Вернувшись в Севастополь, Колчак пытается оградить Черноморский флот от «революционной анархии». Но прибывшая 27 мая в Севастополь делегация балтийских моряков накалила обстановку на флоте до предела: офицеры были разоружены, командующий флотом отрешен от должности. Вице-адмирал Колчак сдал свой револьвер, а золотое Георгиевское оружие – свою боевую награду за Порт-Артур – бросил за борт. О событиях тех дней он писал:
«Я хотел вести свой флот по пути славы и чести, я хотел дать Родине вооруженную силу, как я ее понимаю, для решения тех задач, которые так или иначе, рано или поздно будут решены, но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший, дикий, неспособный выйти из психологии рабов народ этого не захотели».
Колчак покидает Севастополь и 10 июля прибывает в Петроград. Но здесь он остался не у дел. Случай свел его с вице-адмиралом Д. Г. Гленном, который в составе правительственной делегации США прибыл в город на Неве: союзники России по Антанте были крайне озабочены ее возможным выходом из войны.
Гленн добился назначения вице-адмирала А. В. Колчака в состав «Русской морской миссии в Американском флоте», которая в октябре 1917 года прибыла в США «для обмена опытом». Здесь Колчак встретил известия о свержении Временного правительства и о том, что советская власть начала в Брест-Литовске сепаратные мирные переговоры с Германией и ее союзниками.
Начало 1918 года стало «водоразделом» в судьбе Александра Васильевича Колчака, в той судьбе, которая стала его официальной биографией после Гражданской войны и многих «полярных» публикаций с начала 90-х годов прошлого века.
Будучи в США, вице-адмирал Колчак обращается к правительству союзной, уже бывшей старой России Великобритании с просьбой о зачислении на английскую военную службу и отправке его на Месопотамский фронт (в Ипак) через Японию. На Японских островах он пробыл более двух месяцев, после чего получил предписание из Лондона прибыть в Китай «для работы в Маньчжурии и Сибири». Дело обстояло так.
В начале января 18-го он получает телеграмму от русского посланника в Пекине князя Н. А. Кудашева с просьбой прибыть к нему по очень важному делу. Такая встреча состоялась в конце марта, о чем особенно пекся Разведывательный отдел английского Генштаба. Кудашев предложил достаточно известному человеку заняться формированием антибольшевицких вооруженных отрядов в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги (КВЖД). На это вице-адмирал Колчак сразу же согласился, поскольку он уже осознал свое место в Гражданской войне, начавшейся в его Отечестве.
Колчак прибывает во Владивосток, и в апреле 1918 года, перебравшись в Харбин, бывший командующий Черноморским флотом возглавляет охранную стражу Китайской Восточной железной дороги. Здесь он быстро испортил отношения с атаманом Г. М. Семеновым (у него был самый большой воинский отряд), японским командованием (оно переманивало у него стражников в отряд атамана Семенова) и председателем временного правления КВЖД генералом Д. Л. Хорватом, пытавшимся создать собственное правительство на востоке России.
В итоге вице-адмиралу Колчаку пришлось последовать «совету» помощника начальника Генерального штаба Японии генерала Г. Танаки отдохнуть в Японии и поправить там свое здоровье, и прежде всего действительно «расшатавшуюся» нервную систему. В Токио несостоявшийся организатор единения антибольшевистских сил в Маньчжурии, уже уволенный Хорватом, встретился с иностранными представителями – британским генералом А. Ноксом (ранее работавшим в английском посольстве в России) и послом Франции в Японии Э. Реньо.
В Токио вице-адмирал А. В. Колчак дал несколько интервью, одно из них было напечатано в ряде газет Сибири и Дальнего Востока. В нем речь шла о необходимости восстановления государственности России на ее востоке и открытии там антибольшевистского фронта.
Японцы отказались сотрудничать с Колчаком. Из России приходили сведения о начале Гражданской войны и о том, что в Омске Временное сибирское правительство успешно провело мобилизацию в Сибирскую армию и проводит твердую внутреннюю политику. Такие сообщения и определили выбор Колчака, где ему начать борьбу с большевиками. В середине октября он прибывает во Владивосток.
Волей случая в тот сентябрьский день во Владивосток с делегацией «омского» правительства прибыл председатель Совета министров адвокат П. В. Вологодский, бывший член Государственной думы. Состоялись встречи с ним и командующим Восточной группой войск чехом генералом Р. Гайдой. Итогом этих встреч стало прибытие 13 октября 1918 года при содействии чехов вице-адмирала А. В. Колчака в сопровождении группы морских офицеров в город Омск. Омск уже утвердился как столица Белой Сибири.
