Слуга партии, бизнеса и народа
1
Юля проснулась от настойчивого мурлыканья будильника. Из-за охристых штор просачивалось солнце. Пора было вставать. Их ждал тяжелый день. Изнурительная дача показаний. Искусное вранье.
По дороге в полицию Юля рассказала мужчинам о ночном разговоре с пожилой циркачкой.
– Даже не могу себе представить, как ей тяжело и одиноко вот так таращиться в окно день за днем, год за годом, – честно признался Кирилл. – Тут все что угодно покажется. Любой кошмар станет явью.
До обеда они рассказывали, что видели, слышали и в чем участвовали. Впрочем, все вязалось с первым преступлением. Тот же одноногий медведь. Те же вырванные кишки. Их обостренный интерес к этому делу вызывал некоторое недоумение у следователя, но знакомство с Борщовым сгладило все неровные углы. Феофан Феофанович – автор книги по демонологии, академик какой-то полуфантастической академии. Кирилл Белозерский и Юля Пчелкина – историки, его ученики, собиратели легенд и преданий. Позолотов так и сказал: «У меня, товарищ следователь, есть железная версия. К вам вернулся призрак столетней давности, того медведя-убийцы, который разворошил все поместье предводителя дворянства Грачевского. Нравится вам это или нет, но все именно так! Он мстит бывшим охотникам-медвежатникам за убитых сородичей. Калявин и Чепалов убили много медведей, и вот результат. Для этого мы здесь. Разобраться».
Одним словом, все было нормально. Следователь смотрел на них, как на больших чудаков, но с уважением – рисковали жизнями. Тем более они предоставили бесценный для следствия материал.
– Вы поосторожнее будьте с призраками, граждане. Да еще с такими кровожадными. Хорошо, что ноги унесли. А то трупов было бы значительно больше.
– Риск – благородное дело, – отреагировал Позолотов.
– Ну-ну, – вздохнул следователь.
Когда они проходили по коридору, то увидели крупного важного старика с высокой седой гривой, отёчным после перепоя лицом и бегающими глазами. Он выходил в сопровождении офицера из кабинета начальника полиции. Офицер что-то с почтением рассказывал ему.
– Узнаете? – шепнула Юля своим друзьям.
– А, Соколовский, – откликнулся Следопыт. – И его пригласили. Борщов постарался. Ну, правильно. Как без третьего охотника?
– А ведь если бы не мы… – заметила Юля.
– Тсс! – зашипел Кирилл. – Не будем обострять на этом внимание.
Сзади к Соколовскому подоспел Борщов.
– Лев Семенович, – окликнул он бывшего главу города. – Мы хотим дать вам двух человек для охраны…
– Мне не нужна охрана, подполковник, – ответил тот. – Со мной водитель, он и мой охранник. – Соколовский говорил низким повелительным голосом. – Есть и второй на всякий случай. Люди тренированные, бывшие военные. Справимся как-нибудь. Не дети малые.
– Ну, как знаете, Лев Семенович, – кивнул Борщов. – Кирилл! – окликнул он проходившего мимо товарища. – Я чуть позже позвоню. Или заеду.
– Хорошо, – откликнулся Белозерский.
– Вы, Юленька, бесстрашная девушка! – похвалил он гостью города.
– Спасибо, товарищ подполковник. Мне не впервой.
Борщов даже покачал головой.
– За нашим волшебником следи, – привлекая внимание Следопыта, он кивнул на учителя истории. – За академиком. За демонологом нашим. Не позволяй ему бегать за чудовищами. А если бы его медведь нагнал и порвал?
– Я – шустрый, – отмахнулся Позолотов и тихонько пробурчал: – Двоечник.
От внимания Соколовского не укрылось, что компания знакома с Борщовым. Что компания оказалась в эпицентре событий и ей известно нечто важное, а самое главное, что эти люди имеют научные степени, а значит – специалисты и оказались тут не просто так.
Тройка вышла на улицу прямо за бывшим мэром. И тут он остановился и преградил им путь.
– Так это вы были свидетелями смерти Матвея Чепалова? – спросил человек-гора. – Кто вы такие? Что еще за волшебники и академики? – он мрачно взглянул на Феофана Феофановича. – Откуда взялись?
– Мы-то? – поднял брови Позолотов. Соколовский был в два раза больше многоликого семиярского архивариуса, и тот должен был набить себе цену и раздуться в размерах, чтобы уравновесить разницу. – Из Москвы мы, товарищ, приехали разбираться с вашим привидением. Академик Феофан Феофанович Позолотов, – и, глядя снизу вверх, протянул мохнатую лапку Соколовскому.
Тот поймал ее в свою лапищу, как в капкан. Представился:
– Слуга партии, бизнеса и народа – Лев Соколовский.
Поздоровался с Кириллом, который отрекомендовался «ассистентом академика», а потом и с Юлей, тоже назвавшейся ассистенткой.
– Какая у вас сильная рука, – честно призналась она.
