В Новочеркасске Маркову вместе со своим однополчанином по «Железной» дивизии командиром Георгиевского батальона охраны Ставки, ставшим командиром роты добровольцев Николаем Тимановским случилось быть шафером на свадьбе своего бывшего командира А. И. Деникина с Ксенией Чиж. Венчание в день Рождества 1918 года проходило в небольшой церкви на окраине города.
Перед обнародованием целей белой Добровольческой армии на совещании генералитета (Корнилов, Алексеев, Лукомский, Деникин, Романовский и Марков) была выработана задача дня: создать мощную вооруженную силу Белого движения, «чтобы этим путем остановить потоп, заливающий» казачьи области Юга России «с севера». Марков к тому времени, как опытный штабист-оперативник, фактически исполнял обязанности начальника штаба командующего войсками Добровольческой армии, которая еще только зарождалась.
В последних числах января красные овладели Батайском, расположенным напротив Ростова, на левом берегу Дона. Оттуда после жестокого боя был выбит сводный отряд добровольцев генерала С. Л. Маркова. Силы сторон оказались явно неравными, да и к тому же белым приходилось беречь патроны, подвоза которых не было.
Тот проигранный бой под Батайском показал умелое командование отрядом и личную храбрость генерал-лейтенанта Маркова, бывшего начальника двух фронтовых штабов мировой войны. Его новое назначение не заставило долго ждать. Случилось это после выхода белой армии из Ростова-на-Дону в 1-й Кубанский «Ледяной» поход.
В большой задонской станице Ольгинской Добровольческая армия за четыре дня отдыха прошла реорганизацию. Ее пехота сводилась в три полка (Офицерский, Партизанский и Корниловский ударный), которые по численности равнялись разве что батальону по штатам военного 1914 года. Генерал Л. Г. Корнилов на военном совете сказал:
– Белая армия должна иметь стройность. Как старая русская армия. Организационную неразбериху мы оставим красным…
Офицерским полком силой в 570 штыков (!) командовал генерал-лейтенант С. Л. Марков, бывший начальник штаба фронта. Он был сформирован из понесших в последних боях тяжелые потери 1-го, 2-го и 3-го Офицерских батальонов, Военно-морской роты, дивизиона смерти Кавказской кавалерийской дивизии, ставшего пешим, части 3-й Киевской школы прапорщиков, Ростовской офицерской роты. Командира полка радовало то, что почти все его подчиненные были фронтовиками, а большая часть – офицерами военного времени. В их боевой закалке сомневаться не приходилось.
1-й Офицерский полк белых добровольцев имел свои отличительные цвета – черный и белый. Черный цвет означал «Смерть за Родину», белый – «Воскресение России». Эти цвета в скором времени станут отличительными чертами Марковской дивизии Добровольческой армии.
Реорганизация Добровольческой армии лишний раз продемонстрировала силу воли ее командующего. Причин для недовольства Корниловым в этом случае виделось немало. Командиры отдельных батальонов переходили на положение ротных, многие ротные – на положение командиров взводов. Однако понижение в должности многих начальников протеста не вызвало, поскольку офицеры-добровольцы были людьми воинского долга.
Генерал-майор С. Л. Марков, став полковым командиром, так высказался по поводу понижения командиров, обратившись первый раз к собравшимся воедино офицерским батальонам:
«– Не много же вас здесь. По правде говоря, из трехсоттысячного офицерского корпуса я ожидал увидеть больше. Но не огорчайтесь. Я глубоко убежден, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела. Не спрашивайте меня, куда и зачем мы идем, а то все равно скажу, что идем к черту за „синей птицей“! Теперь скажу только, что приказом командующего армией, имя которого хорошо известно всей России, я назначен командиром 1-го Офицерского полка, который сводится из ваших трех батальонов и из роты моряков, хорошо известной нам по боям под Батайском. Командиры батальонов переходят на положение ротных командиров; но и тут, господа, не огорчайтесь. Ведь и я с должности начальника штаба фронта фактически перешел на батальон…
Штаб мой будет состоять из меня, моего помощника полковника Тимановского и доктора Родичева, он же и казначей…
Вижу, что у многих нет погон. Чтобы завтра же надели. Сделайте хотя бы из юбок ваших хозяек».
Офицерский (Сводно-Офицерский) полк первоначально состоял из 4 рот и команды связи и подрывников при 13 пулеметах. В середине марта в его состав влили Особый Юнкерский батальон, который стал 5-й и 6-й ротами. Он начал 1-й Кубанский «Ледяной» поход с частями усиления в составе 1320 человек, под Екатеринодаром в его составе числилось 800 бойцов, после штурма города – 400 офицеров (по 40—100 человек в ротах). Во время похода в него влилось несколько сот кубанцев, и марковский полк перестал быть чисто офицерским.
Во время отдыха в станице Ольгинской состоялся Военный совет армии, который обсудил дальнейшие планы. В работе совета приняли участие генералы, в том числе и С. Л. Марков, и несколько строевых офицеров, приглашенных лично командующим. Присутствовал и походный атаман Донского казачьего войска генерал-майор П. Х. Попов. Его отряд (1500 человек при 5 орудиях и 40 пулеметах) уходил из Ольгинской в войсковые зимовники, располагавшиеся к юго-западу от станицы Великокняжеской. Военный совет принял решение: идти в поход на Екатеринодар с целью овладения столицей Кубани.