К тому времени в Омск из Уфы переехало Временное всероссийское правительство (Уфимская директория) во главе с его председателем правым эсером Н. Д. Авксентьевым и верховным главнокомандующим генерал-лейтенантом В. Г. Болдыревым. В Омске, в котором оказались два белых правительства, начались министерские перестановки.
Вице-адмирал Колчак по прибытии в Омск оказался заметной фигурой на местном политическом небосводе: безупречная флотская репутация, георгиевский кавалер, связи с представителями Антанты и командованием Чехословацкого корпуса (ставшего частью белой Сибирской армии), несомненные ораторские способности, умение поставить себя в обществе, политическая амбициозность. Ознакомившись с ситуацией в Сибири, он уже не думал перебираться на Юг России.
4 ноября 1918 года Временное всероссийское правительство («деловой» Совет министров Уфимской директории) утвердило вице-адмирала А. В. Колчака в должности военного и морского министра. Тот согласился занять этот пост не сразу, а после недолгих раздумий и поисков советов на сей счет.
8 ноября новоявленный министр Омского правительства отправился на фронт. Его сопровождал только что прибывший в Омск английский Мидлсекский пехотный батальон под командованием полковника Дж. Уорда. 9 ноября Колчак прибыл в Екатеринбург, где по такому случаю состоялся парад белых и чешских войск.
На следующий день он в штабе Сибирской армии имел доверительный разговор с ее командующим генералом Р. Гайдой и чешским командующим генералом Я. Сыровой. Те ознакомили военного и морского министра с положением на фронте: в ходе осеннего наступления Красная Армия отбросила белых далеко от Волги, восточнее Перми. В штабе Сибирской армии шла разработка плана контрнаступления: намечалось взять Пермь обратно.
После Екатеринбурга Колчак посетил войска генерала А. Н. Пепеляева, поняв у него, что большинство офицеров открыто высказывают недоверие Директории. После этого он прибыл в Челябинск, познакомился с начальником штаба белочехов генералом М. Е. Дитерихсом, провел беседы с членами Чешского национального совета. Побывал на фронте под Уфой. После этого 17 ноября возвратился в Омск, охваченный «безвластной смутой».
Показательно, что за менее чем три недели своего пребывания в Омске, не имея еще заслуг в борьбе с советской властью, вице-адмирал А. В. Колчак стал одной из ключевых фигур белого правительства. Уфимская (эсеровская) директория отстояла его кандидатуру, считая бывшего командующего Черноморским флотом не только крупным военным специалистом, но еще и «настоящим демократом».
К тому времени в белом стане в Сибири утвердилось мнение о необходимости установления «твердой» государственной власти, во главе которой стоял был человек известный, наделенный диктаторскими полномочиями. Человек, лозунгом которого было бы: «За единую и неделимую Россию».
Многие исследователи считают, что решающее слово «за Колчака» при возведении его на высшую ступень руководства Белым движением сказал один из авторитетных лидеров конституционно-демократической партии (кадетов) В. Н. Пепеляев. Именно он предложил Колчаку от имени Национального центра стать диктатором, на что получил согласие. Пепеляев в ноябре 1919 года стал председателем Совета министров.
18 ноября в Омске произошел так называемый «государственный переворот», который в советское время безоговорочно называли «колчаковским». Однако факты опровергают мнение, что Колчак имел к нему прямое отношение. Как же обстояло дело с «переворотом»?
Утром того дня собрался Совет министров директории. Было объявлено об аресте казаками из отряда есаула Красильникова эсеров Авксентьева и еще трех лиц. Эсеровская боевая дружина была разоружена сибирскими казаками. В ходе прений посчитали, что власть Уфимской директории в Омске свергнута и встал вопрос о передаче всей полноты власти одному человеку – «диктатору». Кандидатур было названо три – Колчак, генералы Болдырев и Хорват.
Право на участие в голосовании имели 15 членов Совета министров. За вице-адмирала А. В. Колчака было подано 14 голосов, за генерала Г. В. Болдырева, главнокомандующего войсками Уфимской директории – один голос. За харбинского Хорвата никто не проголосовал.
Так 18 ноября 1918 года Александр Васильевич Колчак, повысившись в чине до полного адмирала, стал Верховным правителем России, главой Белого дела в идущей Гражданской войне. Титул и производство в полные адмиралы были утверждены Советом министров в тот же день. Армия Уфимской директории, теперь уже бывшей, признала новую власть в Омске.
Легкость, с которой вся полнота власти в Сибири далась в его руки, породила у Колчака веру в то, что «винтовка рождает сильную власть». Он сразу же объявил печатным словом о том, что главной своей задачей считает вооруженную борьбу с большевиками:
«Приняв крест этой власти в исключительно трудных условиях гражданской войны и полного расстройства государственной жизни, объявляю: я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру. Призываю Вас, граждане, к единению, к борьбе с большевизмом, труду и жертвам».