– Так я еще рабочие руки жал, девушка, когда в партии работал, тысячи рук жал на дню, когда на заводы приезжал, вот где были руки! Каждое рукопожатие – как жим на силовом эспандере. А нынешние – это что, руки? У офисного планктона? Тьфу, а не руки, – символически сплюнул он в сторону. – Так что вам Чепалов сказал?
Сразу было видно, что его очень занимает эта тема: что им сказал Чепалов и что не сказал. Также как Чепалова интересовало, что Юле сказал или не сказал Калявин. Соколовский внимательно читал их взгляды. Требовательно. Даже испытующе. Он был психологом, как и все представители его породы: комсомольцы-коммунисты-предприниматели. Деляги-хитрецы.
– Если честно, он был довольно груб с нами, – ответила за всех юная ассистентка профессора.
– Это на него похоже, – усмехнулся Соколовский. – Я видел оба ваши эпизода, которые вы сняли. Молодцы. Медведь на костыле, а? Жуть!
– Жуть, когда смотришь на него со ста шагов, – сказала Юля.
– И когда знаешь, что он уже задрал двух человек, и одного на ваших глазах, – добавил Кирилл.
– Говорю же: кошмар, – подтвердил Соколовский. – Это не у каждого сердце выдержит! А вы, значит, за призраками следите?
– Это так, – кивнул Феофан Феофанович. – Нашими услугами даже правительство пользуется.
Следопыт поймал взгляд Юлии: старика понесло!
– Ну да? – удивился Соколовский. – И кто из правительства?
Позолотов победоносно усмехнулся:
– Мы давали подписку о неразглашении.
– Ясно. Поехали ко мне домой, у меня особняк за городом. Там и поговорим о нашем медведе, – и так это у него прозвучало уверенно: «о нашем»! – Только вечерком, у меня сейчас дела в городе. Мы вас подберем. Позвоним вначале. А потом вас доставят обратно. Что скажете? – Компаньоны переглянулись. Такой задушевный разговор входил в их планы. Но Феофан Феофанович задумался, словно решал: а нужен ли ему этот визит? – У меня коньячок отменный, – продолжал Соколовский. – Откажете – обидите.
– Ну, если коньячок, – вздохнул Позолотов. – Тогда не обидим. Звоните, ваше высокопревосходительство. Пойдем на сближение.
– Отлично. – Теперь бывший мэр сам поймал волосатую лапку архивариуса в свою клешню. – До вечера, академики и волшебники.
2
Когда они вернулись в гостиницу, то сразу ощутили, что не выспались в эту ночь. Напереживались, издергались. И все разошлись спать. Юля, свернувшись на своей кровати и глядя на зашторенные окна, размышляла о длинноволосом чернорабочем цирка, любителе выпить, его вздорной жене с короткой сивой стрижкой и ее мечехе-калеке, наблюдающей за всем и вся. Семья у них вряд ли была дружной. Мачеху не любили – терпели. И вся ее жизнь была терпением. «За что люди страдают вот так? – размышляла Юля. – И почему хвостатый спросил о вознаграждении за медведя-призрака? И так это у него получилось легко. Обычная бравада выпивохи? Или он что-то знал и ждал? А еще это красавчик-Мстислав, вдруг оказавшийся у меня за спиной…» Но темнота во дворе между домами, в которой исчез медведь, никак не выходила из головы. Ведь собаки потеряли след именно здесь…
Поднял тройку детективов звонок Соколовского.
– Ну что, экстрасенсы, готовы? – спросил тот у мужчин.
– Мы, как пионеры, готовы всегда, – ответил Феофан Феофанович. – Буди мою ассистентку, – сказал он Кириллу.
Ехали на джипе Соколовского. Крепкий водитель, которого Соколовский называл Саней, был его и телохранителем. Он сразу оглядел каждого из гостей патрона, вопрос вызвал только Кирилл, ни в чем ему не уступавший, но милая девушка и смешной старик могли рассеять подозрения самого дотошного охранника.
– А что за коньячок-то? – поинтересовался Феофан Феофанович, дабы напомнить, что он не лыком шит. – Я ведь, собственно, на него в первую очередь и купился.
– Ха! – баском выстрелил Соколовский. – Молодчина, старче!
– Да ты сам не юноша, – возмутился Феофан Феофанович и широко зевнул, показав пасть старого хищного зверька.
Лев Семенович хохотнул вновь.
– Говорю ж – молодчина! Коньячок у меня непростой, армянский, домашней выделки, выдержанный, – обрадовал он мужчин. – Отменный коньячок! – Он обернулся и открыл опухшую физиономию своим гостям. – Ишь ты какой ершистый, академик-экстрасенс! И разборчивый к тому же по части выпивки.
– Да, я такой, – согласился Позолотов. – Педант! Кремль научил!
– Так и не скажете, кто у вас Кремле хозяин?
– Так в Кремле один хозяин, – усмехнулся Феофан Феофанович и вдруг стал очень суровым. – Говорю же: военная тайна!
– Ну ладно, ладно, – рассмеялся Соколовский и покачал головой. – Педант, мать вашу за ногу.
