146.
На практике этого принципа РСДРП(б) стала придерживаться только после Октябрьской революции, что нашло свое отражение в «Декларации прав народов России» от 2 (15) ноября 1917 г., подготовленной В.И. Лениным и И.В. Сталиным на основании решения съездов Советов о праве народов России на самоопределение. Следует сказать, что, как и охарактеризованная выше национальная программа РСДРП(б), декларация была документом двойного назначения. В ее констатирующей части провозглашалось, что в основу деятельности СНК РСФСР по вопросу о национальностях России будут положены следующие начала:
1. Равенство и суверенность народов России.
2. Право народов России на свободное самоуправление, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.
3. Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений.
4. Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России.
Но в преамбуле документа, несмотря на заявленное в его констатирующей части право на отделение, главной целью партии в национальном вопросе был объявлен «честный и прочный союз народов России»147. Это означало, что, как отмечает Г.Ф. Матвеев, «подписанты декларации В.И. Ленин и И.В. Сталин применительно к России не ставили задачи ее расчленения по национальным швам… Тем самым он объявляли себя сторонниками сохранения России как многонационального государства в будущем»148.
В составе первого советского правительства был создан Народный комиссариат по делам национальностей (Наркомнац), который возглавил известный в партии как специалист по национальному вопросу Сталин. Созданный в ноябре 1917 г. во ВЦИК отдел по национальным вопросам, руководителем которого был назначен М.С. Урицкий, просуществовал до конца декабря и был слит с Наркомнацем.
Наркомнац, состоявший из ряда комиссариатов (польского, литовского, мусульманского, еврейского, армянского, белорусского и др.), и отделов (киргизского, марийского, украинского и др.) способствовал организации национальных республик и областей, проводил работу с национальными кадрами, подготавливал программные документы по национальным отношениям, участвовал в формировании национальных частей Красной армии149.
Сразу же после революции Советом народных комиссаров РСФСР было принято решение о признании независимости Польши и Финляндии. Что же касается остальных территорий страны, то там создавались советские республики на основании как национального (Украинская, Молдавская и др.), так и территориального (Одесская, Донецко-Криворожская и др.) принципов. Таким образом, большевики без промедления приступили к реализации одного из принципов своей партийной программы в области национальной политики.
Большевики в Белоруссии опирались на местный пролетариат (весьма немногочисленный), революционно настроенных солдат Западного фронта (около 1 млн человек) и беднейшую часть крестьянства (значительно увеличившуюся в результате военных действий и вызванной ими разрухи). После Февральской революции и до осени 1917 г. большевики сотрудничали с меньшевиками и бундовцами в объединенных социал-демократических организациях150. Самыми известными из местных лидеров РСДРП(б) были М.В. Фрунзе (Михайлов), А.Ф. Мясников, В.Г. Кнорин, К.И. Ландер, И.Я. Алибегов. В национальном вопросе они исходили из общих установок партии и в первую очередь – из интересов «классовой борьбы за социализм». Большевики стремились поддержать левое течение в белорусском движении, чтобы направить его в русло революционной борьбы. Учитывая, что БСГ объединяла различные слои белорусского общества, они считали целесообразным сотрудничать с ней на социальной основе. Как вспоминал позднее Кнорин, «Минский Совет и его большевистское большинство на протяжении всего лета относился очень положительно к работе белорусской Громады, хотя у нее и не было представительства в Совете. На массовых собраниях предоставлялось слово А. Смоличу, П. Бодуновой и другим лидерам Громады… Ухудшение отношений между Советом и белорусскими организациями началось с того времени, когда в белорусском движении стали главную роль играть правые элементы и белорусское движение приобрело характер буржуазного сепаратизма»151.
Октябрьская революция радикально изменила ситуацию в крае. Минский Совет рабочих и солдатских депутатов стоял, в отличие от других белорусских губернских центров, на большевистских позициях и уже 25 октября 1917 г. издал приказ о переходе власти в Минске и окрестностях к Совету. Значение Минска в общероссийской борьбе большевиков за власть усиливалось тем, что именно там находилось управление армиями Западного фронта. Сторонники Временного правительства создали, в противовес Совету, Комитет спасения революции, который попытался установить собственную власть в крае, однако войска Западного фронта практически полностью оказались на стороне Совета. В начале ноября победа большевиков в Белоруссии стала очевидной152.
5 ноября было объявлено об образовании Военно-революционного комитета Западного фронта, который взял в свои руки военную и политическую власть. Председателем стал К.И. Ландер, в состав вошли А.Ф. Мясников, Н.И. Кривошеин, М.И. Калманович и др153.
