Чехословаков», 59-го Осинского «Имени Минина и Пожарского» и 60-го Воткинского «Имени Союзных держав».
Первые успехи наступающей на Урал и дальше к Волге (были взяты важные по своему местоположению крупные города Самара, Симбирск, Казань) белой Русской армии способствовали признанию адмирала А. В. Колчака военным лидером всего Белого движения. Уже 26 мая 1919 года бывшие союзники старой России по Антанте известили Верховного правителя России о том, что они согласны поставлять ему оружие, боеприпасы и продовольствие и в ряде случаев свои войска, но без их прямого участия в действиях на фронтах.
Антанта стала оказывать Верховному правителю России помощь войсками: Сибирь, Забайкалье, Дальний Восток познали иностранную интервенцию. Там находилось до 25 тысяч чехословаков (как часть армии Франции), 36 тысяч японцев (преимущественно в Забайкалье), около 5 тысяч американцев, около 3 тысяч англичан и канадцев (Канада являлась доминионом Великобритании), более 1 тысячи французов, а также воинские части из поляков, сербов, итальянцев, румын. Но практически все иностранные войска находились в тылу, не принимая активного участия в боевых действиях, что не касалось белочехов и борьбы с партизанами в Приморье.
Следует заметить, что союзническая помощь Антанты адмиралу А. В. Колчаку была далеко не безвозмездной. Она осуществлялась через займы или непосредственно под залог части золотого запаса Российской империи, вывезенного белыми из Казани, где этот запас временно хранился. Общая номинальная стоимость запаса превышала 650 миллионов золотых рублей, на оплату же военных поставок от союзников правительство Колчака израсходовало около 242 миллионов рублей золотом.
За два с половиной месяца весны 1919 года в наступательных операциях белые нанесли ряд тяжелых поражений Красной Армии и продвинулись в западном направлении на 150–430 километров, однако крупные оперативно-стратегические просчеты, допущенные белогвардейским командованием, не позволили армиям Колчака развить достигнутый успех. Последовало ответное контрнаступление советского Восточного фронта, и колчаковцы были отброшены от Волги в предгорья Урала на 350–400 километров.
К лету 1919 года советское командование после проведения ряда мобилизаций имело в строю на Восточном фронте около одного миллиона человек. Оно успешно провело в июне – июле Пермскую операцию, после чего были заняты города Кунгур, Нижний Тагил, Екатеринбург. Река Кама была форсирована при содействии кораблей Волжской военной флотилии.
Затем белым пришлось оставить Урал и понести тяжелые поражения в боях на реках Тобол и Ишим, хотя первоначально они пытались вырвать инициативу из рук неприятеля. Осенью 1919 года колчаковские войска потеряли до половины своего состава – убитыми, ранеными и больными, пленными и дезертирами.
После отступления разгромленных колчаковских армий с Урала Восточный фронт белых, по сути дела, распался. В «столичном» Омске произошло восстание, подготовленное подпольщиками-большевиками, но оно было быстро и жестоко подавлено. 10 ноября 1919 года правительство адмирала А. В. Колчака оставило столичный Омск, в который через четыре дня вошли красные войска. После оставления Красноярска армии Колчака как единой силы уже не существовало.
Восточный фронт белых для истории Гражданской войны в России прекратил свое существование в феврале 1920 года. Адмиралу Колчаку так и не удалось найти полководца, который бы в огне Гражданской войны сумел снискать себе славу победного главнокомандующего армиями Восточного фронта. Этого не смогли сделать (поочередно) генерал-лейтенанты М. К. Дитерихс, К. В. Сахаров, В. О. Каппель, С. Н. Войцеховский. Сам же Верховный правитель России к такой роли совсем не годился. Не нашлось у него и твердости в политическом руководстве подчиненными ему территориями.
Колчак, армия которого на вершине пика своих побед вышла к притягательной Волге, так и не смог «навести порядок в собственном тылу». Своеволие атаманов Семенова, Анненкова и даже Дутова, их «походы» против населения ряда районов Сибири стимулировали «применение насильственно-репрессивных методов управления страной». Вооруженной рукой был подавлен ряд восстаний сибирского крестьянства, выступившего против «белой продразверстки».
Это только подлило масла в огонь партизанского движения. В белом тылу появились даже партизанские республики – Степно-Баджейская и Тасеевская. Партизанские «армии» А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина взяли под свой контроль территорию между реками Енисей и Кан. По словам белого офицера-мемуариста, «вся Енисейская губерния и часть Иркутской буквально горели в огне партизанщины».
То, что немалая часть сибирского крестьянства стала противником власти адмирала Колчака, стало одной из главных причин военного поражения белых в Сибири. Их армии быстро теряли и свою боеспособность, и численность, людьми они теперь почти не пополнялись. В такой благоприятной ситуации Красная Армия на Восточном фронте перешла в контрнаступление, имея во вражеском тылу многочисленных союзников-партизан.
