ого искусства.
Тем временем жизнь его в Мадриде становилась хуже и хуже. Шахматные «запасы» в стране были исчерпаны, не было больше турниров и сеансов. По счастью, один из меценатов выдал скудные средства для обучения способного мальчика, Артура Помара, и это на время поддержало Алехина. Но вскоре и это подкрепление кончилось. Сколько раз совещались испанские коллеги Алехина, ища возможности еще чем-нибудь помочь чемпиону мира. Вдруг им повезло. Алехин получил приглашение на турнир в Португалию. С трудно скрываемой радостью проводили засидевшегося гостя испанские шахматисты и облегченно вздохнули, когда поезд с чемпионом мира покинул Мадрид.
Приземистый «кадиллак» на секунду припал на правые колеса и, скрипнув шинами по полотну дороги, сделал резкий поворот. Алехина кинуло в сторону: он скользнул спиной по кожаному сиденью машины и мягко ударился плечом о соседа. Это вывело Алехина из задумчивости. Он посмотрел через широкое ветровое стекло: навстречу бесконечной лентой быстро неслась извилистая горная дорога и исчезала внизу под машиной. Плотный, широкоплечий водитель – владелец «кадиллака» – с показной небрежностью вращал рулевое колесо и, не снижая скорости, с ходу брал частые виражи.
«Богатый человек – не жалеет машины! – с завистью и злостью думал о нем Алехин. – Этому война пошла на пользу. – И тут же по укоренившейся с детства привычке контролировать своп чувства рассудил: – Какое же ты имеешь право на него злиться? Любезный господин, сам предложил отвезти тебя в Эсториаль. Трясся бы сейчас в автобусе! А зависть?! Не ты ли говорил всегда, что это худший из людских пороков?»
И Алехин вновь углубился в свои печальные мысли. Вот уже семь месяцев, как кончилась мировая война, а в его жизни не произошло никаких изменений. Все то же вынужденное безделье и одиночество. О нем совсем забыли – нет приглашений на турниры, никто не зовет давать сеансы. Не удивительно: шахматы в Португалии никогда не были популярны. Еще счастье, что есть Люпи, иначе совсем пропадать! Да, Люпи – настоящий друг, спасибо ему, что организовал пансион в Эсториале. Пусть из милости, пусть благотворительность, зато хоть крыша над головой будет, кусок хлеба… Что бы он иначе делал? В кармане ни единого центаво! Все сбережения давным-давно кончились: берег про черный день, а жить на них пришлось долгие годы!
Алехин с благодарностью посмотрел на своего соседа. Люпи сидел неподвижно, откинувшись на сиденье и вытянув ноги. Поймав на себе взгляд Алехина, португалец повернул голову. На его худом бледно-коричневом лице промелькнула добрая улыбка.
– Вы написали письмо Дюмонту? – тихо спросил он.
– Да, – ответил Алехин. – Вы думаете, это поможет?
– Поеду в Лондон, узнаю.
– Как гадко они поступили! И это англичане! Кто мог от них этого ожидать? – с горечью вздохнул Алехин.
Действительно, кто мог ожидать?! Началось все так хорошо: официальное приглашение из Лондона – первый международный турнир после войны, участвуют сильнейшие шахматисты мира, четверо русских. Это же снова жизнь, начало новой шахматной эры, после шести лет голода, нищеты. Конец безделью, мучительной жизни в Португалии, где никто не интересуется ни шахматами, ни их заброшенным чемпионом… Алехин сразу оживился тогда, часами сидел за доской, вспоминал партии, готовил новые варианты. Собирался приехать в Лондон во всеоружии!… И вдруг вчера телеграмма: «Ввиду ультимативного протеста Американской шахматной федерации вынуждены взять обратно свое приглашение на турнир в Лондон».
Чемпиона мира не пускают в турнир! Неслыханно! Это же конец, бесславный конец! Четверть века взбирался он на шахматный Олимп, цепляясь за непрочные уступы. Только бы не сползти вниз побежденным, поверженным. Все отдал ради славы, всем пожертвовал: друзьями, женой, родиной. И такой бесславный конец! Один, покинут и забыт всеми… Один в целом мире! Везут теперь в богадельню, чтобы не дать умереть с голоду. Именно в богадельню. Внешне все прилично: курорт, отель, но все равно богадельня, великосветский приют для престарелых чемпионов. Да и это на время: начнется сезон, станут выколачивать доллары, сразу забудут о благотворительности. Мигом выкинут на улицу…
Машина выехала из Лиссабона и теперь набирала скорость. Промелькнули последние ограды пышных дворцов, утопавших в густой тропической зелени, – кончился район богачей.
«Где-то и наш здесь имеет дворец, – вспомнил Алехин рассказы Люпи о владельце автомобиля. – Хорошо устроились – ступенчатые террасы, тенистые парки, величественные фасады.
На обочине появился дорожный указатель: «Эсториаль».
Алехин много слышал об этом знаменитом курорте на Атлантическом побережье и вот теперь ехал туда, повергнутый и униженный.
В ссылку, – твердил сам себе чемпион мира. – Еду в ссылку, в настоящую ссылку!