В конце ноября состоялись съезды рабочих и солдатских депутатов Западной области, комитетов Западного фронта и крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний. Объединенные исполкомы этих трех съездов образовали Исполнительный комитет Западной области и фронта (принятое сокращение в литературе – Облискомзап). Его возглавил Мясников, затем Калманович. Облискомзап по образцу центрального Совнаркома образовал СНК Западной области во главе с Ландером154.
Провозглашенный большевиками лозунг права народов на самоопределение155 поставил перед белорусским национальным движением проблему дальнейшего развития края. Политические партии Белоруссии в своем большинстве не поддержали Октябрьскую революцию. В «Грамоте к белорусскому народу», опубликованной 27 октября 1917 г. от имени Великой белорусской рады, Центральной белорусской военной рады, Белорусского исполкома Западного фронта, БСГ, свержение Временного правительства и переход власти в руки Совета народных комиссаров характеризовались как «величайшее бедствие», «вихрь безвластия», который может погубить «святое дело защиты свобод и прав Белорусского народа» и даже угрожает самому существованию белорусов156. Резкое неприятие большинством партий края большевистской власти привело к тому, что идея автономии начала вытесняться, особенно в кругах ВБР, идеей «незалежнасьці» – полной государственной независимости Белоруссии, ее выхода из состава России. Сторонники ее – небольшая группа молодой социалистической интеллигенции, солдаты и старые белорусские деятели – выходцы из полонизированной шляхты (Р. Скирмунт). Эта идея нашла поддержку и среди деятелей городского самоуправления.
Однако среди белорусов, в первую очередь беженцев в России, были и сторонники союза Белоруссии с новой, большевистской Россией. В ноябре 1917 г. в Петрограде был организован Белорусский областной комитет (БОК) при Всероссийском Совете крестьянских депутатов. БОК являлся левоэсеровской организацией. Возглавляли ее Е.С. Канчер (председатель), Ф.М. Короткевич, А.Я. Куссе-Тюз и В.С. Селиванов. Канчер к тому моменту зарекомендовал себя как теоретик белорусского национального возрождения. Своей задачей БОК объявил сплочение трудового крестьянства и солдат Белоруссии вокруг идеи автономной Белоруссии, как части Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. БОК внес в белорусское движение новое начало – определенно восточную ориентацию157.
Таким образом, на первый план вместо создания общенационального представительства белорусские лидеры, оставшиеся по восточную сторону фронта, выдвинули вопрос, какой из претендовавших на власть в России политических центров следует признать легитимным. Этот вопрос способствовал радикализации всех политических сил в Белоруссии, хотя большинство из них по-прежнему склонялись к автономии. Учитывая слишком короткое время, которое эпоха отвела на организацию белорусских политических сил, трудно было ожидать, что они сумеют встать над между- и внутрипартийными склоками, достигнут соглашения и создадут единый национальный (или хотя бы региональный) центр. Это наглядно продемонстрировала работа Всебелорусского съезда.
Мысль о созыве такого общенационального форума появилась, судя по всему, одновременно у Великой белорусской рады, Центральной белорусской войсковой рады и Белорусского областного комитета. Однако уже в ходе подготовки к нему ярко проявилось соперничество группировок. ВБР вместе с Центральной белорусской войсковой радой и Белорусским исполкомом Западного фронта назначили созыв съезда на 5 декабря в Минске. Белорусский областной комитет, недовольный политикой Великой белорусской рады и ее стараниями возглавить все движение (хотя она и создавалась, в том числе и с согласия БОК) как его руководящий центр, назначил созыв съезда на 15 декабря в Рогачеве. Выбор места, по версии Ф.Ф. Турука158, объяснялся опасным положением Минска, расположенным близко от линии фронта.
В совместном обращении исполкомов Великой белорусской рады, Белорусской войсковой рады и Белорусского исполкома Западного фронта «Ко всему белорусскому народу» подчеркивалось, что Белоруссия «должна стать демократической республикой, спаянной с Великороссией и другими соседними республиками на основе федерации. Вся власть в Белоруссии должна принадлежать Краевой раде, которая выбирается по принципу равного, всеобщего, тайного и пропорционального голосования». Главной задачей Краевой рады определялось скорейшее заключение мира. Всю землю предлагалось передать трудящимся под контролем всенародно избранных земельных комитетов. Местная власть должна была принять неотложные меры по охране оставшихся богатств края. Таким образом, «наблюдалась тесная связь в решении политических, социальных и национальных проблем»