тупили с большими потерями: в жестоком бою у станции Ольгинской вторично была почти полностью уничтожена Марковская дивизия. Произошел всплеск враждебности между добровольцами и донцами: Верховный правитель России А. И. Деникин счел за благо вывести кутеповский корпус из подчинения Донской армии.
Вопрос ухода белых с Кубани уже не обсуждался. 11 марта Добровольческий корпус организованно начал отход к Новороссийску. Кутепов направил главнокомандующему Деникину телеграмму, можно сказать, ультимативного характера с требованием любой ценой сохранить кадры добровольцев для продолжения Белого дела. Речь шла о «подчистке» тылов для пополнения полков на фронте, эвакуации раненых и больных и передачи власти на линии Тимашевская – Крымская – Новороссийская в «исключительное ведение Добровольческого корпуса».
Кутепову поручается оборона портового Новороссийска на время эвакуации белых войск в Крым. Он вводит в городскую черту два батальона 1-го офицерского генерала Маркова полка, в который были сведены остатки дивизии, едва насчитывавшей 350 человек. Порядок в городе стал поддерживаться офицерскими патрулями. 13 марта главнокомандующему Деникину было доложено, что нервное настроение войск не позволяет оставаться в городе и что ночью надо начать эвакуацию.
Эвакуация, так хорошо расписанная в работах историков и показанная в кинофильмах, проходила на кораблях белого Черноморского флота и всевозможных судах гражданского назначения, кораблях стран Антанты. Порядок при погрузке обеспечивался офицерскими ротами корниловцев и дроздовцев.
Очевидец эвакуации белых войск из Новороссийска вспоминал: «На вокзале горели склады, взрывались бронепоезда и снаряды, грабежи складов в городе, большое скопление войск на пристани и массы лошадей, бродящих по городу и возле пристани, – все это говорило о кошмаре и ужасе, которые творились здесь».
Генерал-лейтенант Александр Павлович Кутепов последним из добровольцев, как этого требовал долг, покинул Новороссийск перед рассветом 14 марта. Он прибыл в Крым вместе со своим штабом на миноносце «Пылкий», чтобы там продолжать Белую борьбу.
В Крыму произошла смена главнокомандующего образованной здесь Русской армии. Деникин отправился в эмиграцию, а его место занял барон П. Н. Врангель, который всячески демонстрировал свое расположение к Кутепову и его добровольцам. Добровольческий корпус был пополнен и преобразован. Теперь он состоял из пяти дивизий: Корниловской (ее командир Н. В. Скоблин производится в генерал-майоры), Дроздовской генерал-лейтенанта В. К. Витковского, Марковской генерал-майора А. П. Третьякова, 1-й кавалерийской генерал-майора В. В. Крейтера и 2-й конной генерал-майора В. И. Морозова. Кутеповский корпус вновь стал ударной силой белой армии российского Юга.
Кутепов железной рукой «приводил в чувство» свой корпус. Офицеры за пьянство становились по чину рядовыми. За более серьезные проступки добровольцы отдавались под военно-полевой суд, и немало их было публично повешено на фонарных столбах Симферополя и других крымских городов. Врангелю пришлось вмешаться в кутеповские «фонарные методы» укрепления дисциплины, и военно-полевые суды «поубавили пыл».
Когда врангелевская Русская армия на рассвете 25 мая 1920 года вышла из Крыма и развернула наступление в степях Северной Таврии, 1-й армейский корпус находился на острие атакующего удара. Перед этим его командующий 23 мая лично произвел разведку позиций противника на аэроплане, заняв место наблюдателя. Это было одним из проявлений «кутеповского мужества».
Корпус Кутепова за два дня боев взял 3500 пленных, захватил 25 орудий и 6 бронеавтомобилей. Но победа обошлась белым добровольцам дорогой ценой, ощутимыми потерями в людях. Так, в Дроздовской дивизии выбыли из строя, будучи убитыми или ранеными, все командиры рот и батальонов. К 15 июня поредевший корпус был выведен в резерв главнокомандующего.
Кратковременного отдыха кутеповцы, однако, не получили. Прорвавший фронт красный Сводный конный корпус Д. П. Жлобы был встречен Корниловской и Дроздовской дивизиями, которые винтовочными залпами, огнем пулеметов и пушек обратили конницу противника назад, после чего дроздовцы на подводах повели ее преследование.
В ходе наступательной операции генерал-лейтенанту А. П. Кутепову подчинялись Конный и Донской корпуса, 2-й корпус. Затем главнокомандующий барон Врангель издал приказ о назначении Кутепова командующим 1-й армией в составе 1-го армейского генерал-лейтенанта А. П. Писарева и Донского казачьего генерал-лейтенанта Ф. Ф. Абрамова корпусов. С этими силами тот начал наступление на Александровск (ныне город Запорожье) и Орехово. Приказом главнокомандующего командарм 1-й награждается орденом Святителя Николая Чудотворца 2-й степени.
Весь август прошел для белых в тяжелых наступательных боях: успеха они не имели только под Каховкой, которую красные превратили в сильную полевую крепость, пытаясь здесь форсировать Днепр (в Кажовке был мост через реку) и перейти на его правобережье.