На четвертый день отдыха генерал Л. Г. Корнилов отдал приказ выступать из Ольгинской. На центральной станичной улице Добровольческая армия выстроилась полками, батальонами, дивизионами, батареями, отрядами. Марков стоял в голове своего Офицерского полка. В морозном воздухе раздался далеко слышимый призывный сигнал – звук серебряной Георгиевской трубы:
«На молитву!»
В замерших рядах белой армии добровольцы, от седого генерала до юного кадета, сняли фуражки и папахи. На плечи в погонах упали башлыки. В установившейся тишине эхом пронеслось:
«Отче наш…»
Так начинался 1-й Кубанский поход корниловской Добровольческой армии, получивший в истории Гражданской войны в России название «Ледяного».
Над походной колонной добровольцев, не теряясь в красках морозного дня, реял трехцветный российский флаг. Авангард составил Корниловский ударный полк, за которым шли марковцы. До границ Области войска Донского оставалось 88 верст пути по заснеженной степи.
Офицерский полк участвовал почти во всех боях «Ледяного» похода. Первый из них состоялся в Ставропольской губернии под Лежанкой, где «задержалась» 39-я пехотная дивизия, прибывшая с развалившегося Кавказского фронта. В губернии еще не было советской власти, но были местные советы, анархия и ненависть к кадетам.
В Лежанке путь корниловцам преградил красногвардейский отряд с артиллерийским дивизионом 39-й дивизии. По команде генерала Маркова Офицерский полк развернулся и, не останавливаясь, пошел в атаку, прямо на селение, опоясанное линией окопов. Огонь красной батареи становится беспорядочным, ружейный и пулеметный – все более плотным. Цепи останавливаются и залегают перед болотистой, оттаявшей речкой.
В обход села выдвигается Корниловский полк. За ним с группой всадников устремляется сам генерал Корнилов с развернутым трехцветным флагом. Подходят другие части белых. Атака, однако, задерживается.
Но вот Офицерский полк не выдерживает: одна из рот бросается в холодную, липкую грязь речки и переходит ее вброд на другой берег. По полю бегут в панике люди, мечутся повозки, скачет в тыл батарея. Корниловский ударный полк, вышедший к Лежанке с запада через речную плотину, вместе с марковцами преследует красногвардейцев…
На кубанской земле первой станицей, неприветливо встретившей белых, стала Березанская. Местные казаки и иногородние, за одну ночь вырыв линию окопов, решили «отбиться от кадетов». Такое решение было принято на станичном сходе.
Бой за Березанскую был краток. Добровольческая артиллерия, экономя снаряды, сделала прицельно залп-другой по линии окопов и удачно накрыла их. После этого, утопая по колено в весеннем, начавшем подтаивать снегу, в атаку на взгорье дружно пошли цепи корниловцев-ударников и марковцев, готовые к самой крайности – рукопашной схватке. Патроны было приказано беречь.
Взятием станицы Березанской руководил генерал-лейтенант С. Л. Марков. Когда он, приметный по своей огромной белой папахе, в сопровождении конных адъютантов влетел на окраину станицы, то сразу понял, что сопротивления не будет. Местные казаки после первого залпа разошлись по домам, пряча оружие, а иногородние уже покинули станицу. Марков приказал одному из адъютантов:
– Лети к командующему. Скажи Лавру Георгиевичу, что Березанская взята. Потери – считанные единицы…
У станицы Кореневской колонне Добровольческой армии пришлось выдержать тяжелый бой с красногвардейским отрядом численностью до десяти тысяч бойцов. Им командовал красный кубанский казак из станицы Петропавловской, бывший военный фельдшер, есаул И. Л. Сорокин. Белые заслон на пути к Екатеринодару сбили.
Не менее тяжелым оказался бой с сорокинцами за станицу Усть-Лабинскую. У аула Шенджи произошло соединение с кубанскими добровольцами генерал-майора В. Л. Покровского. Силы белой армии Корнилова удвоились, и он начал активные действия, решив, атакуя с двух сторон добровольцами и кубанцами, взять станицу Ново-Дмитриевскую, где находились крупные силы красных.
Станица Ново-Дмитриевская была взята без помощи кубанских добровольцев – отчаянной атакой Офицерского полка генерала Маркова. Он не стал дожидаться начавшейся в пять часов утра переправы через речку Партизанского донского казачьего полка и подхода застрявших где-то в черноземной грязи батарей. Марков решил за всех сам:
– Ну, вот что, батальонные. Ждать нам некогда. В такую ночь без крыши тут все подохнем на морозе в поле. Идем в станицу.
И Офицерский полк, развернутый в цепь, двинулся по пахоте, еще подернутой ночным ледком, к Ново-Дмитриевской. С ее окраин ударил убийственный огонь пулеметов и многих сотен винтовок. Добровольцев выручило то, что немалая часть красного отряда, не ожидавшего столь внезапной атаки в штыки, грелась в ту морозную ночь по домам.