“Почему бы нам просто не убежать?” — прервала ее Сестрица.
“Еще одна достойная переделка… Что ты сказала?”
“Убежим. Оставим все это и уйдем. Ведро можем захватить с собой.”
Злая Царица на минутку задумалась. “Ты хочешь сказать, смотаемся и оставим разбор этого завала кому-нибудь другому?” — сказала она.
“Мне всегда удавалось.”
Кресло зашаталось и Царица взвизгнула. “Ладно,” — сказала она. “Почему бы и нет? Вместо того, чтобы взять на себя ответственность за этот хаос, будем безответственными.” Она соскочила со стула, который упал, и приземлилась на полу с всплеском мыльных хлопьев; затем она схватила ведро, заорала “Пошли!” и направилась к двери. Они вдвоем проскользнули в дверь, едва увернувшись от метлы.
“Ква,” — произнес страшый серый волк. — “Ква-ква-ква.”
Сова, приписанная к стае департаментом воздушной разведки перевела: “Он пытается сказать,” — прочирикала она, — “что он будет гм квакать и раздувать щеки, а затем снесет ваш дом.” Она умолкла и почистила клювом перышки. “По-крайней мере мне показалась, что он так выразился,” — сказала она сомневаясь. “Послушайте, вы в бункере. Вы, ребята, что-нибудь, поняли? Я давно не говорила по-лягушачьи.”
Внутри, в командном центре бункера, Юджин огромным усилием воли сдержался от очевидного ответа. “Понятно,” — сказал он. — “Можешь передать ему от меня, чтобы не пыхтел зря.” Он нахмурился, подумав, что в данных обстоятельствах мог бы отыскать выражение получше. “Лягушек я не боюсь,” — уверенно продолжил он. — “Мы пока не слышали о лягушке, которая бы…”
Позже, в госпитале, вышедши из комы, Юджин вспоминал, что метод, использованный лягушкой был чем-то вроде выдувания яичного желтка через прокол в противоположной стенке яйца. Именно так он объяснил это своим братьям.
Джулиан закрыл рот, который распахнулся, как дверца одного из тех грузовиков, которые перевозят дешевые телевизоры. “Это сделала лягушка?” — прошептал он.
Юджин кивнул, насколько ему позволил поддерживающий воротник. “Маленькая зеленая лягушка размером с яблоко. Джулиан, что происходит? Это уже из копытц вон плохо.”
Джулиан с минуту сидел, теребя кольцо в носу. “Не знаю,” — признался он под конец. “Иногда мне кажется, что я начинаю понимать, что происходит, но потом все опять затуманивается. Вместо того, чтобы разбираться, давайте лучше сделаем что-нибудь. Я нашел гнома.”
Юджин приподнял бровь — ту, что не была покрыта швами. “Ты имеешь ввиду гнома без имени?”
Джулиан кивнул: “Вообще-то его зовут Дампи. Как бы то ни было, он согласился помочь, и он вербует других гномов, которые, по его словам, ему понадобятся.”
“Ох,” — вздохнул Юджин. “Это нам дорого обойдется,” — сказал он.
“Возможно. Но не беспокойся, мы справимся. Ты давай выздоравливай. Знаешь, сколько стоит твое содержание здесь?”
“Это не потому, что я мечтал сюда попасть,” — горько сказал Юджин. “Здесь полно ужасно изуродованного народу. Вчера доставили одного парня, который попал в такую переделку, что его принесли в шести мешках.”
“Боже,” — пробормотал Юджин. “Что с ним приключилось?”
“Свалился со стены, мне сказали. Был так плох, что пришлось позвать группу военных хирургов-специалистов. Впрочем, они его все же заштопали.”
Джулиан резко взглянул на него: “Заштопали таки?” — спросил он.
“Так точно. Отличная работа, что ни говори. Вон он, видишь, в дальнем конце у стены. Большой безголовый парень в форме яйца.”
“Тот у которого пони меряет температуру?”
“Он самый. Ты его знаешь?”
“Слышал о нем,” — ответил Джулиан. “Так мне кажется.” Постаравшись не быть слишком очевидным, он повернул голову и пристально посмотрел на него. “Несомненно целый,” — признал он с явным волнением в голосе. — “Что тут можно сказать?”
Пациентка с соседней койки, заметив интерес Джулиана ухмыльнулась. “Обалденное представление,” — прошептала она. “Сестра сказала, он был в операционной щестнадцать часов. Там был целый батальон Королевских Инженеров и семьдесят пони с резинками и клеем. Нынче чудеса творят.”
Джулиун, нахмурившись, кивнул. “Чудеса,” — сказал он. “Извините, мы с Вами не встречались?”
“Сомневаюсь,” — ответила пациентка. — “разве что Вам приходилось встречаться с сантехниками, потому что именно этим я и занимаюсь. Кстати, меня зовут Джилл. Приятно познакомиться.”
“Взаимно.” Поросенок посмотрел в сторону, потом резко повернулся назад. Голова Джилл была как следует забинтована. “Прошу прощения, если мой вопрос покажется слишком личным,” — сказал он, — “но не Вы ли работаете в паре с Джэком?”
“Он мой деловой партнер. Вы о нас слышали?”
“Кажется, да. Похоже, Вам здорово не повезло,” — нейтрально заметил он. — “Что произошло?”
Джилл состроила гримасу: “Скатилась с холма, совершенно по-идиотски. Джэк в порядке, а вот мне не повезло.”
“Джэк в порядке?”
“О да. Типа “Я в порядке Джэк”, но наоборот. Почему Вы спрашиваете?”
