одна за другой по прямой линии — это и будет искомая величина. Материал же, из которого состоит небо, очень твердый, крепкий и яркий — мотив твердого неба является интерпретацией библейского образа «тверди небесной» (Библия, Книга Бытия 1:8). В белорусских, как и в других славянских сказаниях, сохранился мотив семи небес, из которых человек видит только первое, а на седьмом живет Бог. Иногда в затянутом облаками небе образуется просвет, через который счастливый человек может увидеть Бога. Что касается солнца, то оно также создано Богом в момент творения мира, чтобы людям было светло. Оно находится далеко от земли — если бы птица летела до него три дня и три ночи без остановки, и то не долетела бы. В Гродненской губернии в окрестностях Волковыска известно предание, слегка напоминающее античный миф об Икаре: один королевич захотел узнать, что происходит на солнце. Он поймал огромную хищную птицу и несколько мелких пташек (скворцов), сел на большую птицу и полетел к солнцу, а скворцов посадил на длинную палку, которую держал перед ней в качестве приманки. Летел он три дня и три ночи, пока птичьи перья не начали трескаться от жара, а крылья обугливаться. В конце концов птица упала вместе с королевичем на землю — он и до солнца не долетел, и бока как следует отшиб[8].
Луну Бог создал в помощь солнцу, но временами она выглядит ущербной, потому что черт, желая навредить людям, подлетает к ней, грызет ее и пытается сбросить с неба. Однако, когда от нее остается небольшой огрызок, солнце направляет на черта свои лучи, и тому приходиться спасаться бегством. В легенде из белорусского Полесья Бог назначил месяц ночным светилом, но тот плохо выполнял свои обязанности, из-за чего был приговорен к ежемесячному перерождению. Помимо того, на Луну Бог в наказание сослал Каина — этим объясняется природа лунных пятен:
«Как Каин Авеля забил, то Бог до скончания света поместил их на месяц. И по сегодняшний день, когда месяц полный, мы видим, как брат брата на вилах держит. Потому и потомство авелево господствует на земле, а каиново вынуждено ему служить»[9].
Общеславянское представление о лунных пятнах как о помещенном на луну Каине (одного или совместно с Авелем) или двух других братьях, отправленных туда Богом за нарушение запретов, восходит к апокрифическим сочинениям типа «Разумник-Указ»[10].
Звезды на небе — это своеобразные двойники человеческих душ: когда рождается человек, Бог зажигает на небе его звезду, которая горит до тех пор, пока тот жив. Яркость и величина звезды, по одним поверьям, зависит от праведности или греховности человека: звезды грешных людей светят слабо, потому что им стыдно за их грехи. По другим сказаниям, яркость звезды зависит от социального статуса человека: звезды богатых людей крупнее и ярче, чем звезды бедняков. На западе Белоруссии, где были известны католические представления о чистилище, считалось, что падающая звезда означает душу, которая прошла чистилище, очистилась от грехов и теперь летит на небо.
Бог создает Луну, Солнце и звезды. Гравюра, XVI–XVII вв.
Rijksmuseum
Млечный путь в белорусском фольклоре осмысляется как Божья дорога. Этот мотив соответствует южнославянским представлениям о Млечном пути как о «соломенной дороге» (у болгар, македонцев, сербов Млечный путь называется кумова слама, попова слама). Известно и поверье о Млечном пути как дороге душ на небо:
«Дорога до Бога. Души умерших идут по этой дороге» (с. Ровбицк Пружанского р-на Брестской обл., 1990 г.)[11].
По Млечному пути осенью птицы летят в вырей (в поздних версиях — в теплые края), а весной возвращаются обратно. В пинском Полесье Млечный путь называют буськовой дорогой («аистовой дорогой»).
Вырей или ирей (бел. вырай) — в восточнославянских представлениях мифическая страна за морями, куда осенью улетают перелетные птицы и уползают змеи, а также уходят души умерших. Очевидно, в прошлом это слово обозначало первоначальные, еще дохристианские представления о потустороннем мире — стране мертвых, общей для всех умерших, куда птицы и души умерших летят по Млечному пути, а змеи ползут по деревьям, но куда также можно попасть и через водное пространство, в частности через омут или водоворот. Это поверье подкрепляется белорусскими рассказами о том, что на зиму ласточки и другие мелкие птицы прячутся в колодцы, омуты и водовороты. Например, на юге Гродненской области сохранилось верование, согласно которому птицы осенью сбиваются в большой шар и опускаются в море. Это согласуется с этимологией слова вырай (ирей, вирей), которая возводит его к индоевропейскому корню *iur- — «водоем, море». Предположение о том, что вырей представляет собой «тот свет», куда попадают все души мертвых, тесно связано с общеславянскими поверьями о птицах как воплощениях душ умерших, что ярко отражается в белорусских погребальных причитаниях. Например, в плаче по умершему отцу говорится: «Все пташечки в вырей полетели, и ты вслед за ними». В причитаниях также содержится мотив ожидания умерших родственников весной из вырея, например в плаче матери по умершей дочери: «Моя пташечка милая, ты же будешь с пташечками встречаться и лететь из вырею с ними». Интересно, что разделение «того» света на рай для праведников и ад для грешников появилось у славян только с приходом христианства.