«Успех за успехом дал имя и дивизии, и ее начальнику. В победных реляциях Юго-Западного фронта все чаще и чаще упоминались имена двух кавалерийских начальников, – только двух – конница в эту войну перестала быть „царицей поля сражения“, – графа Келлера и Каледина, одинаково храбрых, но совершенно противоположных по характеру: один пылкий, увлекающийся, иногда безрассудно, другой спокойный и упорный.
Оба не посылали, а водили в бой свои войска. Но один делал это – вовсе не рисуясь, – это выходило само собой, – эффектно и красиво, как на батальных картинах старой школы. Другой – просто, скромно и расчетливо.
Войска обоим верили и за обоими шли…»
…Не проходит и полгода, как Алексей Максимович получает императорский военный орден Святого Георгия более высокой, 3-й, степени за прорыв неприятельского фронта. В наградном приказе говорилось следующее:
«За то, что состоя начальником 12-й кавалерийской дивизии, в середине февраля 1915 года, будучи направлен во фланг противнику, теснившему наши войска от города Станиславова к Галичу и угрожавшему последнему, лично командуя дивизией и находясь под действительным огнем противника, причем 16-го февраля был ранен, энергичными действиями сломил упорное сопротивление бывшего против него противника в районе села Бендаров.
Вследствие этого, главная группа противника, наступавшая к городу Галичу, угрожавшая с фланга и тыла, начала отходить к городу Станиславову…»
Ранение осколком в бедро, полученное тогда, когда генерал-лейтенант лично вел в атаку по заснеженному полю своих спешенных драгун, оказалось нетяжелым. Однако рану пришлось залечивать в Кауфмановском госпитале во Львове. В госпитале Каледин пробыл недолго, так, по всей вероятности, и не залечив до конца рану.
…В марте 1915 года дважды георгиевский кавалер формирует кавалерийский корпус, который спасает положение русской 9-й армии ударом во фланг наступающим австро-венгерским войскам. Корпус состоял из двух дивизий: его 12-й кавалерийской дивизии во главе с генерал-лейтенантом бароном Карлом Маннергеймом и Кавказской Туземной (Дикой) конной во главе с великим князем Михаилом Александровичем Романовым.
Затем становится командиром 12-го армейского корпуса, а в марте 1916 года сменяет генерала от кавалерии А. А. Брусилова (он принимает командование Юго-Восточным фронтом) на посту прославленной своими боевыми делами 8-й армии. Так он за два неполных года Великой войны дорос от начальника кавалерийской дивизии до командующего армией.
Когда началось знаменитое брусиловское наступление Юго-Западного фронта, 8-й армии отводится роль главной ударной силы. Перед армией ставится задача наступать в направлении Ковель – Брест. Она получает в свой состав треть фронтовой пехоты (13 дивизий) и половину тяжелой артиллерии (19 батарей). Казачьему генералу противостояла группа войск германского генерал-полковника Александра фон Линзингена.
Брусиловский прорыв стал самой крупной по масштабам и участвовавшим войскам наступательной операцией Первой мировой войны, имевший стратегический характер. 8-я армия генерала А. М. Каледина в том деле оказалась, как говорится, на первых ролях. Ее командующий принял решение главные атакующие усилия возложить на 8-й армейский корпус генерала В. М. Драгомирова, которому предстояло наступать на город Луцк, важный узел железных дорог.
В направлении на город Ковель войска армии в трехдневных боях разгромили 2-й австро-венгерский корпус фельдмаршала-лейтенанта барона Лаутербаха. Под Луцком понес полное поражение еще один австро-венгерский корпус – 10-й фельдмаршала-лейтенанта Гуго Мартини. Такая же участь ожидала Сводный корпус австро-венгров фельдмаршала-лейтенанта Александра Шумрая.
Затем разгромное поражение понесла вся отступавшая 4-я армия эрцгерцога Иосифа-Фердинанда (полное имя – Иосиф-Фердинанд-Сальватор-Франц-Леопольд-Антон-Габсбург-Лотарингский). Калединский удар стал «концом» военной карьеры представителя венской династии Габсбургов.
Оборонительные полосы, на которые неприятель затратил столь много времени, сил и средств, оказались прорванными. 25 мая части русской 4-й стрелковой дивизии вступили в Луцк, а 14-я стрелковая дивизия генерала В. И. Соколова успешно форсировала реку Стырь.
Калединская армия провела сражение у города Луцка выше всяких похвал: было разгромлено несколько корпусов австро-венгров, в плен взято 922 офицера, 43 628 нижних чинов. В числе трофеев числились 66 орудий, 71 миномет и 150 пулеметов. Всего австро-венгерские войска, которые противостояли 8-й армии, потеряли в Луцком сражении свыше 82 тысяч человек. Потери же русской стороны составили около 33 тысяч человек убитыми и ранеными.
Историк К. Раш впоследствии напишет о значимости действий калединской 8-й армии в наступательной операции, проведенной на Русском фронте в третьей кампании Великой войны:
«…Летом (1916 года) с помощью 8-й армии казака Каледина Царь совершает „Императорский прорыв“ Юго-Западного фронта и почти выводит из войны Австро-Венгрию».
10 июня 1916 года донскому казаку Алексею Максимовичу Каледину присваивается чин генерала от кавалерии. В его славном казачьем роду генералов еще не значилось.
