– Ну привет. – Возвращая самообладание, он подошел и присел на край кровати. – А мы вот в гости завалились! Кто ходит в гости по ночам…
– Из-за меня? – прервала Лина. Она глядела слишком взросло, врать язык не поворачивался, и Лева выбрал полуправду:
– Ну вообще мы и так по твоей вредине-сестре соскучились, да, ребят?
– Еще как, – подтвердил Дэн, тоже подходя ближе.
Марти кивнула. Она ходила вдоль стен, зачем-то их щупая. Кольцо продолжало глючно искрить.
– Чего не спишь-то? – как ни в чем не бывало спросил Лева. Линка отвела глаза.
– Боюсь.
– Ну-у, малышка, – вздохнула Марти. Она приблизилась и теперь стояла у Левы за спиной, как и Дэн. – Чего?
Линка посмотрела не на нее, а на сестру. Ася застыла на пороге, скрестив руки на груди, поджав губы. Ничего не говорила, никак не давала понять, что не сердится, не собирается ругаться, все понимает… что она там еще утверждала в коридоре?
– Не бойся ее, – первым нашелся Дэн. – Она только выглядит сурово. А на самом деле тебя любит. Видишь, так из-за тебя расстроилась, что решила в ночи позвать гостей.
Любит. Или хотя бы не ненавидит? Лева встретился глазами с Асей и попытался сигнализировать ей: подойди, обними, улыбнись. Но Ася стояла столбом, взгляд быстро отвела, а потом и вышла, буркнув: «Пойду чаю согрею, газ-то есть». Ох. Стоило ей выйти – и Линка заревела истошнее сирены. Марти аж подскочила, Дэн испуганно попятился, а Лева, которому ничего не оставалось, сгреб малявку в охапку и прижал к себе.
– А-А-А! – завывала Линка.
– Ну, ну, – повторял он, поглаживая ее по волосам. – Не надо. Все хорошо. И с тобой хорошо, и с Аськой, и с щенком этим вашим…
Кстати, где он там?
– Давай я тебе подарю цепочку? – Марти очнулась, подскочила и начала быстро снимать с шеи свою подвеску – сегодня с серебристой летучей мышкой.
– Давай я тебе какого-нибудь персонажа нарисую! – очнулся и Дэн, пройдя к письменному столу, взяв там лист и пару фломастеров. – Кого?
Линка заливалась уже чуть потише, жалась к Леве не так сильно. Но заикалась, пытаясь что-то сказать, не могла. Наконец она отстранилась и выдохнула. Марти надела на нее свой кулон. Взяла за плечи, посмотрела в глаза и повторила вопрос Дэна:
– Кого тебе рисовать?
– Дафну и Фреда из «Скуби Ду», – запнувшись, сказала Лина и вопросительно посмотрела на Дэна. Тот по понятным причинам заулыбался и опустил глаза к листу.
– Класс. – Марти присела на кровать. – А ты пока расскажешь, что тебе снилось.
Ей снилась пропасть в древней пещере, а там – дома из золота и драгоценных камней. Дворцы, храмы, огромные идолы – что-то ацтекское, или у какой там цивилизации доколумбовой Америки были необыкновенные подземные города, похожие на сокровищницу? К кому там приходили конкистадоры? Лина видела, как все это рушится, как давит смуглых длинноволосых людей, которые мечутся в этих стенах. Лина слышала их крики, а какой-то белый человек сбегал через узкий тоннель в темноте. Тоже кричал, это был не просто крик ужаса. Крик боли, перемежающийся молитвой.
Потом из темноты явился Зверь. Лина описала это как волка или шакала: лохматое, костлявое и с горящими глазами. Существо прыгнуло на бегущего, впилось в горло и поволокло. И сразу пещера пропала, все пропало. В густой темноте зверь разодрал человека. Поначалу тот кричал, потом захлебнулся кровью. А когда зверь насытился, его позвал хозяин. И зверь исчез.
Пальцы, потные, холодные, крепче сжали руки Левы и Марти. Лина прикрыла глаза, из-под длинных ресниц снова побежали слезы.
– Мне очень его жалко… того дядю. Он каялся в чем-то, сильно-сильно. Прощения просил у тех, кто там остался, на кого стены падали.
Лева переглянулся с Дэном. Тот уже не рисовал, тоже смотрел на Линку. «Он ненастоящий, не плачь, и те, которые умерли в пещере, тоже ненастоящие. А значит, им не было больно». Так нужно было сказать. Но почему-то Лева не смог.
– Что-нибудь накануне смотрели страшное? – шепотом спросила Марти у вернувшейся Аси. Та покачала головой. – А приключения типа «Индианы Джонса»?
– Да нет же, – вяло отмахнулась Ася. – Мы не смотрим вместе кино.
Она так это сказала, что Линка опять жалобно зашмыгала носом.
– А-ась, – протянула Марти, а Дэн торопливо встал из-за стола, подошел и вручил Линке рисунок. Та сразу залюбовалась, расплылась в улыбке и забыла о распускании соплей, даже запрыгала. Марти глянула на лист. – О. Краси-иво! Что, Лин, хочешь такого бойфренда?
Лева не сдержался и заржал, когда Марти в своей манере заиграла бровями. Дэн прикрыл лицо руками, стремительно краснея.
– Марти! – зашикала Ася, наконец вроде оживая и оттаивая. – Она еще в младшей школе, куда ей бойфренда?!
