4 января 1920 года адмирал Колчак подписывает, как Верховный правитель, свой последний указ о передаче верховной российской власти главнокомандующему Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенанту А. И. Деникину. «Колчаковщина» уже осознавала близившуюся катастрофу Белой Сибири.
В этом же указе Колчак предоставляет атаману Григорию Михайловичу Семенову «всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской Восточной окраины» и производит его в генерал-лейтенанты. Атаман становится главнокомандующим вооруженными силами Дальнего Востока и Иркутского военного округа.
Когда в Иркутске произошло антиколчаковское восстание, руководимое эсерами, атаман Семенов послал туда часть своих войск: сводный дивизион из трех бронепоездов под командой ротмистра К. И. Арчегова и отряд генерала Скипетрова (полк иррегулярной конницы, стрелковый батальон и телеграфная рота). Но подавить иркутское восстание им не удалось. Более того, белочехи открыли огонь по семеновцам, подходившим к Иркутску, на улицах которого шла стрельба.
Об отношении белоказачьего атамана к большевикам и сторонникам советской власти может, к примеру, говорить инструкция его порученца генерал-лейтенанта Глебова командирам семеновских воинских частей, действовавших в приграничье. Вот всего лишь два параграфа этой инструкции:
«…Параграф 4-й: Сознательные члены коммунистической партии объявляются вне закона и подлежат беспощадному уничтожению.
…Параграф 8-й: Провести несколько налетов на почтово-пассажирские поезда для добычи средств. Коммунистов расстреливать».
…После «выхода» Чехословацкого корпуса из России уже бывший Верховный правитель России адмирал Колчак был расстрелян большевиками в Иркутске на берегу Ангары и был спущен под речной лед. Колчак дал Семенову новую власть, а остатки колчаковских войск спасли атаману жизнь. Дело обстояло так.
К тому времени семеновцы держались только в юго-восточном углу Читинской области да в ряде мест Бурятии. От Иркутска на них наступала красная Восточно-Сибирская армия, с востока – партизаны Восточно-Забайкальского фронта. И тут на арене военных действий появились каппелевцы – остатки колчаковских войск, которые в зимнюю стужу совершили беспримерный 120-верстный переход по льду реки Кан, а затем по льду озера Байкал.
В Забайкалье каппелевские части (из Московской группы колчаковских войск) под общим начальством генерала Войцеховского были сведены во 2-й и 3-й корпуса, а атаманские части – в 1-й корпус. Всего – примерно 30 тысяч человек. Общее командование осталось за атаманом Г. М. Семеновым. Но каппелевцы реально ему не подчинялись, более того, к подчиненным атамана, которые имели смутное понятие о воинской дисциплине, они относились с «непониманием».
Так на свет появилась трехкорпусная белая Дальневосточная армия. Ее командующими были генерал-лейтенанты Н. А. Лохвицкий и Г. А. Вержбицкий. Всего в Дальневосточной армии числилось до 45 тысяч человек, в полевых же (действующих) частях – не более 20 тысяч штыков и сабель.
…Красное командование начало наступательную операцию против белых в Забайкалье тогда, когда 15 октября 1920 года последний эшелон японских войск покинул край. Начались ожесточенные бои, в ходе которых партизаны «Амурского фронта» заняли Читу. В итоге в конце ноября остатки каппелевцев и семеновцев перешли границу Маньчжурии, где были разоружены китайскими властями. Часть оружия сдавалась японской военной миссии.
Беженцы из Забайкалья осели в основном в полосе КВЖД и городе Харбине, где положили начало его многотысячной белой эмиграции. Сам Семенов прибыл в Приморье, где у него в приграничье (в Гродеково – станция Пограничная) имелись войска бывшего 1-го Забайкальского корпуса. Однако созданное на Дальнем Востоке Временное Приамурское правительство братьев Меркуловых отказалось исполнять распоряжения генерал-лейтенанта Г. М. Семенова.
Прибыв в мае 1921 года во Владивосток, атаман попытался было захватить там власть и создать собственные управленческие структуры. Для начала он объявил себя (в который уже раз) главнокомандующим всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины и походным атаманом всех казачьих войск Сибири и Урала.
Но когда во Владивостоке на Соборе правителем Приамурского края и воеводой Земской рати был избран генерал М. К. Дитерихс, бывший начальник штаба Верховного правителя России адмирала Колчака, стало ясно, что Семенову на Дальнем Востоке определяющей политической фигурой больше не быть: официальный Токио лишил его политической поддержки. Атаману пришлось покинуть Приморье.
Подвели его серьезно и недавние союзники – японцы. Он отдал на сохранение начальнику японской военной миссии полковнику Р. Исомэ свой золотой запас – 2,2 тонны драгоценного металла (золотой монеты и золотого лома). По другим сведениям, 20 ящиков с золотой монетой и два с золотыми слитками. Когда атаман попытался получить назад эти сокровища, Токио вежливо отказался вернуть их владельцу. Спорить же с министрами и командованием Империи восходящего солнца белоэмигранту не приходилось.