Верховный правитель допускал ошибку за ошибку. Так затягивание решения земельного вопроса привело к тому, что он быстро растерял те политические выгоды, которые давали Колчаку антибольшевистские настроения сибирского крестьянства. Посылка воинских отрядов для реквизиции продовольствия дала сильный всплеск вооруженному отпору крестьянства.
У Колчака так и не «сложились» отношения с честолюбивым белоказачьим атаманом Семеновым, которого поддерживали японцы. Тот потребовал у Верховного правителя чин генерал-лейтенанта и должность атамана казачьих войск (Забайкальского, Амурского и Уссурийского) на российском востоке.
Когда адмирал ответил было отказом, Семенов стал «экспроприировать» эшелоны с военными грузами для колчаковской армии (она в то время наступала), которые шли по КВЖД через Забайкалье. Более того, атаман в октябре 1919 года «задержал» на «заставе» в Чите две тысячи пудов золота, отправленные во Владивосток для оплаты военных поставок из стран Антанты.
Надо отметить, что США, Япония, Франция, Великобритания и даже белочехи имели на Дальнем Востоке и в Сибири свои интересы. Это есть «сущая правда» Гражданской войны в России: природные ресурсы, Транссибирская железнодорожная магистраль и многое другое притягивали союзников старой России в Первой мировой войне к «наведению порядка» на территориях, подвластных омскому правителю.
Адмирал Колчак оказался для них, скажем прямо, «не подарком». Так, придя к власти, он выступил против назначения французского генерала М. Жанена главнокомандующим белыми русскими войсками и Чехословацким корпусом на востоке России. Но в итоге Верховному правителю пришлось уступить: Чехословацкий корпус перешел под командование Жанена, а верховное командование сибирскими армиями Колчак оставил за собой.
Более того, в принятии стратегических решений на фронте он советовался с представителями Антанты, с тем же генералом Жаненом и английским генералом А. Ноксом. Естественно, что это не могло не отразиться на «помощи», в которой белые после контрнаступления Красной Армии на Восточном фронте стали нуждаться все острее.
Колчак решил сделать Забайкалье базой для борьбы с большевиками. Но главные события, однако, в ходе отступления по линии Транссиба разбитых колчаковцев развернулись в Иркутске. В ночь на 22 декабря здесь произошло восстание, и власть в городе перешла в руки эсеровского «Политического центра».
К этому времени поезд № 52, в котором находился Верховный правитель, прибыл на станцию Нижнеудинск. Адмирал А. В. Колчак не имел под рукой верных ему войск (генерал Каппель пробивался сквозь морозную тайгу окружным путем к Иркутску). Он, по сути дела, оказался заложником у чехословаков, которым надо было любой ценой «вырваться» из Сибири в портовый Владивосток.
Железнодорожный путь к Тихому океану проходил через восставший Иркутск, в котором эсеровскому «Политцентру» вскоре пришлось передать власть большевистскому Военно-революционному комитету (ВРК). В такой ситуации у белочехов «пропуском» в портовый Владивосток стали сам Верховный правитель России и часть золотого запаса России.
Много споров велось и ведется вокруг так называемого «золота Колчака». История его такова. Часть золотого запаса Российской империи, оказавшегося в конце Первой мировой войны в Казани (более 500 тонн драгоценного металла), в конце 1918 года была перемещена в Омск, поступив в распоряжение колчаковского правительства. Известно, что адмирал не позволял своему правительству расходовать золото. Однак, о по некоторым данным, часть золотого запаса все же была направлена в хранилища японских банков как плата за поставки вооружения и боеприпасов.
В октябре 1919 года золотой запас под охраной был погружен в 40 железнодорожных вагонов. Так в истории Гражданской войны появился «золотой эшелон». 27 декабря 1919 года он прибыл на станцию Нижнеудинск, где представители Антанты вынудили адмирала А. В. Колчака 4 января подписать приказ об отречении от власти и передать поезд с золотом Чехословацкому корпусу, который к тому времени уже являлся частью армии Франции. Главную роль здесь сыграл генерал М. Жанен.
Жанен заявил: «Мы психологически не можем принять на себя ответственность за безопасность следования адмирала… После того, как я предлагал ему передать золотой запас под мою личную ответственность и он отказал мне в доверии, я ничего уже не могу сделать».
Перед этим адмирал А. В. Колчак получил телеграмму от своего Совета министров с требованием отречься от власти Верховного правителя России и передать ее генерал-лейтенанту А. И. Деникину, главнокомандующему Вооруженными силами Юга России. Александр Васильевич это требование выполнил без долгих раздумий и напоминаний, издав свой последний указ.
15 января 1920 года Александр Васильевич Колчак и глава его Совета министров В. Н. Пепеляев на станции Иннокентьевской близ Иркутска были переданы чехословаками представителям «Политцентра». Они были доставлены в городскую тюрьму и помещены в тщательно охраняемые одиночные камеры.