– Смотрите, как красиво, – обернулся владелец «кадиллака». – Вот там, вдали – мыс Трафариа и деревушка Каскайск – приют рыбаков и приезжих художников. Зимой в Эсториале великолепно! Лучшее время: нет ни жары, ни африканских ветров. Знаете, как мучителен фен?! А какие цветы! – произнес он, показывая на маленький садик близ шоссе. – Вот георгины «Утренняя слава», как они гармонируют с белыми стенами!
А это голубое небо!…
Алехин не слушал. Мысли его были заняты своими невзгодами. «Ссылка, – упрямо повторялось в измученном мозгу одно и то же привязавшееся слово, – пусть красивая, богатая, но ссылка».
Как бы подтверждая это, владелец машины продолжал:
– В Эсториале живет много известных людей. Экс-король Италии Умберто, например; даже казнь Муссолини не увеличила его шансы на престол. Есть там и претендент на испанский трон – Дон Хуан с семьей. На что-то еще надеется экс-регент Венгрии Хорти – его шансы на власть так же незначительны, как и у соседа – бывшего короля Румынии Кароля. Блестящая компания!
«Бывшие! Вот именно: все бывшие и все без шансов вновь возвыситься, – пронеслось в мозгу Алехина. – Я ведь тоже бывший – грозят же они лишить меня звания чемпиона мира! Значит, и мне место в этой великосветской богадельне выброшенных за борт неудачников. У них есть деньги – вовремя нахватали, а я?!» И Алехин еще больше нахмурился.
Взглянув сбоку на своего опечаленного друга, Люпи тронул за плечо водителя. Не доехав километров десять до Эсториаля, тот остановил машину около маленького ресторанчика у самого шоссе. На уютной открытой веранде путники подкрепились кофе, а Алехину заказали двойную порцию коньяка. Алкоголь поднял немного его настроение, и, когда они вновь сели в машину, он уже с охотой согласился осмотреть старинную башню Белем, стоявшую на пути в Эсториаль. Эта сказочная крепость с таинственными бойницами и казематами и поныне не утратила своей привлекательности. Дряблый, согбенный сторож – казалось, он был ровесником башни – рассказал, что она предназначалась не столько целям войны, сколько для пышных театральных представлений. Алехин вообразил себе картину средневековых торжеств с прекрасными дамами, закованными в латы рыцарями, тихими звуками старинных мелодий…
Они вновь соли в машину и вскоре были уже в самом центре красивого курортного городка. Аккуратно подстриженные деревья садов в строгой симметрии окружали величественные дворцы; прямые широкие аллеи пальм убегали от берега океана на самый верх холма. Огромные, расцвеченные глыбы гостиниц зазывали туристов своим великолепием и рекламой. «Атлантико», «Монте-Эсториаль», «Палас» – названия этих фешенебельных отелей можно было прочесть и на стенах домов, и на огромных, светящихся ночью стендах, и в погожие дни на небе, где эти слова искусно писали в синеве маленькие юркие самолеты.
– Зайдем? – предложил Люпи, кивком головы показывая на белое здание казино, и это предложение было охотно принято остальными. У входа в зал с них потребовали паспорта: по законам, принятым во многих странах, местным жителям играть в казино воспрещается. Но лиссабонец знал какие-то особые пути, и контролер беспрепятственно впустил всех троих. Впрочем, и без них в зале было много португальцев, особенно женщин – страсть к игре помогала им обходить не очень строгие запреты.
Алехин быстро прошел мимо столов, где играли в «тренто-кваренто», – эта карточная игра «тридцать-сорок» его никогда не интересовала. Около рулетки по случаю некурортного сезона было сравнительно мало играющих, и Алехин без труда нашел место у игорного столика. Равнодушно смотрел он на лица окружающих – самому ему играть было не на что, и он спокойно мог наблюдать за волнением других.
В разграфленных квадратах зеленого стола белой краской были написаны цифры и другие знакомые Алехину условные знаки. Этим маленьким клеточкам судьбы было отдано все внимание публики: магические квадраты гипнотизировали играющих, притягивали к себе их воспаленные взоры. Десятки дрожащих, потных рук заботливо укладывали в них разноцветные стопки фишек. Сделав ставку, играющие равнодушно смотрели по сторонам, делая вид, что выигрыш или проигрыш их мало интересует, что игра для них только забава. Лишь некоторые – те, кто не в силах были скрыть возбуждение страсти, – не спускали взоров с огромной черной чаши в середине стола, где решалась судьба их денег.
Вот крупье специальной ручкой раскрутил рулетку и бросил навстречу движению маленький желтый шарик.
– Делайте вашу игру, господа! – дважды произнес он, в то же время внимательно наблюдая за десятками подвижных пальцев, делающих последние ставки.
Вынесенный силой инерции на боковую поверхность чаши, шарик радостно бежал навстречу чьей-то судьбе и, наконец, кокетливо зацокал по зазубринам, выбирая, куда бы поудобнее улечься.
– Ставок больше нет! – предупредил крупье, и помощники тотчас загородили лопаточками дорогу тем, кто в последнюю минуту хотел изменить или добавить ставку.
Еще несколько секунд, и шарик остановился в одном из углублений; потеряв свою скорость, он плавно поплыл вместе с чашей уже в обратном направлении.
– Двадцать три! Красный! – бесстрастным голосом воскликнул крупье, и вздох радости вырвался у тех, кто угадал ставку. Проигравшие зашевелились, их лица сразу приобрели безразлично-холодное выражение, хотя огорчение заметно проскальзывало сквозь тщательно скрываемое равнодушие.