“Просто так,” — неубедительно ответил Джулиан. “Чисто из любопытства.”
Вскоре появилась медсестра и выпроводила посетителей. По дороге домой Джулиан был необычно молчалив. Десмонд, который описывал ему свой план мобильного дома, привязанного к наполненному гелием дирижаблю (“Улететь у нас получиться, спустится вниз — нет.”) внезапно остановился и помахал передним копытцем перед пятачком Джулиана.
“Джулиан,” — сказал он. — “Хватит. Ты похож на дядю Клода, после того, как ему всыпали петрушки и лука.”
“Извини,” — вздохнул Джулиан. “Я просто размышлял над словами Джулиана; помнишь, что все идет из копытц вон плохо. Он прав. Происходит что-то очень странное.”
“Ну и что? В здешних краях это часть быта.”
“Возможно. Думаю, мне надо еще подумать.” Он поморщил нос и потянул воздух, как будто почувствовал трюфеля.
“Возможно, я начинаю видеть несуществующие вещи. Знаешь, заговоры и паранормальные явления и прятки, когда все притворяются, что все идет как надо. Есть слово, которое это описывает.”
“Американец?”
“Параноик. Возможно, я становлюсь параноиком.” Он передернул плечами. “К черту,” — сказал он. — “Пошли, я куплю нам по репе в Ведре и Помоях.”
На входной двери домика Дракона Отмстителя висела записка. Она была написана на розовой надушенной записочной бумаге и звучала так:
Весенний ветер в ивах,
Звезда светит в небе.
Вынести мусор.
“Здорово она со словами обращается,” — заметил Мистер Хирошиге, рассеянно расправляя лепестки теребимого ветром цветка одетыми в кольчугу пальцами.
Сидящий рядом Мистер Мироку кивнул: “Мне особенно понравилось, как она использовала образ весны, время обновления природы, чтобы навести на мысль о новом мусорном пакете. Чья очередь?”
“Я делал это в прошлый раз,” — сказал юный Мистер Акира. — “И в позапрошлый.”
Два других поразмыслили над этим. “По сути дела,” — заметил Мистер Мироку, — “у тебя уже есть заметный опыт по выносу мусора.”
“Верно,” — сказал Мистер Акира.
“Даже, можно сказать, экспертиза.”
“Может быть. Это не так сложно.”
“Для тебя, возможно,” — вежливо сказал Мистер Мироку. — “Аналогично, обученный скульптор с легкостью создаст совершенную нетсуке из малейщего кусочка кости в то время, как мы с тобой не знали бы с чего начать. Думаю, что твоим детям будет еще проще, и так далее в поколениях.” Он улыбнулся. “Продолжай,” — сказал он. — “Ты ведь не возражаешь, если мы понаблюдаем? Смотреть на мастера за работой всегда вдохновляет.”
Мистер Акира пожал плечами и поплелся за домик. Чуть позже он вернулся с двумя туго набитыми мешками мусора.
“Обрати внимание,” — сказал задумчиво Мистер Хирощиге, — “что он держит по мешку в каждой руке, чтобы равномерно распределить вес. У юноши явно талант.”
Мистер Акира не смог удержаться от некого чувства гордости. В конце концов, они были признанные последователи Пути, в то время как он был лишь учеником. Он подхватил мешок с сознательным элан в движении.
“Поправь меня, если я ошибаюсь,” — сказал Мистер Мироку, останавливая его вежливым жестом, — “но ведь это момент, когда ты кладешь пластиковые пакеты в большие ящики у садовой калитки.
“Совершенно верно,” — ответил юноша.
“И как же ты это делаешь? Это, должно быть, ужасно сложно.”
“Не сказал бы,” — ответил Мистер Акира слегка сморщившись. — “Во всяком случае, у меня никогда с этим проблем не возникало. Я просто поднимаю крышку и кладу пакеты внутрь.”
Два старших мужчины посмотрели друг на друга. “Он просто поднимает крышку и кладет их внутрь,” — повторил Мистер Хирошиге. “Подобно лучнику, который в момент запуска стрелы закрывает глаза и вверяет ее полет силам вселенской гармонии. Как я всегда говорил, чем сложнее работа, тем важнее отыскать ее внутреннюю простоту. Можно нам понаблюдать? Мы обещаем не шуметь.”
“Пожалуйста,” — с легким поклоном сказал Мистер Акира. “Сюда.”
Они последовали за ним по тропинке на уважительном расстоянии пока он засовывал пакеты в мусорный ящик и закрывал крышку. Двое самураев опустили головы в безмолвном восхищении.
“Аналогично,” — сказал Мистер Хирошиге, — “в то время, как даже самый изощренный ювелир не в состоянии создать убедительное подобие древесного листа со всеми присущими тому жилками и шероховатостями, дерево пускает свежие побеги, совершенно не задумываясь. Благодарим. Это было…” — он умолк, вздохнул и медленно выдохнул. — “Прекрасно.”
“Хорошо.”
“И все же,” — вежливо прервал Мистер Мироку, — “было бы заносчиво поздравлять его с обладанием исскуством, которое приходит не изнутри, а от основных сил космоса. В конце концов, поздравляют художника, а не кисть.” Он обернулся и вежливо указал на мусорный ящик: “Ты не мог бы повторить процесс?”
Брови Мистера Акиры поползли вверх. “Ладно,” — сказал он. — “Если Вам так хочется.” Его брови на минуту сдвинулись, производя впечатление свидания париков. “Это что-то связанное с Зеном, да? Как глажка одежды и чистка засоренной раковины.”