– Ну-у, – начала Марти, похрюкивая от смеха. – Вот я в ее годы…
Дэн поднял с пола какого-то розового плюшевого зайца и запустил в нее все с тем же невинным смущенным лицом. Ася одобрительно кивнула, опять скрещивая руки на груди, но уже не так грозно и отрешенно:
– Так тебе и надо. – Она все же кинула на сестру новый строгий взгляд. – Так, ладно. Завтра идти в школу, Лин, не забыла? Может, спать уже?
Линка надулась:
– У-у-у, зануда! – Но тут же вид стал виноватым и опять несчастным. – И вообще… давай я с Рубликом посижу? Лапку ему перевяжу…
– Не надо, – отрезала Ася, пожалуй, слишком холодно, но нашла силы смягчиться, даже улыбнулась: – Нет, мелкая. Правда, спасибо, с ним все нормально, ты, наверное, не очень сильно… – Она торопливо поправилась: – Он, наверное, не очень сильно ушибся.
Дэн прошел к ней и остановился рядом. Подбадривал одним своим присутствием. Лева посмотрел на их светлые силуэты и неожиданно для себя улыбнулся, тоже встал, отступил от кровати. Марти последовала за ним.
– Не переживай, Лин, – снова заговорила Ася. – Правда. Я… мы не сердимся.
Лина посмотрела на нее с надеждой. Ася кивнула то ли ей, то ли себе. Кажется, наконец мелкая немного расслабилась. Спрятала подаренный рисунок под подушку, снова легла и невиннейшим голосом, делая жалобные глаза, спросила:
– А… можно шоколадку? Пористую, из серванта! В «Гарри Поттере» написано, что шоколад лечебный. А я сегодня ночью как будто немного заболела.
Ух хитрюшка! Лева опасливо зыркнул на Асю, но если она и разозлилась, то никак этого не показала. Марти захихикала, да и Дэн, похоже, скорее умилялся, чем возмущался. Устало потерев глаза, Ася с видом бесконечно терпеливой матери сказала:
– Шоколад ночью вредно, Лин. Не уснешь.
– А мама бы дала! – заупрямилась та.
– Но мамы дома нет.
– Зануда, зануда, зануда!
– Лина, я тебя прошу… – Ася всплеснула руками. Непривычный, домашний и удивительно милый жест.
Сестры могли препираться вечно, но Марти, некоторое время переводившая взгляд с одной на другую, не удержалась и попросила:
– Серпентинка, не жадничай, дай кусочек! А то мы никогда отсюда не выйдем. И мне, кстати, тоже дай.
Ася с явным неодобрением пожала плечами, опять взяла свечу и вышла. Вернулась быстро, на ходу сунула один брусочек шоколада прямо в зубы Марти, а второй отдала сестре, все-таки присев на ее кровать.
– На. И не забудь потом почистить зубы еще раз!
– Ты обманщица, мало! – надулась Линка. Ася проворно спрятала шоколад за спину и показала ей язык. – Ну ладно, ладно, дай хоть это! Почищу!
– Приду проверить, – строго пообещала Ася. Марти состроила рожицу, передразнивая подругу. – Не наглей. А то и у тебя проверю.
Линка засмеялась. Ася наклонилась к ней и чмокнула в макушку.
– Спокойной ночи. Мы пошли.
– Зови, если что! – напутствовал Лева.
Лина кивнула и вместе с шоколадкой опять спряталась в одеяле.
Ася зажгла еще несколько свечей, и мы засели на кухне, за небольшим столом – белым, длинноногим, квадратным. Такие были только в последние годы Советского Союза и считались гордостью любой квартиры. Хотя я не очень понимаю, what’s the point[28] вообще гордиться столом. Ася сделала нам бутерброды; поджарила для них хлеб на допотопной газовой плите. Пока она возилась, Марти молча водила ладонью над пламенем свечек, и оно странно скручивалось, слегка лиловело под ее рукой. Жесть, самое оно для «жутковатой ночи». Но все равно было здорово вот так посидеть в тишине и темноте. Поболтать. Как в старые времена. Еще и Дэн, доставший неизменный скетчбук, зарисовывал свечки. И кружащих над ними призраков.
– Спасибо большое, что приехали. – Ася заговорила, только поставив на стол тарелку с горячими бутербродами. – Я боялась, что придушу ее со злости. Да еще родители, как назло, сегодня в ночную смену оба. Ох… – Она присела напротив Левы, отбросила волосы за спину. – Неважная из меня будет мама.
– Макс, думаю, считает иначе. – Марти улыбнулась, но тут же посерьезнела. – Гадкий сон, и в доме много потусторонней дряни витало, когда мы только пришли. Вам бы… попа сюда. Нормального. Проверить всё. Видишь, какой огонь?
И она снова провела пальцами над фитилем. Жест был вдвойне загадочным из-за длинных черных ногтей. Ася страдальчески поморщилась:
– Марти, ради Бога, не надо нагнетать. Эти твои ведьминские штучки…
Марти слегка пожала плечами, демонстративно отодвинулась от свечи и взяла бутерброд. Она давно привыкла к тому, как относятся к таким разговорам, но – Лева не сомневался – осталась при своем мнении. И кто знает, может, она была права: тьма вокруг так и клубилась. Отгоняли ее только дрожащие рыже-золотые огни.
– Лина ужастиков насмотрелась тайно от меня, – упрямо сказала Ася.
Марти поправила сползающий с расплавленного сыра кусок колбасы и с хрустом впилась в бутерброд зубами, показывая, что спорить не собирается. Лева покосился сначала на нее, потом на Асю, открыл рот, но передумал высказываться. А вот Дэн поднял от листа голову, явно о чем-то вспомнив. Потер глаза, взял кружку и, отпивая из нее, спросил у Аси: