– Чего ты вообще церемонишься! – не выдержал один из парней, высокий широкоплечий брюнет, лицо которого тоже показалось Лизе знакомым. – Раз мост перешли, то хватит плестись за ними следом. Обгоним, и пускай делают, что хотят!
Все загомонили. Девчонки кричали, что они вышли первыми и имеют право первыми же выбрать маршрут. Ребята презрительно отвечали, что к тому времени, пока те доползут до места, они закончат и пойдут назад с образцами. Осторожная Лиза в спор не вмешивалась, предпочитая пока молча наблюдать.
Соратники Анпила отличались от гномов, которых она видела в шахте. Все они были молоды, вряд ли намного старше Дары и ее подруг, и не такие мощные, скорее, худощавые и жилистые. Несмотря на время года, их лица покрывал загар, выдавая, что эти парни проводят большую часть жизни на открытых пространствах, а вовсе не под землей.
– Вместо того, чтобы ссориться попусту, мы могли бы объединиться, – неожиданно сказала Номин. Все разом смолкли и уставились на нее с изумлением. Девушка, как всегда, оставалась совершенно спокойной. – Пока не доберемся до отправной точки. А там договорились бы, кто куда пойдет. На месте.
– С чего вдруг? – возмутился широкоплечий. – Я вам в няньки не нанимался!
– Эх, Удбал, вот как ты заговорил, – укорила его Балсан. – А обещал меня на руках носить! Врал, значит?
Лиза сразу же его вспомнила – тот самый неудачливый поклонник, которого суровая матушка красавицы с позором погнала со двора.
– А ему тогда память отшибло, – подмигнула она Балсан, – хворостиной.
Анпил посмотрел на друга с подозрением. Тот смутился, пробормотал что-то невнятное и сделал вид, будто разговор его больше не интересует. Тем временем вновь разгорелся спор – предложение Номин кое-кому показалось разумным. Девушку поддержали сестры-охотницы, которых больше всего волновали удобство и безопасность, и, как ни странно, Жамьян. Даже будучи в меньшинстве, эти трое умудрялись перекричать остальных.
– Почему бы нам не проголосовать? – предложила Лиза, но ее никто не услышал. Тогда она набрала побольше воздуха и проорала: – Может, устроим закрытое голосование?!
– А как это? – переспросила Дара.
Лиза объяснила. Идея всем пришлась по душе – достали клочок бумаги, порезали на тринадцать частей. Результаты удивили: пять голосов “против” (причем один принадлежал самой Лизе, решившей поддержать подругу), восемь “за”.
– Ну да, конечно! – возмутился незнакомый рыжебородый парень. – На словах такие самостоятельные, а на деле только и ждете, как бы на чужой шее прокатиться!
– Вообще-то я голосовала против, – с достоинством произнесла Дара, искоса посматривая на подруг.
– А я – за! – ухмыльнулся Жамьян.
– Предатель, – Удбал пихнул его локтем в бок, но тут же получил в ответ.
– Я тоже за, – сказал Анпил, и в ответ на возмущенные восклицания своих товарищей пояснил: – Лучше, если они будут под присмотром. Спокойнее.
Аюна презрительно фыркнула, но спорить не стала. В конце концов, она-то была согласна с Номин с самого начала, пусть и по иным мотивам. Дара задумчиво огляделась, кивнула каким-то своим мыслям и сказала:
– Если большинство из вас считает затею удачной, хорошо. Пусть будет так. Но только до горы Дунсгар, за ней разделимся и пойдем по своим маршрутам.
Казалось, они снова начнут спорить, ведь так и не выяснили, нет ли на тех маршрутах общих территорий, но оба решили отложить этот разговор на потом. А пока Дара, Анпил и обе охотницы отошли в сторонку, сели на поваленное дерево и принялись обсуждать планы на ближайшие дни.
Удивительно, как быстро гномы умели отрешиться от всего, что могло помешать делу! Несколько минут назад казалось, что соперники готовы были глотки друг другу перегрызть, а теперь сидели рядком и мило беседовали.
Тем временем другие девчонки присматривались к новым спутникам, будто прикидывали, как с ними себя вести. Кроме Балсан – та заметно оживилась, шутила и стреляла глазками, словно соскучилась по вниманию за несколько дней, проведенных в лесу. Номин взирала на происходящее с обычным своим равнодушием и вступала в разговор, только если обращались к ней напрямую.
Стеснительная Юмсун пряталась за спиной Идамы, мрачной, как туча. Лиза подумала, что именно она была второй из их команды, кто проголосовал против, но напрямую спросить не решилась.
4.3.
Первый день, проведенный двумя командами сообща, прошел под знаком соперничества. Казалось, они пытались превзойти друг друга во всем – скажи кто-нибудь, что солнце всем светит одинаково, гномы и с этим не согласились бы, бросившись доказывать обратное.
Выдвинулись за полдень, и, шагу не успев ступить, немедленно поссорились. На узкой тропе не умещались по двое, а кто пойдет первым? В конце концов, бросили жребий. Повезло Даре, чему Лиза несказанно обрадовалась, догадываясь, что за Анпилом ей было бы не угнаться.
И началась борьба характеров. Затихла легкомысленная болтовня – соперники презрительно высмеивали все, что считали глупостями. Нога Лизы скоро начала ныть, но о привале страшно было заикнуться, чтобы не вызвать новый спор о том, кто главный. Бедолага Жамьян забыл наполнить свою фляжку и маялся, клянча воду у соседей, потому что мстительные девчонки отказались сворачивать с дороги к ручью.
