Сделал Иван все, как птица сказала, сел и полетел.
Мчит Ивана птица Нагай вверх по темной норе, а он только успевает кормить ее свежей говядиной, родниковой водой поить.
Бросал он ей мясо, бросал и все наконец перебросал. Поворачивает птица голову направо, а Иван дает ей вместо мяса ковш воды. «Нет, — крутит она головой, — не хочу воды, ты мне мяса подавай!»
Видит Иван — задыхается птица Нагай, а уже и до верху-то недалеко, даже небо светится.
«Что делать?» — думает Иван. Взял он нож, отрезал кусок мякоти со своей правой ноги и кинул птице. Проглотила птица, только поглядела с удивленьем на Ивана. Потом повернула голову налево и запила водой родниковой.
Пролетела она немного и опять стала задыхаться. Тут Иван, не долго думая, отрезал кусок мякоти с левой ноги. Запила птица водой и — вылетела на белый свет.
— Пу, выбрались кое-как, — говорит птица Нагай. — Слезай теперь на землю.
— Не могу, — говорит Иван.
— Почему?
— Да видишь, ноги-то у меня какие…
Посмотрела птица Нагай — и правда: ноги у Ивана израненные…
— Я вижу, — говорит она, — последние куски не такие были. Ну, ладно, теперь они мне не нужны.
Кашлянула птица раз — выплюнула один кусок, кашлянула еще раз — выплюнула второй. Взял их Иван, приложил па место, окропил целящей водой — они и приросли; окропил их живою — стали опять такими, как были.
Поблагодарил он добрую птицу и двинулся в путь-дорогу. Дошел до того города, где жил царь, и попросился переночевать у одной старушки.
Наутро посылает Иван старушку в город узнать, не слышно ли там каких новостей. Пошла старушка в царскую столицу, все там разузнала, вернулась и рассказывает:
— Добрые вести в городе: нашлись, говорят, царские дочки. Там теперь по всем улицам музыканты играют, скоморохи песни распевают.
— А кто же нашел царских дочек? — спрашивает Иван.
— Богатырь Иван Вечерник. Царь отдает ему за это полцарства и младшую дочку в жены. Через три дня свадьба будет.
Пригорюнился Иван Утреник: ужли, думает, царевна о нем забыла?
На другой день посылает он опять старуху в город новости послушать. Воротилась она и рассказывает:
— Слыхала я, хлопец, новые новины: свадьба будет тогда, когда найдется человек, что сумеет сшить такие черевички, какие царевна в Кащеевом царстве носила. Такова воля самой царевны.
Услыхал об этом Иван, начал просить старуху:
— Сходи, бабка, к царю да скажи, что ты можешь сшить такие черевички.
— Да что ты, хлопец, выдумал? Уж где мне пошить такие черевички!
— А ты, бабка, только заказ возьми, а я сам их сошью.
Пошла старуха к царю:
— Я, — говорит, — берусь пошить царевне черевички.
— Хорошо, — согласился царь. — Коль сошьешь и дочке они понравятся, я тебя озолочу.
Дал ей царь сто рублей задатку и сказал, чтобы за три дня работа была сделана. Приносит старуха Ивану заказ на черевички и задаток.
— Только смотри не подведи меня!
— Не подведу, бабка, не бойся.
Прошел первый день, а сапожник и не думает за работу приниматься. Второй день тоже ничего не делает. Старушка чуть не плачет:
— Что ты себе думаешь, хлопче? Почему черевички не шьешь? Что я царю скажу?
— Не кручинься,» бабка. Завтра не успеет и солнце взойти, как черевички будут готовы — вставай да неси!
Вечером вышел Иван в иоле, положил золотое яйцо на землю, махнул трижды платочком справа налево, и встал перед ним золотой дворец. Нашел он там царевнины черевички, потом махнул трижды платочком слева направо: дворец снова в яйцо свернулся.
Принес Иван черевички и поставил на стол.
Просыпается поутру старушка, глядь — стоят на столе золотые черевички. Взяла она их и — к царю.
Признала царевна свои черевички, обрадовалась.
— Кто их сшил? — спрашивает она у старушки. — Это не ты шила!
Испугалась старуха и говорит:
— A сшил их один молодой сапожник.
— Хочу увидеть этого сапожника! — пожелала царевна.
Царю, конечно, недолго: послал карету и привезли во дворец сапожника.
Как увидела царевна Ивана Утреника, так и бросилась к нему.
— Вот кто, — говорит, — меня и сестер моих вызволил! За него я и замуж пойду.
Отписал тогда царь Ивану полцарства и велел свадьбу справлять.
Всех созвал Иван на свою свадьбу — отца с матерью, свояков, старую старушку, только старших братьев не пригласил…
И я там был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало. Дали мне там синий кафтан. Бегу на радостях домой, а какой-то дурак кричит: «Синь кафтан! Синь кафтан!» Мне почудилось: «Скинь кафтан! Скинь кафтан!» Я взял да и скинул. Прибежал домой и свой белый надел. Вот теперь в нем и хожу.
ЗОЛОТАЯ ЯБЛОНЬКА
ил дед с бабой. И были у них дочки — дедова дочка и бабина дочка. Дедову дочку звали Галя, а бабину — Юля.
Баба дочку свою родную любила да холила, а дедову в черном теле держала, все старалась ее со свету сжить.
Пошел раз дед на ярмарку, купил бычка-третьячка. Привел домой и говорит дочкам:
— Будете пасти его по очереди — одна день и другая день.
