– Ну-ка признавайся, нами ты тоже гордишься или только Лариным?
Ася сделала глоток, борясь с желанием плеснуть сидр ему в лицо. И он спрашивает после той прощальной записи? После всего, в чем Макс смог ему признаться? После…
– А то! – неожиданно не стал отпираться Макс. Даже засмеялся, и это не был натянутый смех: – Во-первых, льстит, что тебе это важно, а во-вторых, я вот знал, что вы не жопы! Оба вы не жопы! Чуял…
– Да-да, мы поняли чем! – Телефоном завладела Сашка. – Макс, а ты прикинь, у нашей книжки второй тираж! Она взлетела, нравится всем! И особенно сказка про Чайку!
«Особенно. Ну конечно же! А я-то помню, это я в детстве пошутила про то, что ты превратишься в чайку, если на заброшку влезешь!» Ася уставилась на Сашу, на слишком большой, как сейчас казалось, вырез ее легкого зеленого платья, на копну блестящих – от природы блестящих, лак же не нужен, ничего не нужно! – волос…
– О моя Чаечка, – пропел Макс, и внутри у Аси все похолодело. Телефон захотелось отнять. Зачем вообще она, едва поздоровавшись, пустила его по рукам? – Поздравляю вас с Асёной! Я и не сомневался! А новое что-нибудь пишете?
– Нет пока, – Саша сморщила нос, а Ася дала себе мысленный щелбан за ревность и выдохнула. – Слишком много было нервов, да еще учеба…
– Кому сказал не отлынивать! – командно рявкнул Макс, и Саша даже подальше отвела телефон, но потом захихикала. – Писать! Кому я буду завидовать сальерической завистью? Кто меня будет мотивировать?
Он про это еще и шутил. Теперь – шутил. Ну надо же.
– Сальери не завидовал Моцарту и не убивал его, – вмешался Дэн. Ася даже не заметила, как трубку отнял он. А с трубкой – еще и возможную удачную реплику, ведь это Ася, Ася всем рассказала настоящую историю этих двоих: и про дружбу, и про поддержку вдовы и детей Моцарта, и про соавторство. Но нет. Дэн воодушевленно вещал, накручивая на палец косичку: – Мне говорил наставник в художке, когда у нас была тема «Маленькие трагедии». Привет, Макс. Ты там точно в порядке?
– Точно-точно, – уверил Макс и подначил: – А ты качаешься, рисовальщик?
– Иди ты, – беззлобно парировал Дэн и добавил: – Ну, у меня другие успехи: совмещаю забойные пары по инженерному дизайну в МАИ и рисование. И даже картины иногда продаю. Ребята из универа сделали мне сайт-портфолио.
Ася все смотрела на него. Как… ну как так получается? Она отпила еще немного сидра, который вдруг показался невкусным.
– А… нарисуешь мне море, Дэн? – попросил вдруг Макс. – Ну что-нибудь в стиле Айвазовского, можно даже без этих твоих фантазий. Я, чувствую, буду по нему скучать.
– Конечно. – Дэн улыбнулся, обменявшись странным, будто только-для-двоих взглядом с Марти, но тут же мстительно уточнил: – После того как бицепсы накачаю.
Макс опять засмеялся, и все тоже засмеялись. Под этот смех Ася наконец завладела телефоном, посмотрела на выжидательно горящий экранчик и…
– Асёна, – нежно позвал Макс. – Ну, а у тебя там как дела? Я слышу, как ты дышишь. Это точно ты дышишь!
Не мог он этого различить в барном гаме, нет, никак не мог. «Awww»! – протянула Марти, а Ася не могла открыть рот. Мир перед глазами начал расплываться.
– Я люблю тебя, – проговорила она с усилием и сглотнула. – Макс, я тебя очень люблю и скучаю. Постоянно думаю о тебе.
– И я, и я! – весело отозвался он. – Что нового-то? Что поделываешь?
И снова Ася замолчала, потому что… да потому что сказать было нечего. Даже единственное, что могла бы, – про книгу – Сашка уже доложила. Ася, хотя и дала себе обещание ожить, не сочинила ни одной мелодии, не вернулась в секцию, не писала…
– Я тебя жду, – сказала она, а все, сволочи, теперь тактично молчали. – Мне… нравится мой вуз, а еще я стала больше читать, ну мне так кажется, у нас очень хорошая преподавательница зарубежки, такая харизматичная бабуля, мне бы такой быть…
– Умница! – подбодрил Макс. – Но жду каких-нибудь шедевров от тебя! Музыкальных, например!
Он говорил, а Ася гадала: ему тоже кажется, что что-то не так? Ему грустно? Он так же хочет протянуть руку через расстояния и погладить ее по лицу? Это оказалось невыносимее, чем кажется. Не выдержав, Ася всхлипнула и протянула телефон в пустоту, забыла, что все уже всё сказали. Нет. Нет. Она не будет. К счастью, ее быстро спасли:
– Аллё, Макс? – гаркнул Зиновий, материализуясь за стойкой как по волшебству и сграбастывая мобильный в потную лапу. – А я тут пивной ассортимент подновляю! Все твои любимые темные хочу в линейку! И вообще облагородиться, а то что я как совок? Слышал про монастырские пивася? Вот их добуду! Стены покрашу… камин куплю!
Даже у него были новости. И планы. Ася слушала все это сквозь вату, ревела, а Саша и пьяная Ника уже ворковали вокруг. Обе говорили про то, что ждать недолго, Макс скоро вернется, вообще не надо унывать, они рядом…
– Ты не совок! – смеясь, уверял Макс. – И ты там смотри, заботься о моей Асёне! А то что-то она грустит! Асёна, слышишь? Я люблю тебя!