По дороге бывший мэр предавался ностальгическим воспоминаниям. Рассказывал о советских временах, когда он работал секретарем райкома партии и все граждане страны Советов, как он утверждал, жили хорошо и в ус не дули. Потом они поднимались по ступеням известного им дома, у которого они вчера проторчали до ночи, отчего тот успел им опостылеть. Одно радовало – сегодня их тут собирались потчевать: коньяком и, если повезет, интересным рассказом. А вдруг бывший мэр разговорится?
Мой дом – моя крепость, это было про особняк Соколовского. Громада из камня, с башнями. Гости поднимались по ступеням.
– Такой дом и без собаки? – заметил Кирилл.
– Была пес – ротвейлер Ратибор – сдох, – зло ответил хозяин. – Видать, кто-то отравил.
– Жаль.
– Нашел бы – убил. Своими руками придушил бы гада.
– И когда это случилось?
– Да недавно – две недели назад. Сейчас думаю двух щенков взять, а то и трех. Пусть вырастут и друг друга стерегут. Теперь таких цепных псов из них сделаю – рядом никто не пройдет!
Внутри дом тоже был хорош: все дорого и надежно. Много мореного дуба. Большой камин с витой решеткой. Просторную гостиную украшали охотничьи трофеи: рогатые головы оленей и лосей, клыкастые – кабанов, зубастые – волков и медведей и просто рога всевозможных размеров. Одним словом, рыцарский замок!
Они сидели друг против друга в огромных креслах.
– А теперь признавайтесь, что у вас за версия такая? – когда коньяк был разлит, спросил Соколовский и кивнул трем гостям: – Как мне менты сказали: мистическая! Феофан Феофанович, господин академик, прошу вас!
– Что ж, – провалившись в огромном кресле бывшего мэра, с бокальчиком коньяка, многозначительно вздохнул Позолотов. – Я скажу. Как на духу. Порадую ваше воображение. – Он нарочно тянул с речью, давая осознать всю свою важность. Уж слишком огромен и богат был этот Соколовский! Так хотелось его укоротить маленькому нищему архивариусу! – Вы слышали о семиярском помещике Грачевском, предводителе дворянства, погибшем в самом конце девятнадцатого века?
– А должен был? – спросил Соколовский.
– Теперь должны, – хитро усмехнулся Феофан Феофанович. – Погибшем от лап медведя-призрака на одной ноге?
– Я весь внимание, господин академик, – кивнул хозяин дома и залпом опрокинул бокальчик конька. – Слова не пропущу!
В ближайшие полчаса Феофан Феофанович поведал бывшему мэру уже известную трагическую историю про гибель предводителя дворянства, охотника Грачевского, со всей его семьей и собаками.
– Это что, выдумка такая? – спросил к тому времени принявший еще пару бокальчиков коньяка Соколовский, чье лицо стало откровенно пунцовым.
– Нет, уважаемый Лев Семенович, – ответил Позолотов. – Это чистая правда. Все зафиксировано в архивах города Семиярска. Это история вашего края. Странно, что она прошла мимо вас.
Соколовский взглянул на Кирилла.
– Чистая правда, – кивком подтвердил тот.
Хозяин перевел взгляд на очаровательную Юлю, требуя ответа у нее.
– Зафиксированная, – тоже кивнула та. – Как историк говорю.
– Я, знаете ли, атеист, – наполняя очередной бокальчик, признался хозяин дома. – И ни в каких потусторонних чудищ никогда не верил, и поэтому мне очень странно все это слышать…
– Верю, голубчик, верю, – с чувством превосходства кивал Позолотов, – но куда деваться? Смерть ваших друзей Калявина и Чепалова, причем во втором случае заснятая на видео, говорит сама за себя.
– Да уж, – протянул Соколовский. – Насмотрелся… Раз по сто… Каждый ролик…
– А перед вами свидетели этого ужаса; я в жизни никогда так не пугался, – уже честно признался «академик». – Не так ли, Юленька?
Девушка пожала плечами:
– Ну, я не знаю, Феофан Феофанович, жизнь-то у вас была долгой, но за время нашего знакомства, пока я работаю у вас ассистенткой, – убедительно уточнила она, – вы действительно так не пугались. Да и я прежде тоже, если говорить честно.
– Присоединяюсь, – подтвердил Следопыт и пригубил коньяк. – Было страшно. Я больше всего за руководителя нашей экспедиции переживал – добежит ли до машины. Но Феофан Феофанович такого жару дал! Вы бы видели.
– Да немудрено, – согласился Соколовский.
– А потом нас еще этот стук преследовал, – вставила Юля.
– Какой стук? – подался вперед Соколовский.
– Деревянной ноги, – заговорчески прошептал Феофан Феофанович. – У медведя же одна нога деревянная. Вот он когда пропал в темноте-то, а стук его ноги так и покатился за нами по ночной улице.
– Страшно было, – кивнула Юля.
– Брр, – поежился Следопыт.
– Запугали вы меня вконец, ребята. – Соколовский отвалился на спинку кресла. – И ведь оба моих старых друга. Хотя я их и не видел по двадцать лет. Даже с хвостом.
– А вот об этом мы как раз и хотели вас спросить, – легкомысленно молвил архивариус.
– О чем? – нахмурился хозяин дома.
