– Не мое, – вздохнула Ася и захотела провалиться сквозь землю.
Марти впилась в локоть Макса, оба рухнули на пол. Ника увела мяч и бросилась к противоположному кольцу. Макс вскочил, ринулся за ней, но Марти энергично принялась мешаться под ногами. ВасВас расхохоталась, увидев досаду у Макса на лице, подбодрила Марти зычным «Да, детка, вали его, вали!», а затем опять оценивающе посмотрела на Асю.
– Знаешь, увлечения друзей лучше разделять, такое веселье сближает. – Она помедлила. – А то за бортом останешься!
– Они же не занимаются музыкой, – возразила Ася и даже улыбнулась. – Нас сближают другие ве…
ВасВас посмотрела на нее как на идиотку – совершенно неповторимым взглядом из-под густых наращенных ресниц. И не сочла нужным даже дослушать, просто отбрила:
– Для музыки нужен талант, а для спорта – только руки-ноги. Лови момент!
Ника бросила мяч в кольцо, девчонки победоносно заверещали, и тут раздался звонок. ВасВас поднялась, снова хохоча и одобрительно хлопая. Когда Макс прошел мимо, ущипнула его за щеку, так, будто тоже сблизилась с ним за десять минут бешеной игры. Ася закусила губу, думая о неправильном: хорошо, что хоть Сашка, девчонка, с которой они летом познакомились в лагере, сегодня задержалась переписывать контрольную.
За бортом. Каково это – за бортом?
Я до сих пор злюсь на ВасВас, но, наверное, правда не бывает приятной. Мои друзья были веселые живчики, а я – сомнамбула со своим саксофоном, тетрадками, заданиями. «Почему вообще они со мной общаются?» – спрашивала я раз за разом. Не находила ответа и шла играть что-нибудь из Эллы Фицджеральд, мечтая прожить ее жизнь. До сих пор не понимаю, почему одни рождаются яркими, сильными, притягательными, а другие – как я.
Такая я и была – аморфная, инертная. Но на каникулах после 8-го класса Макс с семьей вдруг позвали меня в поход в горный Крым. Я была уверена, что либо умру с тяжелым рюкзаком, набитым едой, либо свалюсь в пропасть и умру уже там. Но я пошла, выжила и… мне понравилось само чувство покорения высот и преодоления себя. Дома Макс затащил меня еще в бесплатную секцию, и там я тоже прижилась. Прежде всего потому, что на стенке он смотрел на меня другими глазами, как на какую-то супергероиню, а потом обязательно звал в кофейню поесть лимонных маффинов. Он ненавидит лимоны. И маффины. Но в тот год он всегда брал то же, что и я, пока я жалобно не попросила: «Не мучай себя, пойдем есть твои любимые шоколадные эклеры».
И все-таки у Макса всегда была куча энергии, девчонки – ему под стать. Я с детства боялась, что он влюбится в Нику – самую классную на свете, с грудью, с мозгами, с железными принципами. Или в Марти – интересную, как это называют, экзотическую. Потом появилась еще Сашка – веселая, творческая, несгибаемая, чем-то на самого Макса похожая. Я не сомневалась: вот-вот все случится, он придет в школу, нежно держа кого-то из них за руку… А он влюбился в меня – обычную. К счастью, в нашей дружбе с остальными так ничего и не изменилось. Ну… мне так казалось. Первое время.
Саша быстро шла по карнизу, ветер трепал ее густые русые волосы. Даже не шаталась – спокойно двигалась к хлипкому водостоку. Ася, задрав голову, с беспокойством наблюдала, как падает иногда щебенка из-под голубовато-зеленых кроссовок подруги. Вот из кого получилась бы отличная скалолазка… но ревнивая мысль меркла перед простым щенячьим ужасом.
– Сашка, ну слезай уже! – непрерывно скулила Ася. – Ну-у-у!
Отвалился еще кусок щебня, Ася аж подпрыгнула. Три каменные девы, похожие на горгон, сурово глянули на нее из-под треугольной, в античном стиле крыши. Марти говорила, это Мойры – богини судьбы. На это намекали и орнаменты-нити, тянущиеся по всей верхней части фасада. В обветшалом корпусе до революции находилась гимназия, в советское время – ДК. После перестройки здание опустело, его не благоустроили, но и не снесли. Ходили слухи: там кто-то застрелился еще до 17-го года или вообще красные расстреливали детей врагов. Ученики располагавшейся неподалеку 363-й школы верили: бывшая гимназия населена призраками и проклята. Иначе почему простаивает?
В этом глухом дворике Ася часто встречалась с друзьями. Потом они покупали что-нибудь вроде колы и чипсов и либо садились на раскрошенных ступенях, либо брели гулять. Вот и сейчас Ася с Сашкой ждали добытчиков – Макса, Марти и Нику. Заговорили как раз о скалолазании, Саша лукаво сверкнула глазами и, бросив: «Кое-что покажу»… ловко полезла по пожарной лестнице на второй этаж заброшки. Она собиралась преодолеть карниз и спуститься по водосточной трубе, и все под девизом «Раз даже я могу так, ты точно однажды заберешься на Эверест, так что не бросай». Сашкина доброта не знала границ. Энергия порой тоже выходила за рамки.
– Са-аш, ну не надо! – заканючила Ася, продолжая следовать параллельным курсом. – Оно разваливается! А еще… – она беспомощно схватилась за последний аргумент, – Марти сказала, у дома плохая аура! Ты превратишься в кошку! Нет, в мышь! Нет, в…
– Чайку! – Саша остановилась и опасно качнулась. – Отличный сюжет!