Погнала в первый день бычка на пастбище дедова дочка. Злая мачеха дала ей веретено и мешок кудели.
— Смотри, — говорит, — чтоб за день всю кудель спряла, холсты наткала, полотно выбелила, а вечером домой принесла. А нс сделаешь — не жить тебе на свете.
Вывела Галя бычка из хлева, погладила его по шее и погнала на пастбище. Гонит, а сама горькими слезами заливается.
Бычок спрашивает:
— Девка-девица, русая косица, ты чего плачешь?
— Да как же мне, бычок, не плакать? Загадала мне мачеха этот мешок кудели спрясть, холсты наткать, полотно выбелить да вечером домой принести… Разве ж я за день с такою работой управлюсь?
— Не плачь, — говорит бычок, — гони меня на шелковую травушку, на свежую росицу, там мы что-нибудь да придумаем.
Пригнала Галя бычка на шелковую травушку, на свежую росицу. Наелся бычок, напасся, а потом и говорит:
— А теперь полонит мне в правое ухо кудель в веретено. А сама дохни в левое ухо и смотри, что будет.
Положила Галя бычку в правое ухо кудель и веретено, дохнула в левое ухо и смотрит. А там и кудель уже прядется, и холсты ткутся, и полотно белится и в скаток скатывается…
Когда все было сделано, вынула Галя готовый кусок полотна и веселая погнала бычка домой.
Злая мачеха встречает ее на дворе:
— Ну что, спряла кудель?
— Спряла, — говорит Галя и показывает готовый кусок полотна.
Мачеха так за голову и схватилась: такую работу сделала ее падчерица! А тут и соседки пришли, смотрят, какое топкое полотно выткала Галя. Все хвалят ее, не нахвалятся.
Пришел черед гнать бычка бабиной дочке Юле. Дала ей мать веретено и полмешка кудели.
— Спряди, — говорит, — доченька, эту кудель, да натки полотна еще лучшего, чем наткала твоя сводная сестра. Хочу, чтоб тебя люди хвалили, а не ее.
Взяла Юля толстую палку и погнала бычка. Гонит да все бьет его палкой. Начал бычок из стороны в сторону кидаться, а Юля за ним бегает, клянет его на чем свет стоит. Бегала, бегала и веретено потеряла.
Пригнала она бычка кое-как на голый выгон, положила кудель, а сама спать завалилась. Бычок раскидал кудель ногами и в грязь втоптал.
Просыпается под вечер Юля, смотрит — кудель в грязь втоптана… Схватила она палку и давай бычка бить. Побежал бычок домой, и она за ним с криком.
Дома мать спрашивает ее:
— Ну как, доченька, сделала работу?
— Да нет, — говорит.
— Почему?
— Бычок виноват. Из-за него я и веретено потеряла, а потом еще и кудель мою в грязь он втоптал.
Обозлилась мачеха на бычка. Пошла к деду и говорит:
— Зарежь, дед, бычка!
— Ты что, одурела, баба? — удивился дед. — Зачем нам резать его?
А баба как затопает ногами, как накинется на деда с кулаками:
— Коли не зарежешь, то я тебя выгоню заодно с твоей дочкою!
Ничего не поделаешь — согласился дед зарезать бычка.
Услыхала это Галя, побежала к бычку в хлев, обняла его за шею и залилась слезами.
— Девка-девица, русая косица, чего ты плачешь? — спрашивает бычок.
Рассказала ему Галя, что задумала сделать злая мачеха.
— Не плачь, девка, — говорит бычок. — Лучше послушай, что я тебе скажу. Как зарежут меня, возьми мою печень и найдешь в ней золотое зернышко. Посади то зернышко в саду возле хаты. Вот и все.
Галя так и сделала, как сказал ей бычок.
И выросла из зернышка яблонька с золотыми яблоками.
Кто идет или едет мимо сада — все любуются золотою яблонькой.
Ехал раз с войны молодой пригожий гусар. Увидал яблоньку и остановился.
Протянул к ней руку, чтоб сорвать золотое яблоко. А яблонька — дзинь, дзинь! — и поднялась вверх.
Опустил гусар руку — стала яблонька опять на прежнее место.
Увидела это в окно Галя и говорит мачехе:
— Пойду я сорву этому пригожему гусару яблочко.
А мачеха как затопает на нее, как закричит:
— Я тебе голову оторву!
Схватила она Галю и посадила ее под корыто, а в сад Юлю послала: пускай, думает, лучше родная дочка сорвет этому гусару яблоко, может, он в нее влюбится.
Подошла Юля к яблоньке, а та — дзинь, дзинь! — и поднялась вверх.
Разозлилась Юля на яблоньку, начала ее бранить дурными словами.
А тут как раз гулял по двору петушок. Вскочил он на плетень и закукарекал:
— Ку-ка-ре-ку-у! Дедова дочка под корытом спрятана, а бабина хочет яблоки ее сорвать да замуж выйти за пана.
Услыхал это гусар, слез с коня и пошел в хату. Нашел там под корытом дедову дочку. Как глянул он на нее, так и глаз не может оторвать — очень она ему понравилась.
— Девка-девица, — позвал ее гусар, — сорви-ка мне золотое яблоко на память со своей яблоньки.
Подошла Галя к яблоньке — и все яблоки упали к ее ногам.
Собрала она их в подол, поднесла гусару. Подхватил ее гусар, усадил на коня рядом с собой и повез к своим родным.