– А какая вторая?
– Вторая в том, что мы можем позволить себе враждовать. Мы столетиями жили в ожидании нашествия из Европы. Поживем и еще.
– Как бы то ни было – я сейчас искренен. Мы – сейчас искренни.
– Кто это – мы?
– Новая команда в Вашингтоне. Извини, никаких имен.
– А почему ты решил передать это послание через меня?
– Потому что я один из многих. Послание все равно дойдет. Вопрос в сроках.
– Этого не хватало. Скорее всего, об этом уже знают в Киеве.
…
Хотелось поверить. Если честно – хотелось. Мы все очень устали. Мы просто хотим, чтобы это все кончилось, вот и все. Многие хотят.
– Сделаем так. Мне нужен показ.
– Показ?
– Да.
– Что это?
– Ты не знаешь, что такое показ?
– Нет.
– Парень, ты откуда? – искренне удивился я.
– Я из ФБР, – сказал Шоу, – отдел по борьбе с терроризмом.
– Вот как?
– Да, именно так! Может, я не знаю ваши штучки…
– Проехали, – перебил я. – Тогда слушай. Показ – это нечто такое, чего нельзя сделать без связей в самых верхах. Понимаешь?
– В общих чертах.
– Я прошу тебя сделать это. Если ты это делаешь, ты доказываешь мне, что с тобой можно иметь дело. Если нет – о чем дальше разговор?
– Окей. И о чем идет речь?
Я подумал.
– Сейчас.
Набрал телефон Сереги. Тот взял не сразу, фоном гремела музыка.
– Алло…
– Разговор есть. В туалет выйди.
– Братишка, ты… Перезвони завтра, не могу говорить…
Я набрал снова. С ходу сказал:
– Еще раз бросишь трубку – ищи другую шестерку за вами разгребать. Выйди в туалет, разговор есть, прямо сейчас. Совсем мозги пропил?
– Лады…
Снова музыка, недовольные женские голоса… мужской. Музыка… как люди слушают эту мерзость.
– Да… але.
– Есть банк на примете санкционный? Или фирма?
– Банк… ну ты даешь… ты чего, деньги заморозил…
– Мозги включай. Контакты есть? Кому надо санкции срочняк снять, и кто за это готов прямо сейчас выложить наличкой. Давай, не тормози…
– Ну… – неуверенно сказал Серега, – можно в пару мест позвонить.
– Так звони. Для чего человеку телефон дан? Звони.
– Люди спят все. Или отдыхают. До завтра не ждет?
– Вот так вы страну и просираете. Нет, не ждет.
– Ладно, – Серега окончательно врубился, – не пыли. В чем тема, конкретно?
– Конкретно – ты называешь мне фирму или банк, которые хотят выйти из американских санкционных списков. Я вывожу. Они башляют. Сколько – реши сам, но не продешеви.
– Чо, серьезно?
– А ты думаешь, я по пьяни треплюсь? Десяти минут хватит?
– Час.
– Минут двадцать. Не больше. Тут у меня человек сидит.
– Добро.
В трубке загудели гудки отбоя, Шоу внимательно смотрел на меня. За нашими спинами бесновались моторы машин.
– И?
– Сейчас перезвонят. Минут двадцать.
– В чем суть?
– Я называю фирму. Ты снимаешь с нее санкции.
– То есть?
– Санкции, санкции. Ваш Минюст… или Госдеп, или кто там у вас, держит нас под санкциями. Я тебе назову отдельную конкретную фирму. Ты звонишь в Вашингтон и говоришь, чтобы ее вывели из санкционных списков. Сроку – три дня. Если сделаешь – я поверю, что ты серьезный парень с серьезными связями. Нет – до свидания.
– Что это за фирма?
– Пока не знаю. Друган вот перезвонит. Он назовет.
Шоу стукнул кулаком по ограде:
– Это так просто не делается.
– Почему?
– В санкционные списки просто так не попадают. И для того чтобы из них выйти, нужны не менее веские основания.
– Ну вот, эти веские основания у тебя и есть, я правильно понимаю?
– Нет, ты не понимаешь. В Вашингтоне практически никакое решение не принимается одним человеком.
Я в упор посмотрел на американца:
– Тогда какой смысл нам с вами сотрудничать, если вы и решение принять не можете?
Американец не нашелся, что ответить. Я победил – пока и просто в словесной дуэли…
Серый перезвонил быстро.
– Ты реально это можешь? Без гонева?
– Вот сейчас и проверим. Ты что – теряешь что-то?
– Да как сказать, – сказал Серега, – в таких делах кидать чревато. Ладно, пиши.
Я записал в блокнот.
– Все?
– Все. Завтра жди новостей.
– Надеюсь, хороших… – Серега положил трубку.
Я вырвал лист из блокнота и отдал его американцу.
– Вот этот банк. С него санкции должны быть сняты. Да – разговариваем дальше. Нет – разбегаемся.
Марк озабоченно посмотрел на бумажку, сложил ее и сунул в карман.
– Какие мои гарантии?
Я пожал плечами:
– Никаких.
…
– Ты вышел на меня или я на тебя? Если бы мне от тебя что-то было нужно, это я бы тебе предъявлял верительные грамоты. А так – извини. Ход за тобой.
