Происхождение доброхожих связывается с известным у восточных славян сказанием о многочисленных детях Адама, утаенных им от Бога, — считается, что за это Господь сделал их невидимыми. В некоторых случаях говорится, что это «с того света люди» или что они происходят из детей, умерших некрещеными.
С доброхожими можно столкнуться на перекрестках, в саду, на старых межах, во дворе, на пастбище и в лесу, но их основное место — дорога, а самая узнаваемая черта — движение, в котором они все время находятся. Самые узнаваемые образы доброхожих — это странник в белой одежде, молодой мужчина на коне или свадьба, которая стрелой движется по дороге. При этом дорога доброхожих может не совпадать с человеческой: «как им Господь покажет, так они и идут».
Главная опасность для человека в случае с доброхожими — нечаянно осквернить дорогу, по которой они передвигаются, например помочиться там или оставить на ней мусор, что сделать довольно легко из-за того, что она может проходить абсолютно где угодно — скажем, по саду или двору. За это доброхожие сурово наказывают.
Дорога через поле. 1889.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Дорогу доброхожих можно узнать по тому, что там никогда не растет трава. Ее необходимо содержать в чистоте, чтобы не рассердить духов; также там нельзя ставить никакие постройки. К примеру, в одном из сказаний хозяин хочет поставить хату на дорожке, которая проходит через его двор, но мудрый строитель убеждает его этого не делать и построить дом немного в стороне, что оказывается правильным решением. Тем не менее свекор рассказчицы по недомыслию ставит на этом месте клеть — хозяйственную постройку.
…клеть попала на эту дорогу. В этой клети невестка спала. Сколько спала — все ей чудилось, казалось. Они же не любили, что на этой дороге [клеть поставили], эти самые люди, что звались богатырями. Где они ездят, там трава не растет, не будет расти. <…> Обыкновенная дорожка с земелькой — по этому признавали люди (п. Лядо Ветковского р-на Гомельской обл.)[40].
Запрет что-то строить, мочиться, находиться, спать на дороге мифологического персонажа у восточных славян обычно связывается или с домовым, лешим (вспомним северорусскую традицию не спать на лесной дороге — ведь по ней ездит леший) или полевым (нельзя спать на меже, по которой он ездит). Этот мотив на белорусско-русском пограничье может относиться и к доброхожим.
С доброхожими соотносится еще один сюжет, который у восточных славян обычно связан с русалкой или с женским лесным персонажем — лесовихой, лесной бабой: человек видит в лесу колыбель с одним или двумя голыми детьми. Из жалости он накрывает их чем-то из своей одежды (женщина — фартуком, мужчина — рубашкой). На выходе из леса его догоняет баба с распущенными волосами и в награду за добрый поступок одаривает его чудесным предметом (чаще всего нескончаемым свитком полотна, от которого можно отрезать сколько угодно, но нельзя разворачивать до конца). В одном из таких рассказов эта функция приписывается доброхожей, которая наделяет бедного старика вечной удачей в делах за то, что он накрыл ее детей своей рубахой.
…гонится женщина в такой рубахе, в длинном, белом всем: «Старик, бедняга! Подожди, подожди, голубчик!» Он оглянулся. «Ты моих деток спас? Это ты моих деток прикрыл? Что тебе дать за это? Или чтобы знать, о чем лес говорит? Или чтобы богатый был, чтобы во дворе у тебя богатство было? Или чтобы беды никакой не знать?» А он дрожит, испугался, век не видел таких людей. Так вот что ему было: целый век и кони велись, и зайцев у нас нет, а он набьет и несет домой (с. Старые Малыничи Чечерского р-на Гомельской обл.)[41].
При этом человека, который в подобной ситуации не только ничем не накрыл детей, но и грязно на них выругался, доброхожие жестоко наказывают тем, что все его собственные дети умирают, не дожив до года.
Блуждающие огни — мифологические существа, которые в белорусской традиции появились под влиянием польской мифологии.
У западных и южных славян — католиков (словенцев и хорватов) блуждающие огни представляются в виде перемещающихся небольших человекоподобных бледных огоньков или свечек, из-за чего называются błędniki, błędne ogniki (пол.), świeczniki (пол.), světlonoši (чеш.) и считаются душами умерших людей, избывающих покуту (пол. dusze pokutujące) — посмертное наказание за грехи, которое дает душе умершего возможность после их искупления перейти в рай.
Кающиеся души. Ок. 1900.