– Об этих двадцати годах. С хвостом. Жили себе поживали, дружили, работали в комсомоле и партии, охотились каждый год, не разлей вода были – и вдруг: раз! – Он даже ударил ладонью об ладонь. – И все! Ни дружбы, ни охоты.
– И что с того? – на глазах помрачнел Соколовский.
– Да то с того, Лев Семенович. В чем причина этого мгновенного разрыва между закадычными друзьями?
Соколовский усмехнулся, покачал головой:
– Есть старинная поговорка: не суй нос в чужой вопрос.
– Да?
– Да. Это дело частное. И к призракам оно отношения не имеет.
– А вот мне так не кажется, – самоуверенно возразил «академик».
Наглость гостя озадачила бывшего мэра. Даже его седые брови на лоб поползли.
– Да неужто?
– Именно так. – Позолотов сделал большой глоток дорогого ароматного напитка. – А-а! Хорошо. – Он утерся маленькой мохнатой ручкой. – Вы нас попросили вам помочь, так? Так, – утвердительно кивнул он. – Но для этого мы должны знать всю подоплеку дела. Все его хитросплетения, Лев Семенович!
– Какие еще хитросплетения?
Позолотов нервно пожал плечами:
– Разные! Для нас всякая мелочь важна!
– Да мало ли чего было?! – рявкнул Соколовский. – Рассорились друзья! Всякое бывает! Мне что, перед вами душу вывернуть? Бывает, сокровище найдут друзья и тут же в глотку друг другу вцепятся! Или бабу встретят… – он вдруг осекся, – и втрескаются в нее все втроем – и вновь готовы задрать друг друга.
Даже его тон неожиданно изменился. Кровь отхлынула от лица. Это не укрылось ни от Кирилла, ни от Юлии. Соколовский наполнил еще бокальчик и опрокинул его залпом.
– Профессор, – осторожно окликнул патрона его ассистент, – у господина Соколовского эти воспоминания вызывают отрицательные эмоции. Не стоит обострять…
Но и сам Соколовский не договорил:
– Всякое бывает, профессор! Или академик?
– И то, и другое.
– Ну так вот, и то, и другое, мало ли чего случается? Или трон поделить не могут друзья, а так бывает еще чаще! – но эту фразу он произнес уже куда спокойнее, и вновь по лицу его пошла рдяная краска.
Но Позолотов тоже выпил доброго коньяку достаточно, что было заметно по его пылающей физиономии, и теперь лез в бой.
– Бывает-то оно бывает, – не услышав ни своего сотрудника, ни резкий тон Соколовского, согласился Феофан Феофанович, – ссорятся друзья. И разбегаются. Но уж коли ты охотник, то охотником остаешься навсегда. Независимо оттого, кто твой друг. Что скажете, коллеги? – обратился он к Кириллу и Юле, которые уже ерзали в своих креслах, понимая, что затронули сложную старую драму, о которой не хотел говорить Чепалов, не хочет говорить о ней и Соколовский.
Аргумент гостя затронул бывшего партработника за живое. Феофан Феофанович был прав: при чем тут охотничья страсть? Но зачем открытая конфронтация?
– Я бы хотела выслушать мнение Льва Семеновича, – деловито предложила Юля. – По поводу охоты. Почему все втроем вы оставили свое хобби?
– Присоединяюсь, – поддержал ее Следопыт.
– А откуда вам все это известно? – подозрительно спросил Соколовский. – Про то, что мы с охотой завязали. Неужто Матвей наговорил? Да ни в жизнь не поверю!
– Жена его бывшая, Чепалова, рассказала, – открыл секрет Позолотов.
– Чертовы бабы! – вырвалось у Соколовского. – Языки как помело!
– Были и другие свидетели, из собутыльников Калявина. Они же видели и знали, что человек не охотится уже много лет, – пояснил Феофан Феофанович. И чтобы еще сильнее накалить атмосферу, добавил: – Да и наговорил он по пьянке собутыльникам своим немало. А пил он последнее время, судя по рассказам, о-го-го как. – А потом и еще добавил: – И Чепалов кое-что рассказал кое-каким людям. В гневе-то. А Матвей ваш гневлив был!
Эти слова произвели самое негативное впечатление на бывшего мэра. Он вмиг потемнел лицом.
– Калявин – слабак и трепло был. Что Матвей рассказал? – чуть ли не с угрозой в голосе спросил хозяин дома. – Каким это кое-каким людям? И когда?
– За двенадцать часов до смерти, – уточнила Юля.
Несколько секунд Соколовский соображал.
– А-а, – с некоторым облегчением кивнул он. – Дочке Калявина! Людке. Верно?
– Именно ей, – утвердительно кивнула Юля. – Про убитую вами медведицу и ее детенышей. Про то, как медведица вначале попала в капкан и стала грызть себе лапу…
Соколовский мрачно усмехнулся.
– Это было, – с облегчением признался он. – На охоте всякое бывает, девушка. – Он тяжело и с насмешкой взглянул на Юлю. – И вы что же, решили, что эта медведица и тот ваш медведь, из прошлых веков, теперь вернулись, чтобы отомстить нам всем, да? Это и есть ваша мистическая версия, так?