– Вы неправильно себя ведете.
– Ага, – расслабленно сказал я. – Да… еще одно.
– Что именно?
– У тебя есть контакты в военной медицине?
– Военной медицине?
– Ну да. Такой… армейской, специализирующейся на тяжелых травмах.
– Можно поискать. А что?
– Надо сделать протезирование. По высшему разряду. Женщина, двадцать три года. Ампутация левой ноги ниже колена. Надо поставить биопротез, ну, какие вы ставите своим солдатам.
– Я понял… это сложная операция.
– Я понимаю. Но мы простыми вещами и не занимаемся. Верно?
Шоу какое-то время переваривал все это.
– Это что… показ?
– Нет. Личная услуга. Но я буду очень рад, если ты окажешь ее мне. Окей? Просто… из чувства общности людей.
Серега позвонил в середине следующего дня. Я только проснулся… уснуть не удавалось всю ночь, был «на гоне», да и кошмары не давали уснуть. Кошмары мучили меня давно… но обычно для того, чтобы не видеть кошмаров, надо было спать на боку… почему-то если я спал на спине – то кошмар был почти гарантирован.
Но сейчас кошмары приходили почти каждую ночь.
Договорились встретиться в том же месте, на Манежке. Я немного опоздал… ничего подозрительного у бара я не заметил… Серега уже был там, лыбящийся, как после приема в пионеры. Ни слова не говоря, он толкнул мне под столом простую, без маркировок, спортивную сумку на молнии.
– Это чего? – кивнул я на сумку.
– Твоя доля. С банком, – Серега явно места себе не находил, – ну, ты дал. Конкретно круто.
– Сколько?
– Триста. Извини, надо было сразу предупреждать, было бы больше. А еще так можешь?
– Посмотрим.
– Ну, заипца. Гребем бабло лопатой…
– Это не супермаркет.
– А почему нет? Смотри, это я… мы с тобой за один вечер подняли. Если у тебя есть конкретные концы в Вашингтоне, это реально круто, есть проблемы, за решение которых десяток лямов отстегнут, без вопросов. А?
Я поднялся… бросил сумку на плечо.
– Я позвоню, окей?
– Не теряй тему… – разочарованно сказал Серега.
Но я уже уходил…
Часть денег я перекинул на счет Фонда помощи беженцам Новороссии. Часть раскидал по счетам: это будет мой оперативный резерв. На расходы.
Не подумайте, что я какой-то там… филантроп или что-то еще. Просто ты должен поступать правильно, чтобы находиться на правильной стороне истории. И лишь один неправильный поступок может поставить тебя на кривую дорожку, с которой уже не сойти…
Вот такая вот… фронтовая философия. Не гневи Бога… не надо.
Зарисовки
Киев, Борисоглебская, 18. Здание генеральной прокуратуры Украины. 19 августа 2020 года
А в конце дороги той
Плаха с топорами…
– Наручники оставить, пан следователь? – осведомился здоровенный битюг из Нацгвардии, старший конвоя.
– Снимите…
Следователь – среднего роста, с усталым, жестким лицом, похожий на кацапского актера Володимира Машкова, – курил, стоя у окна. Окно выходило на двор, заставленный транспортом, вперемешку служебным и личным, и на строящееся новое здание…
– Мы за дверью, пан следователь, если что, – сказал гвардеец, больше для задержанного, чем для следователя, и, видя, что следак не обращает на него внимания, аккуратно прикрыл за собой дверь.
Пока задержанный разминал запястья, следак докурил дешевую сигарету, к которым привык с фронта, прикрыл окно. Сел за компьютер, не глядя на задержанного, и, ни о чем не спрашивая, принялся заполнять шапку протокола допроса…
– …на каком языке желаете давать показания?
Задержанный криво усмехнулся:
– На державной мове, на каком же. Не на кацапском же…
Следователь смерил его взглядом, но ничего не сказал и продолжил печатать.
Закончив с заполнением шапки, он подвинул в сторону задержанного небольшой микрофон, подцепил шнур, ведущий от него к компьютеру через переходник. Направил за задержанного глазок веб-камеры.
– …Девятнадцатое августа двадцатого года, Киев, здание Генеральной прокуратуры Украины, адрес: город Киев, улица Борисоглебская, восемнадцать, кабинет триста одиннадцать, – следователь посмотрел на время, – время пятнадцать часов тридцать одна минута. Мною, старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры Украины Борисенко Олександром Геннадьевичем, в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Украины проводится допрос… – следователь запнулся, но тут же продолжил: – Заместителя министра внутренних дел Украины Квача Володимира Петровича, подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного статьей триста шестьдесят восемь Уголовного кодекса Украины, – получение взятки. Учитывая тот факт, что подозреваемый является государственным служащим второй категории, данное преступление может быть квалифицировано по части третьей указанной статьи: получение взятки особо ответственным должностным лицом. Для фиксации хода допроса используются средства материально-технического обеспечения, а именно – веб-камера СМОС и веб-микрофон «Райантс», подключенные к компьютеру АМД. Полученная в ходе допроса звуковая и визуальная информация записывается на ДВД-диск марки «Самсунг», который по окончании допроса будет извлечен из компьютера и помещен в пакет, опечатанный печатью следователя…