Врангель считал генерал-лейтенанта А. П. Кутепова, что он «начальник, хорошо разбирающийся в обстановке, большой воинской доблести, совершенно исключительного упорства в достижении поставленных целей, умеющий близко подойти к офицерам и солдатам, прекрасный воспитатель».
В ночь на 25 сентября белые добровольцы форсировали Днепр севернее Каховки. Красное командование ответило контрударом, и в середине октября белые, имея сил в три раза меньше, отступали уже по всему фронту, оставив днепровское правобережье. 16 октября 1-я Конная армия Буденного, прикрываясь густым туманом, зашла в тыл Кутепову. Тот начал пробиваться в Крым: путь на полуостров он открыл тем, что его добровольцы прижали буденновцев к замерзающему Сивашу, и те, прорываясь из западни на север, открыли дорогу для отступавшего противника.
Врангель поручил оборону Крыма Кутепову. Но остатки «цветных» дивизий удержать Перекоп (он был обойден махновцами и 52-й стрелковой дивизией через Сиваш) и позиции южнее его оказались не в силах, и, ведя тяжелые арьергардные бои, отошли в Севастополь, на Южный берег Крыма. Началась эвакуация, которая проходила в большем порядке, чем это было в Новороссийске.
По прибытии белых в Турцию Кутепов назначается помощником главнокомандующего и начальником Галлиполийского лагеря. Там при содействии бывших союзников старой России по Антанте части Русской армии (за исключением казачьих) были размещены в огромном палаточном лагере на берегу моря. Все воинские части, находившиеся в Галлиполи (Голое Поле), были сведены в один корпус. 3 декабря 1920 года Александр Павлович Кутепов за боевые отличия производится в полные пехотные генералы, получив погоны генерала от инфантерии.
Кутепову было трудно навести должный порядок в лагере. Солдаты и нижние чины, лишенные Отечества, находились в состояния отчаяния, смотрелись издерганными людьми. Корпусной командующий направлял энергию подчиненных в нужное русло, находя им работу в лагере, организуя воинские занятия, заботясь о лагерном быте. В этом ему деятельно помогал комендант Галлиполи генерал-майор Б. А. Штейфон.
Немало беспокоили Кутепова политические страсти, разгоравшиеся среди белоэмигрантов. Дело дошло до того, что полковник Щеглов, начавший во всем обвинять высшее командование, был по суду расстрелян. Один из галлиполийцев впоследствии вспоминал: «Авторитет Кутепова стал быстро расти. Он сделался идеалом военачальника, а в будущем – диктатора России».
Постепенно лагерь в Галлиполи пустел. Части 1-го армейского корпуса Русской армии отправлялись в Балканские страны, которые выразили готовность приютить у себя военных белых эмигрантов. Это были Болгария и Королевство сербов, хорватов и словенцев, позднее ставшее называться Королевством Югославия. 18 декабря 1921 года последнее транспортное судно с врангелевцами на борту покинуло неприветливый берег Галлиполийского полуострова европейской части Турции.
Галлиполийский лагерь остался в памяти белой эмиграции учрежденным по такому случаю памятным знаком в виде черного креста с надписью: «Галлиполи 1920–1921». Знак учреждался для всех тех, кто выстоял и не покинул ряды белой армии. «Первопоходник» А. П. Кутепов перед своим отъездом из лагеря выступил перед вчерашними добровольцами с речью, в которой были и такие слова: «Вы целый год несли крест; теперь этот крест вы носите на груди».
Первым местом пребывания для эмигранта генерала от инфантерии Александра Павловича Кутепова стала Болгария. Он жил в двух столицах этой страны – современной Софии и древней Тырново. В мае 1922 года левая пресса обвинила русские войска, находившиеся на болгарской земле, в подготовке государственного переворота. Кутепов был задержан местными властями и ему дали 24 часа на то, чтобы он покинул страну проживания.
Через Грецию Кутепов перебрался в Сербию, исполняя должность помощника главнокомандующего Русской армией в изгнании. Здесь у него начались конфликты с ее военачальниками – монархистом генералом Витковским и самим бароном Врангелем. Кутепов убежденно считал, что белая армия должна существовать на основе принципа надпартийности и в изгнании продолжать борьбу с советской властью.
В Москве чекисты, контролируя через агентуру жизнь белой эмиграции, серьезно относились к фигуре Кутепова, «человека с головой, умеющего вести за собой людей». Эти опасения усилились, когда стало известно, что генерал, соблюдая строгую конспирацию, стал налаживать собственную разведку в Советском Союзе и засылать туда террористические группы, благо, на такое дело военных людей у него находилось вполне достаточно.
Кутепов стал одним из создателей Русского Общевоинского союза (РОВС), первым председателем которого стал П. Н. Врангель. Он становится близким человеком А. И. Деникину и сходится во взглядах с известным политиком, публицистом и историком С. П. Мельгуновым, который поставил перед собой цель создать широкий антибольшевистский фронт вокруг издаваемого им журнала «Борьба за Россию».
В 1928 году Александр Павлович Кутепов, после неожиданной смерти барона Врангеля, становится во главе РОВСа. Он писал: «Для ниспровержения советской власти мы создадим широкое объединение эмигрантов, нацеленных исключительно на борьбу с большевизмом. Никаких межпартийных споров внутри него мы терпеть не намерены, так как они лишь распыляют наши силы». Эти слова можно назвать программой деятельности кутеповской «части» военной белой эмиграции.