– Это очень похоже на правду, – заметил Феофан Феофанович.
– Да-да, похоже, – согласился Соколовский. – Только вот, повторяю, я – атеист и в эти глупости с возмездием с того света не верю. Ну не верю, – с вызовом и той же насмешкой развел он руками, – и все тут!
– А призраки – они не разбирают, кто атеист, а кто верующий. – Глаза Позолотова бешено завращались под толстыми линзами очков. – И верите вы или нет в это самое возмездие, им на это плевать, – тоже с вызовом заметил «профессор и академик». – Тьфу! – демонстративно плюнул он в сторону. – И все тут! – и опрокинул очередные остатки коньяка из своего бокальчика в рот.
– Ты чего это плюешься, академик? – весело спросил Соколовский. – Смотри, полы мыть заставлю!
Юля потянулась к архивариусу и ущипнула его за локоть.
– Ай! – выдохнув, дернулся тот. – Но-но, Пчелкина! Они, призраки, приходят ко всем и, как правило, без предупреждения, – закончил он начатую мысль.
– От этого медведя шерсть осталась, – хоть уже и набравшийся коньяком, но все хорошо понимавший, сказал Соколовский. – Так что вы мне тут про призраков не вешайте. – Он как-то сразу стал груб и неприветлив. Коньяк и разговор сделали свое дело. – Ну а коли ты такой, академик, во все это верующий, – он конкретно перешел на ты, – то и скажи мне: говорить-то с покойниками будем, а? Нынче же? Я бы перемолвился со своими дружками, с Калявиным и Чепаловым, разузнал бы у них, как и что? Кто им брюхо-то вспорол? Призрак или настоящий медведь?
Феофан Феофанович оценил вопрос, хоть и был уже на взводе. Он даже протрезвел немного, и ответ его оказался выше всяких похвал.
– Тут без вина надо, – он деловито щелкнул себя пальцами по шее, – дорогой товарищ Соколовский. По трезвому!
– Резонно, – осмыслив его слова, согласился хозяин дома.
– А то такие демоны придут, – подавшись вперед, завращал глазами Позолотов, – что мало не покажется! – Он задергал ножками в кресле, хотел было встать, но не вышло. Оно было слишком огромным для него. Позолотов смотрелся в этом кресле как горошина в ладонях, как жемчужина в раковине, тут попробуй выпрыгни. Подергав коротенькими ножками, поерзав, Феофан Феофанович угомонился. – И все-таки капелька веры для вызова духов необходима, – важно продолжал он. – Иначе они просто не услышат вас.
– Да неужели? – усмехнулся гигант Соколовский.
– Но поверь, Лев, – Позолотов выбросил мохнатую лапку вперед, выставив ладошку в направлении седого гиганта, – нашей веры, моей и моих коллег, хватит на всех – и на тебя в том числе.
– Вашей веры? – Он оглядел всех трех гостей по очереди. – Ну-ну.
Юля понимала, что пора двигать из этого дома, и пыталась найти предлог, чтобы увести архивариуса. Соколовский тяжело качнулся, встал с кресла и вразвалку подошел к камину. В эти мгновения Юля взглянула на Следопыта и прошептала:
– Пора!
Тот утвердительно кивнул. Но Соколовский не дал им договориться.
– Вы тогда, еще в полиции, вроде сказали, что к вашим услугам правительство прибегает. – Он обернулся. – Это шутка была, так?
– Нет, правда! – уверенно воскликнул липовый академик. – Всякий раз прибегает, когда сталкивается с неразрешимой задачей.
– Неужто всякий? – все так же мрачно вопросил Соколовский.
– Именно так! – без тени сомнений выпалил Феофан Феофанович. – Просит! Умоляет! За ценой, говорит, не постоим!
Юля и Следопыт во все глаза глядели на руководителя экспедиции. А тот извернулся и все-таки выпрыгнул из объятий кресла-великана. Ему никак не хотелось отставать от хозяина дома. Пошатнулся, указал на свой пустой бокал.
– Плесни! – кивнул он ученику.
– Вы уверены? – спросил Белозерский.
– Уверен.
– Точно уверены?
– Да плесни ты своему начальнику, коли просит, – приказал Соколовский.
Он уже со всеми перешел на ты.
– Ладно. – Перехватив взгляд Юли, Следопыт наполнил бокал учителя на треть.
– Полный! – приказал тот.
– Ладно, будет вам полный. – Кирилл выполнил указание.
Феофан Феофанович прихватил бокальчик, направился к огромному камину и встал по другую его сторону, напротив гиганта Соколовского. Тот мрачно оглядел своего мелкого гостя.
– Вот прямо в Кремль вас и вызывают?
Его как бывшего партийного руководителя очень взволновала эта тема.
– Разумеется!
Хозяин дома перевел взгляд на Следопыта и Юлю.
– А вы что скажете, ассистенты?
– Мы подписку давали, – за обоих ответила Юля. – О неразглашении. У нас с этим строго.
