– Марти, – Ася глянула на нее умоляюще. Та замолчала, чмокнула ее в щеку и покорно шепнула:
– Разбегаемся. Но ты обязательно потом позвони. Или мы тебе.
Добившись кивка, она махнула Кириллу. Тот спросил Асю: «Точно не надо таблетку?» – и после качания головы первым пошел прочь, к машине. Следом попрощались и нехотя двинулись со двора Ника, Лева и Дэн, которого тоже нужно было подбросить.
– Саш, а тебя… – Левка спохватился уже у ограды. – Мы тут думаем по мороженому сожрать, чтоб нервы успокоить…
Нервы Саши вряд ли успокоило бы даже мороженое с валерьянкой и пустырником. А еще она сомневалась, что уходить правильно. Особенно ей. Так или иначе… сериал должен кончиться. Лучше сейчас, чем непонятно когда. И она упрямо покачала головой.
– Я пока остаюсь. Пойду чуть позже. Прогуляюсь.
– Как знаешь… – настороженно ответил Лева, но настаивать не стал: уже знал, что с Сашей бесполезно. – Отпишись, пожалуйста, тоже, как дома будешь, хоть кому-то.
Глаза говорили: «Жаль, я не могу помочь». Саше хотелось обнять его и потрепать по волосам. Не так долго ведь со всеми ними дружит… а так переживает.
Машины уехали. Когда стих рев моторов, Ася всхлипнула еще раз, нетвердо прошла к дубу, вернула тетрадь в дупло. Постояла без движения несколько секунд, а потом отступила, оцепенело убрала волосы за уши и села на качели. Они то ли приветливо, то ли сердито скрипнули; Ася взялась за цепи и начала тихонько, почти не отрывая от земли ног, раскачиваться. Голову опустила низко-низко. Может, снова лила слёзы.
Сашу она игнорировала. А может, правда забыла о ней. Саша гадала об этом почти минуту, а потом разозлилась на себя и перестала. Решительно прошла к соседним качелям, тоже села, тоже сжала цепи – до боли в пальцах. Но позвала мягко, глухо:
– Аська…
Ни криков, ни плача. Ася просто смотрела перед собой и все качалась, качалась… Саша тоже начала – быстрее, сильнее; услышала скрип проржавелых перекладин – гнетущий, висельный. Вот это да, первое открытие после выпускного: детские качельки иногда воображают себя орудием казни.
– Ты на седьмом небе, да? – после еще полуминуты тишины спросила Ася.
Саша вздрогнула. Качели не успели совсем разогнаться, так что она легко остановила их, вздыбив облачко пыли. Во рту – то ли от этого, то ли от страха – стало совсем сухо. На миг Саша пожалела, что отказалась от мороженого.
– Почему? – Впрочем, она знала ответ.
– У вас была тайна от меня… а тайны сближают.
Снова она об этом. Но имела право, не была ведь слепой. Саша и прежде замечала: Ася напрягается от их с Максом чириканья о литературе, от почти любых вещей, которые они делают вместе, даже от работы в паре на физре. Саше сложно было это понять: она редко кого-то ревновала. Даже появление Кирилла напрягло ее не тем, как они спелись с Марти, а скорее тем, как Кирилл… выбивался, ну правда, – настоящая крыса в толпе мелких бело-серых мышат. Даже Лева мог сойти за мышонка из-за бестолковости и дружелюбия, Крыс – никогда. С Максом было сложнее: прежде Саша ловила себя на чувстве, очень, до омерзения и бессильных слез похожем на ревность. И все же Саша была практичной. Понимала: ревновать того, кому ты точно не нужен, – глупость и трата нервов.
«Если кто-то не выбирает меня сразу, нам, скорее всего, не по пути». Так Чайка отшила Принца? Поражаясь собственному спокойствию, Саша начала носком ботинка вычерчивать что-то на песке. Рисунок был нечеткий, так, пузатая клякса.
– В твои планы входит меня за это ненавидеть? – внутренне готовясь к худшему, спросила она напрямик и все же добавила: – Нет, Ась. Тайны ссорят. Сама видишь.
Ася наконец посмотрела на нее – прямо, устало, но уже без злости. Саша взгляд выдержала, только цепи сжала крепче. Ася помедлила; казалось, она мучительно думает. Наконец она обреченно покачала головой.
– Планы… у меня вообще теперь нет планов. Ничего нет. Я не умею быть вот так.
В смысле одна. Без Макса. Саша это видела, никогда не осуждала и вот. Приехали.
– Зря, между прочим, надо учиться. – Саша продолжила чертить. На такое нытье у нее точно был ответ. – Думаю, Макс рассчитывает, вернувшись, застать тебя знаменитой.
Своего она добилась: Ася удивленно выпрямилась.
– В смысле?
Саша с усилием улыбнулась.
– Про книгу забыла? Надо оформление утвердить, Борицина меня все время торопит! Эскизы последние посмотреть внутрь, карту снов на форзацы и…
Взгляд Аси погас так же быстро, как загорелся, она вздохнула.
– У меня нет настроения, да еще Макс, оказывается, переживал из-за…
– Ты совсем, что ли, в соплях решила утонуть?! – вспылила Саша. Ее разозлило последнее напоминание, она не хотела больше думать о том, что Макс, их Макс, Пэтух, чувствовал себя рядом с ними ущербным. Разумеется, она перестаралась: в глазах Аси снова заблестели слезы. – Ла-адно, ла-адно… прости меня, прости, я не хотела, и молчать я не хотела, и вообще! – Слова полезли одно за другим, теснясь и пихаясь, как голуби, увидевшие рассыпанное пшено. Ася зашмыгала носом, Саша тоже, но не замолчала: – Да я прибить его хотела! Задушить на фиг! И я… я не представляла, что он настолько плохо о себе думает. Ну, о своих книжках. О будущем. И…
– Бедный мой дурачок, – тепло сказала Ася, качая головой.