Muzeum Narodowe w Warszawie
В народной интерпретации такие души также обречены отбывать назначенный им свыше срок покаяния на земле в виде блуждающих огней. Они встречаются на дороге в вечернее или ночное время и зовут человека за собой, заставляют блуждать, а также сбивают с пути, поэтому часто называются bludički (чеш.). Тем не менее такое существо может и помочь заблудившемуся человеку, проводить его до дому, если тот будет обращаться с ним вежливо. Более того, если человек после этого догадается помолиться, отслужить панихиду или хотя бы поблагодарить блуждающий огонек, находящаяся в нем душа заслужит прощение у Бога, прекратит свои скитания и переместится в загробный мир.
В брестских поверьях блуждающий огонь, встречающийся человеку в природном пространстве, осмысляется как ипостась души умершего или нечистая сила. Обычно он движется рядом с идущим, а потом внезапно уходит в сторону, где рассыпается и исчезает. К примеру, в одной гродненской быличке рыбаки, в темноте возвращающиеся с рыбалки, встречают такой огонек на мосту. Поравнявшись с телегой, тот начинает двигаться и вспыхивать — пых-пых-пых! — чтобы людям было лучше видно дорогу. Рыбаки решают, что таким образом он их пугает, поскольку двигается так перед повозкой целую версту. Они сильно пугаются и начинают креститься, и тогда огонек смещается на обочину дороги, двигаясь так, чтобы они могли его видеть. Рыбаки, изо всех сил нахлестывая лошадей, стараются побыстрей доехать до дома.
Иногда перемещающийся огонь не связывается с душами умерших, а считается признаком зарытого в земле клада:
«Как огонь горит, видишь бегучие огни, то постели на землю венчальный платок или красный пояс — так золото туда прикатится. Это золото бежит» (с. Замошье Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г.).
По преданиям, когда человек в тихую летнюю ночь видит такие огни, это значит, что черт пересушивает или пересчитывает деньги. Говорится также, что вид огня может принимать разная нечистая сила — черт или летающий змей. К примеру, в одном из гомельских рассказов летающий змей спарник перемещается по чужому огороду в виде огонька или горящей свечки.
В славянской мифологии некоторые периоды сакрального времени представляют в виде мифологических существ. Олицетворения конкретного календарного или суточного периода ведут себя как одушевленные существа, контролируют поведение человека и соблюдение им запретов, как правило, на определенные виды работ.
К их числу в белорусской традиции относятся олицетворения некоторых дней недели, налагающие запреты на прядильно-ткаческие работы: Среда, Пятница, Неделя (в белорусском языке неделей называют воскресенье), а также праздничные дни христианского календаря, которые в народной традиции обычно обозначают именами соответствующих святых: Евдока (день святой Евдокии), Варвара (день великомученицы Варвары), Параска (день святой Параскевы), Креститель (день Иоанна Крестителя), Коляда (Рождество Христово), Водянуха (Крещение) и другие.
В быличках и поверьях святые, олицетворяющие праздник, показываются ночью или в полночь в виде то высокой женщины в белом с распущенными волосами, то высокого мужчины в черном. Они приходят в дом, видят все, что там происходит, разговаривают с людьми, могут выполнять домашние работы и пугать и наказывать нарушителей запретов.
Девушка за ткацким станком.
Muzeum Narodowe w Warszawie
«Пятница сама ходит по хатам в пятницу и смотрит, кто что делает» (с. Малые Автюки Калинковичского р-на Гомельской обл., 1984 г.).
О праздниках часто говорят, что они гневаются, сердятся на нарушителей и даже испытывают боль от уколов веретена, если кто-то прядет в неположенное время. Например, предписание прятать на праздники орудия труда нередко объясняются тем, что их «не должна видеть Коляда» или «Пасха», а также существует поверье, что если оставить в ночь на пятницу веретено и пряжу непокрытыми, то «придет Пятница и будет прясть».
В традиционной культуре понятие суток принципиально отличается от представлений о сутках современного городского жителя. Сутки отсчитываются не от полуночи одного дня до полуночи другого, а с момента захода солнца накануне одного дня до захода солнца на следующий — то есть границей между сутками является не полночь, а время захода солнца. На практике это означает, что повсеместно известный запрет прясть по пятницам начинает действовать не в двенадцать часов ночи с четверга на пятницу, а вечером в четверг после захода солнца. Если накануне пятницы оставить на прялке недопряденную пряжу или прясть в это время, то Пятница накажет рукодельницу за внеурочную работу.
В народном календаре прядильно-ткаческие работы (прядение, мотание ниток, снование основы и собственно работа на ткацком станке — кроснах) приурочены к осенне-зимнему периоду и ранней весне. Тем не менее выделяются особые дни и праздники, когда эти занятия строго запрещаются, а сами прядильно-ткацкие инструменты или закрываются полотном, или выносятся в нежилую часть хаты. К примеру, в Белоруссии издавна запрещалось прясть в пятницу и в