– Ты же комсомольцем был, Семеныч, – кивнул ему Позолотов. – Давал же клятву не разглашать военную тайну. Было?
– Вы сейчас издеваетесь надо мной? – хрипло спросил Соколовский. – Вы все? Ты сейчас издеваешься надо мной, Феофан? – вдруг перешел на самый простой язык Соколовский.
– Я?!
– Ты.
– Что ты, Лев?! Как можно?! – запротестовал и даже обиделся на недоверчивого собеседника профессор-демонолог. – Я говорю чистую правду! Я бы дал тебе, Лев, парочку кремлевских телефонов, да не имею права разглашать. Под страхом жестокого наказания.
– Наказания?
– А может быть, и смерти. – Он даже пальцем погрозил. – Кстати.
– Ух ты. Смерти.
– Представь себе. Нам, работникам невидимого фронта, разговаривающего с духами, живется совсем нелегко. Вот их спроси, – он ткнул пальцем в двух ассистентов. – Большая ответственность! С нас, разумеется.
– Ну разумеется, – кивнул Соколовский, все еще плохо понимая, говорят с ним серьезно или измываются самым наглым образом.
– Ведь иногда такие тайны открываются, Лев! Какой там государственного – мирового значения!
Соколовский, чье лицо уже запылало огнем от алкоголя, во все глаза смотрел на своего гостя.
– С кем же ты говорил, Феофан, по просьбе Кремля?
Надо было приоткрыть хотя бы завесу тайны.
– С товарищем Сталиным, – кивнул Феофан Феофанович. – Просили разузнать у него, как бы он поступил в той или иной ситуации. Это к примеру.
Злющая усмешка исказила черты Соколовского.
– И что же, ты с самим товарищем Сталиным говорил?
Позолотов задумался.
– На сто процентов никогда нельзя сказать, был ли это именно тот дух или нет, который нужен, всегда возможна встреча с искусным имитатором, но, судя по тем советам, которые давал вызываемый нами дух, очень большая вероятность, что это был сам! – Позолотов поднял коротенький указательный палец и ткнул им в потолок. – Вождь!
– Расскажи!
Это была дуэль! Поединок насмерть. Кто кого! Дуэлянты стояли по краям от огромного холодного камина, целого грота, и держали в руках бокальчики с коньяком. Целились они друг в друга взглядами – и каждый мог повалить насмерть.
– Как сейчас помню. Мы сидим за столом и вызываем. Я вызываю! Они молчат, – кивнул он на ассистентов. – Говорю: «Иосиф Джугашвили по кличке “Сталин”! Приди ко мне»! И так несколько раз. Тут своя специфика: надо подождать. Ждем! А потом говорю: «Если ты здесь, постучи три раза в стену». И тут мы слышим: бух! бух! бух! Помните? – Позолотов обернулся к Следопыту. – Помнишь, Кирюша?
– Как сейчас, – скромно ответит тот.
– А я: приветствую тебя, вождь народов! А ты меня? Он: бух! бух! бух! Я: готов ли ты говорить со мной? Если да, то ударь один раз, если нет, то молчи. Так готов? Слышим – удар. Один! – Позолотов кивнул: – Готов, значит.
Юля протянула руку к креслу Следопыта и что есть силы сжала его пальцы. Она говорила этим: пора удирать! Пора! И он тихонько сжал ее пальцы в ответ: мол, сейчас, надо поймать минуту!
– И что же ты, Феофан, спросил у него? – спросил Соколовский. – У вождя народов?
– Да много чего. Нам правительство и разведка целый список вопросов предоставила. Уж будь покоен, Лев! И все – секретные!
Разговор принимал сюрреалистический поворот. Коньяк возбудил не только бывшего партработника и бывшего мэра Соколовского, но и ученого-демонолога, который вдруг забыл всякую скромность. Юля и Кирилл то и дело переглядывались, отчаянно решая, как безобиднее увести профессора домой. Но нельзя же было его схватить и вытащить из особняка Соколовского за шкирку…
Тем не менее Юля встала, за ней поднялся и Кирилл.
– И что же вам сказал вождь? – вперив тяжелый взгляд в старенького гостя, спросил хозяин дома. – На все вопросы ответил?
– Что хотели от него услышать, то он и сказал. Большую часть. Спросили и по поводу нынешней смуты. Как быть-то?
Юля наконец решилась:
– Нам пора, Феофан Феофанович.
– Да, господин профессор, – подключился Кирилл. – Пора отдыхать хозяину дома. И вам пора отдохнуть, набраться сил перед сеансом.
Но ни Соколовский, ни Позолотов не услышали их. Бывший мэр, держась за край камина, потянулся к собеседнику:
– Так что сказал вождь? По поводу смуты? Секрет? Али как?
– Отчего же секрет? – тоже держась за свой край камина, вскинул голову с прозрачными бачками Позолотов. – Сказал: каждого десятого недовольного к стенке поставить, и все уймутся. Еще и Ленина вызывали в тот день. Так он предложил каждого десятого оставить, а остальных – в расход!
Соколовский рассмеялся:
– В точку! Ну, тогда это точно были они!
Но оставалось ощущение, что хозяин дома размышляет вовсе не о советах призрачных вождей.
