В тот день я чувствовала что-то, но не придавала значения. Думала, что устала, что моя… чуйка сломалась, что сломалась вся я – и только поэтому даже море не придало мне сил. Еще выходя из больницы под вечер, я смотрела вокруг, а поля людей мигали все как одно лиловым; редкий цвет, который прежде я встречала только пару раз и никогда – так ярко. Я терла глаза, ругала себя на чем свет стоит и думала о маме: как она там? О Сашке, о Нике, обо всех, но о маме – больше. Она у меня такая сильная, веселая, но такая закрытая. Мы всегда мало обсуждали нашу… суть, так это назвать? Мама хотела, чтобы я «жила по возможности магловскую жизнь, раз Хогвартса и Первертса у нас нет» (да, в нашей семье это она первой полюбила и Поттера, и Гаттера, и заставила меня про них прочесть). Я знала минимум правды о нашем прошлом, ну вроде того, что папу она подцепила, вмешавшись в его расследования, а прадед поймал какого-то полулегендарного Зверя и заточил в потустороннем мире, зарыв в удачном месте зачарованный крест.
В день, когда я постриглась и собралась во Францию, напоследок, у порога, мама сказала мне:
– Будь осторожной. И сильной, что бы ни случилось.
Но ничего не объяснила.
Объяснений я уже не получу – потому что мама не помнит этих слов. Как не помнит ни креста под крыльцом, ни легенды о нашем прадеде. Она помнит только, как была шарлатанкой и наебывала людей с гаданиями в 90-е.
В автобусе она ехала одна. Водитель, испанец-эмигрант с сериальным именем Педро, был знакомый. Марти часто встречала его во время ночных рейсов. Педро обычно включал бодрую музыку, борясь со сном, но сегодня вел почему-то в тишине. Может, болела голова. У Марти точно болела.
Она села и посмотрела в окно. Мутная прослойка когда-то живого воздуха. Тяжесть. Тишина. Хриплое нашептывание близящейся грозы. Небо хмурилось, прогибаясь под каплями дождя, нависало над дорогой. Клонило в сон.
…Призрачный дом Рея выплыл из тумана слишком быстро, без ожидаемого «круга почета», – маршрут сменился? Встать Марти вроде не успела: автобусный салон, и улица, и небо расширились и… уплыли, кажется, на несколько тягучих минут. Стало темно. Марти охнула, вдруг поняв, что стоит на пороге знакомой квартиры, что зажимает в одной руке ключи, а в другой зонт. Когда успела выйти? А проезд хоть оплатила, талон компостировала? Совсем спятила?.. Она прошла по коридору.
– Эй?
Горло точно забило стеклом: в гостиной лежал Кирилл. На губах у него была кровь, на лице и горле – знакомые пятна. Огромные. Гнойно-кровавые. Они шевелились, как чудовищные слизни. Такого же она вскрыла на горле Луи, когда…
– Кир! – прорвался откуда-то вариант имени, который использовали только двое: Его Честь и Макс. Крыс открыл глаза. Они тоже мигнули лиловым. Медленно погасли, как угольки. Марти подскочила, схватила его за плечи, затрясла. – Кирилл! Крыси!!!
Где-то в полу прогремел гром. Комната погасла, Марти, кажется, стала падать, но даже падая, видела меркнущий взгляд Крыса и чувствовала: его плечи под ее ладонями превращаются в кости. Что с ним? Еще утром все было нормально. Утром…
– Девушка, девушка, с вами все хорошо? – Вопрос задали по-русски, очень громко и вроде рядом. – Эй! Девушка, проснитесь!
Сон. Просто сон. Марти, вздрогнув, отпрянула от окна. На сиденье напротив развалился мужчина, которого она видела у киоска: черные волосы зачесаны на косой пробор, синие раскосые глаза смотрят внимательно, на руке дорогие часы на широком кожаном ремешке. Еще Марти заметила значок на лацкане пиджака: два белых лотоса в алом круге. Красивая вещица. Необычная. И… знакомый символ? Марти напрягла память. Что-то из буддизма? Из зороастризма? Из… значок расплылся перед глазами. За тоненькими перламутровыми бутонами отчетливо проступила морда чудовища.
– Вам надо больше спать, Марина, – сочувственно сказал мужчина, от внимания которого явно не укрылось ее замешательство. – Ох, вам не идут круги под глазами…
Помнит имя. Точно знакомый, наверняка по отелю, по какой-нибудь случайной попойке в баре. Кто-то из застрявших в городе богатых земляков, с кем зацепились языками, а может, даже целовались? Марти расслабилась и с некоторым стыдом кивнула:
– Да, если я даже не заметила, что еду не одна. – Она попыталась приглядеться к собеседнику получше. Не получилось: лицо, как и значок, плыло; виски хотелось тереть снова и снова. – А вы не среди добровольцев сейчас? Давно вас что-то не видела.
Она споткнулась о сладко-удивленную улыбку и о хруст, с которым смуглые пальцы сцепились в замок. Мужчина сощурился, склонил голову, закинул ногу на ногу. Ботинки, в противоположность остальному наряду, были неопрятными, старыми и пыльными.
– Что вы, где мне мир спасать, дорогая? – Он помедлил и негромко прибавил: – Да и зачем, если можно ввергнуть его в хаос?
Марти невольно рассмеялась. Прозвучало забавно – в ее, ведьминском, духе. Мужчина как ни в чем не бывало продолжил:
– Знаете, я искал возможности с вами пообщаться давно. И нашел удачную, учитывая, в каком вы положении. – Он сокрушенно цокнул языком. – Так замучены, да еще и Кирилл подхватил заразу… Как так вышло? Вы не знаете? Кто его заразил-то?