«Твой. Только твой». Теперь Саша могла кивнуть почти спокойно.
– «Вы убили моего учителя, звездный лорд Арактос, – вдруг начала по памяти цитировать Ася. – И за это я уничтожу вас и всю вашу галактику».
– «Ну-ну, жалкий сопляк! – басом подхватила Саша, и как бы смешно, нелепо, неестественно это ни звучало из уст солидного краснокожего инопланетянина, мир перед глазами предательски расплылся. – Посмотрим, научил ли он тебя хоть чему-то или вы одинаково жалкие щенки».
Ася засмеялась – и тут же заревела опять. И Саша заревела тоже.
Так мы еще полчаса прорыдали хором на качелях. Потом обнялись, взялись за руки и тоже пошли съесть по мороженому. Потом я ее проводила, завалилась спать, а на следующее утро мне пришла эсэмэска:
«Позаботься о книжке. Это всегда было больше твое. Твоя растущая вселенная. От меня там только жалкие звездочки. Я очень тебя люблю».
Княжна Анастасия Железнякова отбыла на дачу, где и пребывает по сей день. А я вот бегаю как белка в колесе! Моя растущая вселенная… Может, и так. Мне некруто в этой вселенной в одиночестве, но строить ее занятно.
Говорят, когда спишь, мозг улетает в космос. Ты понимаешь и видишь больше, чем с открытыми глазами. Сон – не просто возможность передохнуть, это параллельная жизнь, которой ты живешь, покинув привычный мир. Время полетов, поисков и странных встреч.
Мне часто снилось что-то прикольное, но сюжеты записывать в голову не приходило. Я была для такого слишком ленива, неусидчива. Мне больше нравилось то, что дает быстрые результаты, спорт, например. Начать книжку предложила Ася, с которой мы любили делиться снами. Помню: была история, тема – дворцовые перевороты. Вместо того чтобы слушать про Петров, Елизавет и Анн, я исписала пять листов сказкой про Двух скрипачей, одного из которых прокляла злая ведьма. Я даже попыталась намалевать картинку. Правда, потом я смирилась, пристала к Дэну, и малевал уже он, даже не одну.
И вот мы выросли, издаемся. Дэн нарисовал крутую обложку: мчится по звездному небу карета с тройкой лошадей, на облучке кто-то похожий на Смерть, ну и сзади, в тумане, сказочные образы. Смело, не совсем по-детски, но наши сказки и не особо для детей. Скорее как мультики Бёртона: подойдут и грустным мечтательным взрослым.
Надеюсь, когда Макс вернется, он с радостью возьмет нашу книгу в руки и сам будет смеяться над чухней, которую понаписал нам на прощание. Господи, пусть мы не поругаемся. Ну пожалуйста. Вроде шансы есть.
Белый сенбернар прыгнул на Сашу прямо у выхода и попытался лизнуть.
– Обломов, фу! – Та, еле устояв, убрала огромные лапы со своей груди. – Обнаглел!
Она осмотрелась. Ожидаемо хозяин невоспитанного зверя ошивался неподалеку: стоял у своей брутальной машины, ухмылялся во всю небритую физиономию. На левой руке темнела еще не ставшая привычной татуировка – что-то похожее на метку Пожирателей Смерти, с одним отличием: из височных костей росли птичьи крылья. Крутой эскиз сделал некий скромный белобрысый джедай.
– Car for my lady![16] – Лева галантно распахнул дверцу. Обломов откликнулся на приглашение раньше Саши: тяжело прыгнул на заднее сиденье и развалился там, высунув розовый язык. – Вот, решил тебя подкинуть. Помню, у тебя была встреча с пиарщиками.
– Ого-о, вау! Как только время нашел? – удивилась Саша, садясь вперед. Было очень приятно, что о ней так позаботились: она жутко устала за день, а накануне поздно легла, потому что отсматривала макет. – Спасибо, но ты же пашешь как вол…
Лева забрался на водительское место, включил кондиционер и завел мотор. «Хаммер» привычно, громогласно заворчал, а пес его передразнил. Судя по всему, Лева просто обожал свое пополнение в коллекции питомцев: брошенный сенбернар, которого он взял после Никиной дерьмовой истории с догхантером, уже не раз разъезжал в этой машине.
– Отпросился перезагрузиться, – пояснил Левка. – Зато завтра до десяти, у нас финалятся кое-какие испытания. Surprise, кстати! – Он, порывшись в сумке у ног, торжественно протянул Саше коробку бельгийских конфет. – Хотел подарить мишку, но потом подумал: еда лучше игрушек. С завершением РИПа, Саш!
– Ого-о… – Саша неловко взяла коробку. Подарков она точно не ждала, а еще вдруг почувствовала себя очень тупой. – Спасибо, а что такое РИП?
– Редакционно-издательский процесс не так сокращается? – Лева вскинул брови.
Саша рассмеялась, хлопнув себя по лбу. Ну да, ну да, так и вступительные можно завалить, надо получше налегать на подготовку.
– Ох, прости, что-то я запарилась. Без Аськи тяжко, стараюсь за двоих.
Она тут же пожалела о словах: еще решит Левка, что она жалуется. Или, пытаясь поддержать, скажет