– А то! – хвастливо поддакнул Феофан Феофанович. – Я и мои школьники, – он кивнул на Кирилла и Юлю, – даже не сомневались! Мне самый главный потом сказал: «Вы, господин Позолотов, кудесник! Колдун! Мерлин вы!»
– Мерин ты сивый, – покачал головой Соколовский.
– Но-но! Не хами, Лев! – пошатнулся Позолотов.
– Я любя, – пошатнулся и бывший мэр.
Кирилл и Юля подступили к Позолотову, прихватили его под руки и потащили в холл.
– Нам пора! – обернулась Юля.
Феофан Феофанович недовольно забрыкался:
– Оставьте меня! Я еще не все сказал!
– Кто будет его обувать? – спросила Юля.
– Я, конечно! – отозвался Кирилл.
Соколовский, пошатываясь, последовал за ними. Но обуть Феофана Феофановича, дрыгавшего ножками, было не так-то просто. Он отбился и плюхнулся в кресло.
– Сам! Я сам!
– Хорошо, сам так сам, – согласился Кирилл и поставил перед Позолотовым его поизносившиеся сандалии.
– Ну, вот что, кремлевские мудрецы, – уже в холле заговорил Соколовский, но теперь с Кириллом и Юлей, – что будем делать с медведем? Советуйте, если знаете. – Его взгляд и перемена в настроении только подтвердили догадки гостей. – Вы же понимаете, что никакой это не дух. Не верю я в духов! Не верю! Так откуда он взялся, этот медведь? А если не знаете, так и скажите, черт бы вас подрал! Ну?
– Этот медведь – порождение тьмы, Семён, – держа в руках сандалии, со знанием дела заявил Позолотов. – Это надо понимать!
– Какой еще тьмы?
– А такой, Лев! Призраки – дети ночи! – Даже голос изменился у профессора-самозванца. – Плоть от плоти ее!
– Вот что, Феофан, или ты говоришь по-человечески, или я тебя сам вынесу из хаты! – пригрозил Соколовский.
– Вынесите его, пожалуйста! – взмолилась Юля.
За их спинами появился сторожевой пес Соколовского – водитель и охранник Саша. Он появился практически мгновенно, на зависть любому призраку, едва услышал раздраженные нотки в голосе хозяина.
– Все нормально, Лев Семенович?
– Да ни хрена не нормально, – ответил тот.
– Если хочешь, Лёва, мы завтра же спиритический сеанс устроим, – предложил Позолотов, – вот прямо у тебя дома и устроим.
– Иди к черту со своим сеансом, – откликнулся Соколовский. – Тук, тук, тук! Тьфу! – сплюнул он. – Ни черта, Феофан, ты не знаешь, вот что я тебе скажу. Ни-чер-та, – добавил он по слогам.
– Мы вызовем такси, – сказал Кирилл.
– Не надо такси, – грозно возразил Соколовский. – Я обещал, что вас отвезут назад. Так что спрячь свой телефон, ассистент.
– Как скажете, – пожал плечами Белозерский.
– Сашка, вызови им такси, – приказал шоферу Соколовский.
Тот вытащил из кармана телефон и стал набирать номер. И тут Юлю осенило.
– А хотите, мы завтра гипнотический сеанс устроим? – вдруг предложила она, и все мужчины посмотрели на девушку с большим интересом. – Лев Семенович?
– Какой еще гипнотический сеанс? – удивился бывший мэр.
– Самый настоящий. Откроем ваши потаенные двери. В прошлое, например?
– А зачем это? – с особой мрачностью спросил Соколовский.
Охранник Саша уже называл адрес.
– Вдруг это поможет найти ниточку, которая нас приведет к медведю на одной ноге, который охотится за вашей компанией?
– А вы и так, стало быть, можете?
– И так можем.
Соколовский задумался.
– Не приведет. – Он отрицательно покачал головой. – Туда, куда надо, не приведет.
– А вдруг мы узнаем нечто такое, о чем вы забыли? – предположила Юля.
Соколовский покачнулся, но удержался на ногах.
– Сашка! – окликнул он охранника. – Что там такси?
– Я вызвал, Лев Семенович.
– Молодец. Проследи, чтобы они сели. Феофан, надевай сандалики. Что ты возишься? Помогите ему. Я устал и пойду спать. Пардон, мадам.
– Мы не против, – кивнула Юля.
Кирилл согнулся и стал помогать Позолотову. Но «профессора» вдруг осенило.
– Не зная точки отсчета, Лёва, – воскликнул он, – невозможно угадать траекторию полета!
– О чем ты?
– Нам нужна причина, по которой медведь охотится за вами!
– Иди к черту, Феня, – отмахнулся Соколовский и направился в гостиную. – Задолбал ты меня со своей мистикой! – Он уже поднимался по лестнице. – Будьте вы все неладны…
Позолотов был обут. Ожидание в доме выходило томительным, и гости попросились на свежий воздух, куда и были с радостью отпущены водителем и охранником, бугаем Сашей. На улице было темно и холодно, и пронзительная свежесть разом отрезвила их, кроме Позолотова, которого они поддерживали. На холодные лавки садиться не хотелось.