К вечеру эта война перестала казаться смешной. Лиза устала едва ли не сильнее, чем в первый день, и злилась на упрямцев, превративших поход в сплошное страдание. Натирая ногу своей чудо-мазью, она хмуро наблюдала, как гномы ставят шатры, стараясь и в этом обогнать друг друга.
Единственным плюсом оказалось то, что Аяна, дежурившая по кухне, решила превзойти повара конкурентов и приготовила такое ароматное рагу из дичи, приправленное кореньями, что парни украдкой глотали слюну и принюхивались, не в силах скрыть зависти. У них кашеварил рыжебородый, высокий и тощий для своего племени гном по имени Ган. В его котелке плескалось мутное варево, слишком густое для супа и жидкое для второго блюда. Пахло оно далеко не так соблазнительно.
– Так и будете всю дорогу собачиться? – поинтересовалась Лиза, когда все наелись, уютно устроились вокруг костра и поутихли. – Это невыносимо ведь!
– Согласен, – отозвался Тагар, пятый участник экспедиции конкурентов, и с видимым удовольствием облизал ложку. – Я из-за постоянной ругани мыслей своих не слышу.
Он казался самым сдержанным из всех, к тому же обладал особым типом внешности, какой иногда встречался и в родном миры Лизы – совершенно не примечательным. Попробуй описать такого, и на все вопросы ответишь “среднее” или “обычное”. Средне-русые волосы, средний рост, обычное телосложение, никаких особых примет.
Но, похоже, он отличался хитростью и умением договориться: каким-то образом в его тарелке оказалась не подозрительная похлебка, а рагу Аяны. Сидевший рядом Жамьян бросил на удачливого товарища очередной завистливый взгляд и подтвердил:
– Да уж, вы, девчонки, как сороки. Толка мало, трескотни много.
– Ой, кто бы говорил! – фыркнула Идама. – От тебя одного шуму больше, чем от остальной группы, вместе взятой.
– От остальных групп, – поправил ее зануда Удбал. Рядом с Анпилом он потерял все шансы на расположение красавицы Балсан и злился, вымещая обиду на ее подругах. – Мы не с вами, хоть и одной дорогой идем.
Балсан, все это время со скромным видом сидевшая на месте, лучше всего освещаемом костром, сверкнула глазами в его сторону и опустила длинные ресницы. По ее губам скользнула усмешка. Лиза отметила, что сейчас она оделась наряднее, почти по-городскому. Из-под походной куртки выглядывал вышитый жилет, коса была не скручена в простой узел на затылке, как раньше, а кокетливо переброшена через плечо, в ухе поблескивала гранями темного камушка маленькая золотая серьга.
– В самом деле, пора прекратить ссоры на пустом месте, – вмешался Анпил. – Большинство из нас сами проголосовали за то, чтобы идти вместе, значит, мы должны научиться как-то договариваться.
– Я-то против голосовала, с чего мне под кого-то подстраиваться? – пробурчала Идама и насупилась.
– Я вообще-то тоже, – отозвался Удбал.
– А я за, – сказал Тагар, с любопытством наблюдая за реакцией товарищей.
– Вообще-то это было закрытое голосование. То есть тайное, – сказала Лиза немного обиженно. – И если вы надумали спорить, кто первым спать отправится, то я пас.
Она поднялась, искренне поблагодарила Аяну за ужин и полезла в палатку. Ночью ее постоянно будили – то возмущенные голоса снова что-то не поделивших соперников, то шепот девушек, решивших посекретничать перед сном, то чье-то хихиканье и шорохи неподалеку.
Утро выдалось пасмурным и зябким. Небо затянуло низкими тучами без единого просвета, кроны деревьев то и дело тревожно шелестели от налетавших порывов ветра. Смолкли птицы, и даже лошади вели себя неспокойно, переступали с ноги на ногу, всхрапывали, прислушиваясь.
– Будет дождь, – предупредила Аяна. – Не с утра, но к вечеру наверняка прольет. Затяжной. Надо бы перейти реку, пока брод не затопило, а то времени потеряем уйму.
– Мы же ее на днях переходили, – Лиза поежилась и полезла в седельную суму за шапкой, радуясь, что Дара уговорила ее взять.
Когда выходили из города, солнце грело совсем по-весеннему. Даже ночи становились с каждым днем все теплее. А сегодня уши мерзли на холодном, пронизывающем ветру.
– То Зайл был, а нам надо перейти Скромницу. Она так-то неглубокая, узкая, не река – ручей, но в дождь разольется до ужаса.
– Какое забавное название для реки!
– А она и сама забавная, – Аяна бросила Лизе плащ и затянула ремни на сумке потуже, чтобы вещи не залило. – Весной быстрая, а летом течет едва-едва, зарастает камышом и ряской. А потом, ближе к концу сезона, когда жарко становится, и вовсе уходит под землю – только сухое русло остается.
Она проверила вторую сумку, накинула плащ и бросилась помогать Даре и Идаме укладывать тяжелую шкуру шатра.
Лагерь собрали в спешке, даже завтрак готовить не стали, сжевав хлеб и сыр всухомятку, едва не на ходу. Даже перепалки прекратились – всем стало не до того. Лизе передалась общая тревожность, и она шла быстро, наравне с остальными, забыв о недавно болевшей ноге и не жалуясь.