Судьба атаманского золота осталась невыясненной до сих пор. Скромная жизнь Семенова-белоэмигранта свидетельствовала о том, что казнокрадом он не являлся. С другой стороны, «японский суд документально установил, что в декабре 1920-го Исомэ возвратил золото его законному владельцу – Правителю и Главнокомандующему Атаману Семенову».
Семенов покидает Владивосток и появляется в Шанхае. Оттуда он перебирается в Тяньцзинь. В 1922 году с согласия французского правительства выехал во Францию через Японию, Канаду и Северо-Американские Соединенные Штаты (САСШ).
В последней заокеанской стране ему не повезло. Семенов там находился два месяца под судом по иску, поданному на него со стороны ряда американских фирм за причиненный ущерб войскам САСШ в Забайкалье. Обвинялся белоказачий атаман и в действиях против американских военнослужащих, находившихся в составе экспедиционных войск Антанты в годы Гражданской войны на Дальнем Востоке. Суд оправдал Семенова, признав обвинения недоказанными.
Ему пришлось вернуться в Китай, откуда он перебирается на Японские острова. Там белоказачий генерал до 1928 года проживал в Нагасаки, а последующие два года – в Иокогаме. После этого возвратился в Маньчжурию, поселившись в местечке Какагаши близ Дайрена.
Став белоэмигрантом, атаман Г. М. Семенов не сложил оружия в борьбе против советской власти, продолжая оставаться одним из признанных вождей военной эмиграции. Возглавлял Дальневосточный союз казаков в изгнании. Симпатизировал идеологии фашизма и милитаризма. Вес его в военной части белой эмиграции в Маньчжурии оставался по-прежнему очень высок.
В 1943 году по собственной инициативе подготовил проект «Как разрешить эмигрантский вопрос в Маньчжурии и других странах Восточной Азии». Работал над мемуарами под названием «История моей борьбы с большевиками». Они были изданы в 1938 году в Харбине под названием «О себе: Воспоминания, мысли и выводы».
Вскоре после этого Семенов появился в Шанхае, предлагая Лондону через английскую разведку «сотрудничество: отмобилизовать и выставить стотысячную русско-монгольскую армию» для совместного нападения на Советский Союз. «Шанхайская миссия» белого атамана была обречена на неудачу – реанимировать Антанту ему было не суждено.
Семенов вновь сотрудничал с японским командованием в Маньчжурии (Маньчжу-Го) после того, как осенью 1931 – весной 1932 года японцы в результате «инцидента на Южно-Маньчжурской железной дороге» оккупировали северо-восточные провинции Китая. Занимался формированием белогвардейских вспомогательных воинских частей, которые на случай войны с Советским Союзом становились резервом императорской армии. Русские беженцы в Маньчжурии, в том числе казаки, принимали оружие от оккупантов для защиты своих очагов: двумя годами ранее спецотряды ГПУ прошли по их приграничным поселкам по Амуру и Уссури с огнем и мечом, уничтожая в ряде случаев население поголовно.
Когда в 1945 году СССР объявил войну Японии и войска трех советских фронтов начали стремительную наступательную операцию, атаман Г. М. Семенов был арестован органами контрразведки Красной Армии. Случилось это сразу после высадки советского воздушного десанта в Дайрене.
Долгое время в печатных изданиях ходила версия о том, что бывшего белого генерала арестовали на аэродроме города Чаньчуня, куда по ошибке (там уже находились советские войска) приземлился его самолет, пилотируемый японским летчиком.
В действительности все было гораздо проще. Семенов был арестован в местечке Какагаши в собственном доме. Известно, что он не сделал попытки скрыться, хотя такую возможность имел. Не стал белый генерал и защищаться, имея при себе оружие. При аресте ему задали вопрос, каких взглядов он придерживается. Белый атаман ответил так:
– Все тех же, что и в гражданскую войну, – за которые у вас расстреливают.
Атамана Семенова доставили в Москву, где он был казнен (повешен) 30 августа 1946 года по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Судебный процесс по его делу продолжался четыре дня. Исполнение приговора не стали откладывать ни на один день.
Репрессии пали на всю семеновскую семью. 23-летний сын Михаил, инвалид от рождения, был расстрелян. Младшего сына Вячеслава и дочерей – Елену, Татьяну и Елизавету отправили в концлагеря. Одна из них после попытки самоубийства закончила жизнь в сумасшедшем доме. Отец, прощаясь с детьми, сказал:
– Будьте умницами, будьте честными… Живите по-христиански… Я лишил вас родины, а теперь вот возвращаю. Наверное, ценой своей жизни…
Атаман Григорий Михайлович Семенов в отечественной истории продолжает оставаться фигурой достаточно противоречивой, которая нуждается в серьезных исследованиях. Лидер Белого движения в Забайкалье после Гражданской войны рисовался как фигура кровавая, отталкивающая. То есть он подавался как «махровый классовый враг», «белобандит» и прочее.
Даже в белоэмигрантских изданиях атамана Семенова рисовали в разных красках, что, впрочем, он вполне заслужил. А ярлыки на него навешивались самые разные, такие как «Белый большевик», «Белый хунхуз», «атаман – Соловей-разбойник»…