Неприятель смог остановить Брусиловское фронтовое наступление лишь после того, как на помощь австро-венграм пришли крупные силы германской армии, в том числе переброшенные с Французского фронта. Но оправиться после такого мощного удара в Галиции Австро-Венгерской империи не удалось до самого окончания Великой войны. Немалая доля в этом успехе русского оружия пришлась на 8-ю армию.
Но после Луцкого успеха Каледина ожидала неудача в августовских боях под Новгород-Волынским. Получив на усиление из Особой армии 1-й и 2-й гвардейские (пехотные) корпуса, он не смог прорвать неприятельский фронт, после чего наступательная операция завершилась. Специалисты считают, что в неудаче большой вины командующего 8-й армией не видится, поскольку фронтовой штаб наступление спланировал и обеспечил не на должном уровне.
Высокий профессионализм полководца А. М. Каледина, видевшего Великую войну как нечто новое по сравнению с войной Японской, как командующего армией, сказывался и в его отношении к техническим средствам ведения вооруженной борьбы. Не только как военного вождя, умелого тактика, понимающего толк в стратегических замыслах и решениях.
Показательно отношение его, к примеру, к авиации. Он осознавал слабость военно-воздушных сил русской армии с учетом того, что протяженность боевой линии Восточного фронта (без учета Кавказского фронта) составляла более 1000 километров. В своих воспоминаниях за июнь 1917 года председатель Государственной думы М. В. Родзянко записал:
«…Брусилов, Каледин, Сахаров просили обратить самое серьезное внимание на авиацию.
В то время как немцы летают над нами как птицы и забрасывают нас бомбами, мы бессильны с ними бороться…»
Такие требования от высшего фронтового командования легли в основу просьбы Ставки Верховного главнокомандующего к союзникам России по Антанте. На межсоюзнической конференции в январе 1917 года, проходившей во Франции, российская делегация высказала просьбу о присылке русской армии в ближайшие после 1 января 1917 года восемнадцать месяцев 5200 самолетов.
…После Февральской революции генерал от кавалерии А. М. Каледин резко выступил против «демократизации» армии, которая вела к утрате боеспособности, дисциплины и организованности. В конце апреля Временное правительство отстраняет его от командования армией. По сути дела, талантливый командарм лишается места в рядах воюющей русской армии.
Каледин уезжает в Новочеркасск, где в то время работал Донской войсковой круг. Боевой генерал был горячо встречен его участниками, и 19 июня Алексея Максимовича избрали войсковым атаманом Донского казачьего войска. В Петрограде это решение пришлось утвердить.
В своих мемуарах начальник штаба Донских армий и войскового штаба Генерального штаба генерал-майора И. А. Полякова дается оценка появления на Дону командующего прославленной делами 8-й армией. Он пишет о герое Луцкого прорыва:
«…Генерал Каледин оставил армию, и не сколько по болезни, сколько под влиянием иных причин, разочарованный и непонятый даже своими близкими помощниками и сотрудниками.
Покидая армию, он был полон любви и веры в Дон, он верил в крепость старых традиций казачества и считал, что только там, на Дону, еще можно работать».
В грамоте круга войска Донского по поводу избрания генерала от кавалерии и георгиевского кавалера, фронтовика со славой А. М. Каледина говорилось следующее:
«По праву древней обыкновенности избрания Войсковых атаманов, нарушенной волей царя Петра I в лето 1709-е и ныне восстановленному, избрали мы тебя нашим Войсковым атаманом».
Пробыть же А. М. Каледину войсковым атаманом донского казачества довелось немногим более шести месяцев…
Историк-белоэмигрант Г. В. Губарев в «Казачьем словаре-справочнике», характеризуя атамана Каледина, неудавшегося спасителя старой России и мира казачьей старины, писал:
«Однако, оказалось, что атаман Каледин, будучи безукоризненно честным человеком высокой культуры, будучи замечательным полководцем и большим русским патриотом, не мог сразу стать политическим светилом революционного времени, не мог найти отвечающие моменту идеалы и провозгласить лозунги, способные поднять усталый от пережитой войны народ на новую борьбу.
Соблюдая по привычке преданность России, атаман готов был не щадить живота своего для спасения отечества. То же самое он хотел бы видеть и у казаков, не считаясь с их частными насущными интересами…»
На Московском государственном совещании в середине августа 1917 года Каледин от имени всех двенадцати казачьих войск России требовал продолжения войны до победного конца, роспуска советов и комитетов в армии и указывал, что «армия должна быть вне политики». С трибуны совещания Алексей Максимович заявил:
«Выслушав сообщение Временного Правительства о тяжелом положении Русского государства, казачество, в лице представителей всех 12-ти казачьих войск – Донского, Кубанского, Терского, Оренбургского, Яицкого, Астраханского, Сибирского, Амурского, Забайкальского, Семиреченского, Енисейского и Уссурийского – казачество, стоящее на общенациональной государственной точке зрения, и, отмечая с глубокой скорбью существующий ныне в нашей внутренней и государственной политике перевес частных классовых и партийных интересов над общими, приветствует решимость Временного Правительства освободиться, наконец, в деле государственного управления и строительства от давления партийных и классовых организаций, вместе с другими причинами, приведшими страну на край гибели.