Вскоре прибыло такси.
– В машине говорить не будем, – предупредила Юля. – Кто знает, что за водитель?
– Ну, ты даешь, – покачал головой Следопыт. – Впрочем, согласен. Только это надо профессору и академику сказать. Он-то сейчас задаст жару.
– Чего мне надо сказать? – Тот сонно захлопал глазами под толстыми линзами очков. – Чего вы от меня скрываете? Кому задать жару? Предатели…
Но в машине Феофан Феофанович мгновенно заснул и проспал до самой гостиницы «Колос», еще расталкивать пришлось самозваного академика.
– Где так папаша-то нажрался? – спросил шофер, и Юля с Кириллом поняли, что зря таились. А потом академика пришлось тащить. Впрочем, он был маленьким и легким, как балерина. Кирилл справился без труда.
Когда Позолотова доставили в номер и положили на диван, Юля села в кресло.
– Ты помнишь, когда мы заговорили о том, как могут рассориться друзья, Соколовский стал версии выдвигать. Причины такого разрыва.
– Помню, – кивнул Кирилл.
– У меня отличная память, – призналась Юля. – Он ведь так и сказал: рассорились, мол, друзья, всякое бывает. Сокровище могут найти друзья и в глотку друг другу вцепиться. Помнишь, Кирилл?
– Да, и очень хорошо.
– А потом сказал: или, мол, бабу встретят. И тут Лев Семенович осекся. А потом добавил: и втрескаются в нее все втроем…
– И это помню.
Юля кивнула:
– «И вновь готовы задрать друг друга». Это были его слова. Но я увидела, как его это взволновало. Насколько! Даже голос его изменился. Кровь от лица отхлынула. А почему? Он проговорился и сам понял это!
– Шерше ля фам, хочешь сказать? – спросил Следопыт. – Ищите женщину?
– А почему бы и нет? – испытующе посмотрела на него Юля. – Поссорились, бросили охоту.
– Но при чем тут медведь на одной ноге? Который ходит и убивает людей одного за другим? Да еще вот так, появляясь из темноты?
– Понятия не имею, – покачала головой Юля. – А помнишь, я предложила Соколовскому гипнотический сеанс устроить? Предложила открыть его потаенные двери? В его прошлое? Я ведь не просто так это сделала. Хотела увидеть его реакцию.
– Разумеется, помню.
– И после этого он резко закруглил встречу и выставил нас. Потому что испугался Лев Семенович. В состоянии гипноза люди говорят всю правду, даже против воли. Он и расспрашивать ни о чем больше не стал!
– Ты считаешь… – прищурил глаза Кирилл.
– Да, он испугался даже того, что мы можем вот так, по ходу беседы, ввести его в транс и что-то узнать.
– Какая же ты! – многозначительно повторил он.
– Какая?
– Проницательная. И догадливая. Вот мне это даже в голову не пришло. На счет транса. Чтобы его так ловко развести…
– А мне пришло. У них ведь должны быть еще общие друзья той поры? Хоть кто-то? И лучше всего – знакомые женщины. Кому хочется рассказать о многом…
– Резонно.
– А лучше всего те, чьи чувства когда-то были затронуты.
Юля непроизвольно зевнула. Голова работала хоть куда, но коньяк и усталость сделали свое дело.
– Ладно, пора спать, – глядя на девушку, заключил Кирилл. – Утро вечера мудренее.
– Пора, – согласилась Юля. – Спокойной ночи.
Она зашла в свой номер, зажгла свет. В эту ночь Юля решила не раздвигать шторы и не выглядывать калеку-циркачку напротив. Усталость была сильнее – хватило только на короткий душ. Спала она крепко, и сон был только один: ей снился бывший мэр Лещёва – Лев Семенович Соколовский. Они сидели друг против друга в его огромных креслах и говорили о чем-то очень важном. Юля понимала, что Соколовский – это, собственно, не Соколовский, а сундучок, в котором хранилась нужная ей информация. Их разговор длился очень долго. Она пытала его, а он ее. Она – своей настойчивостью, он – своим упорством. Юля подбирали ключи один за другим, но не могла его отпереть. И вдруг поняла, что сундучок запаян. В нем крылось что-то столь важное, что хозяин даже не понадеялся на свой ключ. И более того, он не собирался воспользоваться содержимым сундучка. Никогда! Ключ был давным-давно выброшен, а сундук намертво заварен. Она могла расшибиться об стену, но все оказалось бы тщетно. И когда она поняла, что ей не открыть заветного сундучка, то Соколовский стал беззвучно смеяться. Его пунцовое от алкоголя лицо смотрело на нее, отечные с перепою глаза смеялись. «Убирайся отсюда, девочка, – сказал он, встал и, пошатываясь, направился к лестнице. – А то хуже будет», – добавил Лев Семенович, под которым неприятно скрипнула половица. Юля обернулась – за ее левым плечом неподвижный и словно немой стоял… но кто? Телохранитель и шофер Соколовского – Саша? Или кто-то другой?
Тут она и проснулась…