Она дурачилась – и рассмеялась, когда Ася в ужасе взвизгнула. Уточнила:
– Я же в него не зашла! Хотя можно и влезть, посмотреть, что внутри. – С этими словами Сашка продолжила путь. – Да не волнуйся ты, я гимнастикой занималась, у меня чувство равновесия не хуже твоего! И вообще…
Ася, кивая на каждое слово, терпеливо следовала под карнизом. Даже руки вытянула, готовилась в случае чего ловить подругу. Обе, конечно, переломают ноги, а может, и шеи, но надо хоть попробовать. Сашка увлеклась. С ней бывало. И…
– Эй! – Тут с улицы показались Макс, Марти и Ника; последняя помахивала пакетом с чипсами и бутылкой кока-колы. Ася, кинув очередной сердито-встревоженный взгляд на Сашу, все-таки решилась отвернуться и сделала пару шагов навстречу друзьям:
– Ну наконец-то, скажите ей! Мы…
Она не успела закончить: Макс обмер, перестал улыбаться и ринулся мимо нее вперед. Одновременно раздался крик, и Ася обернулась. Саша, стоявшая на карнизе у окна, буквально в полуметре от трубы, пошатнулась, шарахнулась и стала падать. Как в фильме ужасов, в жестокой замедленной съемке. Точно ее толкнул призрак. Страх на лице был именно таким, и… показалось или окно злобно мигнуло лиловым? В ушах уже стучал топот – собственных и чужих ног. Марти, Ника, Ася – все неслись к заброшке.
Макс вовремя поймал Сашу на руки. Она, конечно, обхватила его за шею, на несколько секунд прижалась, тяжело дыша. Она жмурилась, была белее полотна, шевелила губами, но ничего не говорила. Такой Ася ее никогда не видела. Подлетевшие Марти с Никой буквально наступали друг другу на пятки.
– Сань, ау? – Убедившись, что она не в обмороке, Макс облегченно улыбнулся. По кивку осторожно поставил Сашу на ноги, взял за плечи и заглянул в глаза. – Дыши.
– Что на хрен случилось? – Ника опять бестолково махнула едой. – Ты как?
– Н-норм, – только и выдала Саша, стуча зубами. – Я… там в окне…
Она все еще казалась будто оглушенной. Колени подрагивали.
– Дура! – бросила Марти. Она отошла на пару шагов, вскинула голову, но смотрела не на уродливых каменных Мойр. – С ума сошла? Какого хрена ты там забыла?
– Просто хотела… – Саша встряхнулась и осеклась. Только сейчас она, кажется, поняла, что Макс почти прижимается лбом к ее лбу. – Так, ничего…
Заметила и Ася, отругала себя за секундную тревогу по этому тупому поводу, но даже не успела на ней сосредоточиться. Марти задумчиво посмотрела на свой перстень-коготь на левом среднем пальце, опять вскинулась и вкрадчиво спросила:
– И что же ты увидела в том самом окне?
– Каком «том самом»? О чем ты? – Макс тоже вскинул голову. – Окно как окно! – Опять он посмотрел на Сашу, подмигнул ей. – Цела хоть? Хорошо шла!
Та кивнула, попыталась слабо улыбнуться. Перехватила Асин взгляд и, явно что-то там заметив, отстранилась сама. Асе стало стыдно – и за то, что это случилось, и за свое облегчение, и за подспудную мысль: а не полезла ли Сашка на карниз, чтобы Макс увидел ее там? Благо увязнуть Ася не успела: Марти с усилием отвела взгляд от темных провалов окон и облизнула ярко накрашенные губы. Поглядела на небо, точно прикидывая, не поразит ли ее молния за разглашение волшебных секретов – в последнее время она поднимала такие темы все реже. Все-таки пояснила:
– Первого убитого мальчика-гимназиста обнаружили вот в этой комнате. Растерзанное тело лежало в платяном шкафу, точнее, его туда втащили только наполовину. Преступника не нашли. Он успел убить еще двоих. Тогда школу и закрыли. Ко времени, как начали разбираться, многие уже вообще сомневались, что убивал человек.
Ася вздрогнула. Этого не хватало! Она терпеть не могла Мартинины страшные истории и внезапные откровения, знать ничего не хотела про заброшку!
– Ого, а чего ты раньше не рассказывала? – спросила Саша, забирая у Ники бутылку с колой. Открыла, отхлебнула, забыв, что не пьет газировку, и скривилась: – Фу, гадость!
Вроде она была уже пободрее: на веснушчатые щеки вернулся румянец, плечи расправились. Марти окинула ее взглядом и снова обеспокоенно уставилась на здание. Ничего хорошего на лице не отражалось, жуть брала. Вряд ли придуривалась или пугала. Ася почувствовала укол раздражения – опять из-за Сашки. Вот же устроила… и все как с гуся вода!
– Можно подумать, ты бы не полезла, – Марти поморщилась. Она, возможно, думала что-то похожее. – Саш, карнизы детям не игрушка, а тут…
– Прости, мамуль, – Саша неловко рассмеялась, но тут же посерьезнела. – Нет, нет, забей, это я так! И… ты права, наверное, я зря. Мне там такое приглючилось!
– Что? – Марти спросила скорее устало, чем раздраженно. И Асе показалось, что в интонации много скрытой паники.
Саша неопределенно пошевелила в воздухе рукой.
– Черный сгусток по ту сторону стекла. Оно… было похоже на собаку. И оно как-то так… – Тут она аж вздрогнула. – Улыбнулось мне как будто.