Он подался чуть вперед. Крепкая смуглая рука легла на поручень рядом с Марти. Она снова напряглась: и от жеста, и от слов. В сознании мелькнул свежий кошмар, но она скорее отмахнулась.
– Откуда вы взяли, что Крыс… он здоров! – Она запнулась. – Вы что-то путаете! – Она покосилась в окно, пытаясь понять, где едет. Не смогла. – Мне выходить скоро.
Да если и нет. Стоило попросить Педро остановить автобус или хоть как-то вмешаться, отогнать этого типа. Вдруг пьяный, вдруг сумасшедший? Марти все больше сомневалась в первой догадке – что прежде с ним пересекалась. Такого вряд ли бы забыла, даже на пике набуханности. Но если так, почему по имени назвал? И откуда…
– Вы что же, меня не узнаете? – Лицо вытянулось, незнакомец даже закрыл его ладонями, точно испугавшись.
– Нет, – сдалась она, решив, что, может, это его отвадит или что-то прояснит. – Мозги не работают, плохо сплю, себя-то в зеркале узнаю не всегда…
Болтая, она изо всех сил сосредоточилась и вгляделась в его энергетическое поле.
Которого не было. Вообще. Только пара крошечных лиловых искорок метались вокруг головы, как звездочки у стукнутой молотком мультяшки. Шутки кончились. Марти не знала, что это значит, но окончательно поняла: ничего хорошего.
– Вы кто? – уже другим тоном спросила она, сделав упор на втором слове.
Руки опустились, пальцы сцепились с противным хрустом. Мужчина – ну, хотя бы с полом не было вопросов – снова вперился в Марти дикими глазами, расцвел довольной улыбкой на левый краешек рта и выдохнул:
– Да как кто, Мариночка?! Я Валаар! Тот самый король, барон, воин Валаар!
И он захохотал, хлопая себя по коленке. Марти отстранилась. Сжала зубы: история о герое с таким именем – странная, злая, полная абсурдных деталей, которые будто частично стащили из Библии, а частично из старого мультсериала «Приключения Джеки Чана» – как раз недавно пришла ей на ум, сама, как ни одна не приходила давно. Марти, как всегда, не записывала, но история – в отличие от всех прежних – вела себя предельно мразотно. Возилась в голове, как кошка в неудобной переноске, проникала в сны, давила на прочие мысли, заставляла взгляд цепляться за похожие картинки, аннотации книг, новостные заголовки. Марти отмахивалась как могла и теперь перепугалась окончательно. Это вообще точно мужик сумасшедший и со странным энергетическим полем? Может, это она сама крышей поехала и глючит?
– Откуда вы… – потерянно начала она.
– Знаю свою биографию? – Хохот прекратился, мужчина опять на нее уставился. – Да, это странно, учитывая моря информации, в которых бултыхается ваш мир. Тут нетрудно забыть многие вещи, а уж себя-то точно. – И снова он развалился на сиденье. – А меня еще и из памяти стирали. Но…
Она не понимала, что происходит, но чувствовала: что-то не так. Не так все сильнее.
– Педро! – Марти рыкнула это, уже вставая. Ей не ответили. – Остановите!
Но автобус продолжал ехать, а за окном все так же открывался непонятный пейзаж: черные деревья. Ни одного дома.
– Педро!
Под днищем грохнуло. Марти чуть не упала, уже сама ухватилась за поручень.
– Да не слышит он вас! И долго еще не будет. – Мужчина поймал ее за запястье, но не стал усаживать на место. – О, у вас кожа, как у русалки, хотя вы так много трудитесь…
Губы коснулись пальцев, поцелуй обжег – в прямом смысле, кожа мгновенно покраснела. Правда становилась все беспощаднее, но Марти вырвалась и отскочила в другой конец салона, уже на ходу трясущимися руками выдернула из кобуры на поясе пистолет. Папину пневматику, которую брала в окраинные рейды скорой, но зачем типу об этом знать? Выглядел пистолет солидно, делался на заказ.
– Не глупите, – пробормотала она, чувствуя себя героиней плохого боевика. Но лучше боевика, чем триллера. – В городе неспокойно, полиция спишет на беспорядки, а водитель…
Она осеклась: уже знала, что проигрывает. Незнакомец выразительно закатил глаза, затем демонстративно задрал руки кверху. С места он не встал.
– Ма-арти, – протянул он, продолжая пялиться в потолок. – Вы же не хотите, чтобы я, уподобившись супермену, поймал пулю глазом? – Он подергал в воздухе широкими пальцами; они шевелились слишком гибко, будто черви. – Да сядьте, я не буду вас трогать. Мне нужна от вас сущая мелочь! Ах да, вы же всё еще не понимаете, кто я…
И он подмигнул; на мгновение подмигивающий глаз стал черной бездной, полыхнул огоньком. Марти оглядела мужчину еще раз, наконец увидела и осознала еще кое-что: в оконном стекле отражения незнакомца нет. Что ж. Триллер так триллер. Жалко было только волосы, обстриженные впустую.
– Ошибаетесь, – процедила она сквозь зубы. – Примерно догадываюсь.
Мужчина царственно кивнул. Марти села на ближайшее сиденье. Она не собиралась приближаться и держала пистолет на коленях, но мужчина, больше вовсе его не замечая, опустил руки. Сложил их у груди. Закинул ногу на ногу. Его улыбочка, гадкие лиловые звезды над головой, значок на пиджаке – все резало глаза.