– И я, – но сил кричать уже не было. Зиновий крикнул за нее:
– Она тоже! Заканчивай уже бултыхаться в этом своем Лимбе юношеских метаний, качай бицуху и подваливай! Ждем!
Макс больше не мог говорить и быстро попрощался. Я перестала всхлипывать и просто сидела, обняв девочек, нет, впившись в них как утопающая и ругая себя на чем свет стоит. За плохие мысли. За обидки. За слабость. Я чувствовала, что парням неловко: в компании редко кто-то ревет, но сделать я ничего не могла. Заболела голова, перед глазами зарябило, там почему-то замерцали опять шахматные клетки. Но Зиновий налил мне водички, а Крыс, поняв, что все совсем плохо, встал сзади и аккуратно помассировал мою голову. И я вдруг сказала ему:
– Ты настоящий друг. Извини.
Я не видела, улыбнулся ли он. Но поняла, что мне стоило сказать это давно.
Остаток вечера прошел хорошо, но сейчас мне снова стыдно и плохо. Почему я… такая? Нет, правда, почему? Не дура вроде, не уродка, не одна. Неужели так многое правда зависит от того, где ты родился, кто тебя окружал, все вот это? Может, и да. Ведь пара ответов у меня есть.
А может, я просто стараюсь недостаточно хорошо. Так же, как Макс.
Привет, тетрадка! У нас, как всегда, творится что-то странное. Мы, конечно, не охотимся на преступников и демонов, как Ника или герои сериалов, но этот универ сводит меня с ума и рано или поздно сведет. Друзья тоже. Не знаю уже, что делать… хорошее тоже, конечно есть, но, наверное, проще начать с плохого. И голову заодно растрясти.
В пятницу звезды сошлись и странности зашкалили, хотя вроде безобидно все началось: мы с Асей и Марти, как обычно, приехали утром к корпусу универа – не тому, что в старых конюшнях на Сухаревской, а к тому, что на пруду у кинотеатра «Байкал», – и увидели, что все ползут в противоположном направлении: к воротам, на выход, а дальше растекаются по кафешкам и дворам, где явно собираются тусоваться. Притом до пар оставалось минут пять! У нас, конечно, многие прогуливают, но чтобы так… Я домашку вообще-то приготовила, семинар по истории печатных станков, вот это все, кому я буду рассказывать про Франциска Скорину-то?
Догадок было много: от приезда каких-нибудь деловых шишек до учебной эвакуации. Но ничего, кроме туманного «Первых пар точно не будет», сопровождаемого ржанием, мы от встречных ребят не услышали и решили-таки зайти в здание сами. Раз нам никто не мешает, заявила Марти, значит, внутри нас, скорее всего, не убьют. Ну или хотя бы не сразу.
Она оказалась не совсем права.
– Ой, тут как в замке Снежной Королевы! – выпалила Ася. А потом поскользнулась, и Саше пришлось ее ловить.
– Ого! – Они вцепились друг в друга: ноги предательски разъезжались. Марти в своих шипованных берцах предательски отошла в стороночку.
Весь пол вокруг сковал настоящий лед – тянулся до центральной лестницы и даже заползал на нее. Ступени ослепительно сверкали голубым в электрическом свете, Саша даже глаза потерла: нет, серьезно? Лед был еще и на стенах и свисал витыми сосульками с дореволюционных люстр – зрелище волшебное, но дикое. А пар, вылетавший изо рта густыми облаками, намекал, что скоро у девочек посинеют носы.
– Интересно… – Саша осторожно ступила вперед. – Так и надо? Прикол какой-то?
Марти оглядела холл, откуда исчез даже охранник. Она была явно встревожена. Топнула, проверяя, треснет ли покрытие, – не треснуло. Села на корточки, потрогала пол ладонями с видом Скалли из «Секретных материалов», разве что музычка соответствующая не заиграла. Саша опять поскользнулась. В этот раз выпрямившаяся подруга поймала ее под мышки и поставила обратно в вертикальное положение.
– Все уже разбежались… может, тоже свалим? – Она зябко потерла руки. – Фон энергетический… ну очень мерзкий. Господин ректор что-то наконец устроил.
Саша и Ася переглянулись. Слова «господин ректор» прозвенели для них куда более нехорошим колокольчиком, чем почти привычный «энергетический фон». Необъяснимая нелюбовь Марти к Володарскому приняла за несколько месяцев учебы поистине угрожающий масштаб, переросла в какую-то паранойю. Ася сжала Сашину ладонь, точно подумывая спрятаться ей за спину, лишь бы не провоцировать спор. Саша глубоко вздохнула, прокашлялась и осторожно начала первой:
– Думаешь, ректор? Могло просто накрыться отопление.
– И были проблемы с кранами в туалетах, на той неделе верхний этаж затопило, помнишь? – подхватила Ася. Она старательно блуждала глазами по сосулькам на люстрах.
Марти закусила губу и всмотрелась в их лица.
– Прорвало все краны разом, одновременно накрылось отопление, а наши тоненькие стены насквозь промерзли за ночь? – Она махнула вверх. – И вот это…
Саша кивнула и стукнула зубами: начала замерзать. Сама покрепче схватила за руки уже обеих подруг и осторожно повела в сторонку: а ну как грохнутся сосуленции с люстры, да прямо на башку?