– Знал?
– Случайно.
На этот раз Лева соврал легко, а Марти явно не была заинтересована в выяснении подробностей. Ее взгляд остекленел, пальцы затеребили кулон на шее – в виде венецианской маски. Некоторое время над кухней висело молчание, затем Лева спросил:
– Что решила? Поедешь с Кириллом?
– Нет, наверное. – Выбравшись из водоворота размышлений, Марти снова взяла бокал и повертела его в руках. – Не уверена, что правда рвусь к тем воспоминаниям.
– А Крыс? – удивился Лева. – И у вас же там общий друг.
– У него все по-другому. – Марти пошла к плите проверить мясо. – Сам знаешь. – Тут она усмехнулась не без желчи. – Ох, поражаюсь порой на вас, мужиков: вы с Киром и Максом такие разные, а себя ищете с одинаковой упертостью.
– А Дэн? – попытался поймать ее Лева. Шутливо посетовал: – Вот так и думал, что он нравится тебе больше, чем мы трое, вместе взятые.
– Ничего не попутал? – Марти подмигнула через плечо, но тут же поникла. – А впрочем, ты прав. У него путь джедая. От человеческого он отличается тем, что ты хотя бы примерно знаешь, что ищешь и где лучше точно не искать.
Она еще немного обжарила мясо без крышки, накрыла сырными шапками, а затем разложила по тарелкам. Порубила по краям несколько помидоров и желтых колечек сладкого перца, буркнув строго: «Никаких тяжелых гарниров, ночь!» Подошла, поставила тарелки на стол и села на свое место. Чтобы слезть с непростых тем, Лева сказал:
– М-м-м, пахнет как в раю. Только на такой рай я и согласен.
Она засмеялась, казалось, вполне искренне.
– Убери тетрадь подальше. Если она будет в жире, Макс нас убьет.
Лева подчинился. Они помолчали, стуча приборами. Марти не поднимала головы. Лева тоже старался все-таки не слишком на нее пялиться. Он чувствовал себя… странно, не так, как еще вчера или даже сегодня утром в ее присутствии. Не до конца понимал, с чем это связано. Хотя, может, как раз с тем, что он сказал Дэну. Про духи.
– К чему вот это было, про «нравится»? – спросила она, прожевав очередной кусок мяса. – Знаешь, странненько прозвучало.
От ее взгляда снова было никуда не деться. «Так, к слову пришлось» – спасительные слова крутились на языке, но Лева просто не мог их произнести и смотрел в ответ. «Ты мне нравишься», – вот что еще он мог бы сказать. Наверное, мог бы даже сейчас. Но в глубине глаз Марти горело что-то. Что-то, подсказывающее: услышав это, она может вонзить нож ему в руку. Или себе.
– К тому, что ты классная, – все-таки сказал он. – И думаю, сама это знаешь.
– Уже не уверена, – напряженно отозвалась она. – Какая-то избалованная идиотка, завернутая в подарочную упаковку в цветочек, да еще кочую из рук в руки… разве это классно? Особенно если бумага пропитана ядом.
– Ма-арти, – простонал Лева. Он увидел, как побелели ее пальцы, сжимающие столовые приборы. Да что ж такое, надо было точно врать. – О чем ты? Какое «из рук в руки»? И какой на хрен яд?
Она вымученно улыбнулась и снова махнула рукой с вилкой.
– И еще раз. Забей, Лёв. Но завтра я, наверное, съезжаю. Пока еще и у тебя кого-нибудь не угрохали в угоду великой шахматной партии.
– Ты что думаешь, это с тобой связано? – Вот тут у него холодок побежал по спине. Это уже не «рационализируешь», это похоже на настоящую шизу. Сейчас еще заявит, что на самом деле загадочный маньяк идет по ее следу. Но Марти сказала другое:
– Нет. Вряд ли в большей степени, чем с кем-то другим, но кое-чего я точно не хочу. Мешать в это тебя. И чтобы ты в меня еще и влюблялся.
Он не успел ответить. Марти глотнула вина, перегнулась через стол и поцеловала его в губы, коснувшись ладонью щеки. В поцелуе вместо нежности чувствовались кориандр, базилик и виноградная лоза, но как-то так Лева себе это и представлял. Горячо, остро и все-таки… по-дружески? По-родственному? Все равно что целовать сестру, если бы у него была сестра и если бы эта сестра была испорченной девчонкой, божественно жарящей мясо.
– В Восьмерке есть психи, Лёв. – Погладив его снова, Марти быстро отстранилась. – И мы оба знаем, кто это. Это не ты, но это может быть заразно. Как помнишь… – Она подумала. – У мушкетеров? «Один за всех, все за одного». Мило, но, по сути, тяга лезть во всякие стремные делишки у них у всех началась с Арамиса. Только с него. А в конце они все сдохли. Кроме него.
Она была белая как полотно, а ее пальцы дрожали. Она верила себе, не прикалывалась и не предлагала завуалированную вариацию на тему «Дело не в тебе, милый, дело во мне». И руки опускались. Сами.
– Слушай. – Лева не отводил глаз. – Давай начистоту хотя бы о главном: я очень сильно не хочу, чтобы вы пострадали. Ника при исполнении. Или вы с Крысом, возомнившие себя героями. Или… – Он помедлил. – Кто у нас четвертый псих?
Марти молча взяла бутылку и снова разлила вино по бокалам. Ее глаза стали пустыми и совсем чужими.
– Боюсь, придется выяснять. Но сейчас давай прикончим выпивку?
«Только не Дэн, – забилось в голове, но Марти не разжимала губ. – Нет, нет, с него точно хватит. Я этого не допущу». Бокалы звякнули. И Лева, вспомнив, как на детской площадке Дэн с воем уткнулся ему в грудь, вдруг подумал, что даже сам поможет подруге собрать вещи.
Перекресток. Корпоративные новости
– We all gonna die[23]. Улыбаемся и машем! Однако здравствуйте.
Я как ужаленный подскочил на камне, где сидел: давно не слышал этого мерзенького голоса, похожего на скребущихся под твоей кожей муравьев. А вот Гонерилья, не поведя и бровью, спокойно отозвалась:
– Привет. – Она выдохнула дым и встала. – Как сегодня с незадачами?
– Оки.
Он спрыгнул со скалы и спланировал, раскрыв розовый зонт. Совсем не изменился – улыбочка, острый нос, а волосы торчат так, что любая галка отвалила бы за такое гнездо не меньше сотни птичьих долларов. Приземлившись, Нейтрино принялся поигрывать висящей на шее боевой трубкой. Через нее он плюется иголками. Нужны, чтобы прокалывать шины и сбивать с орбит космические спутники.
Этот тип – редкий гость на Перекрестке, и я смутно понимаю, чем он занимается. У него скользкая, туманная должность – специалист по Закону Подлости. Для меня это «мелкий пакостник, из-за которого шнурки развязываются, а наушники запутываются», но, видно, я не прав. Нейтрино в любимчиках Ада, и охренеть, но Лорд тоже неплохо к нему относится. «Мелкие гадости ведут иногда к большим удачам», – так Лорд говорит. У Нейтрино это вызывает улыбку во всю смуглую рожу. Он обожает, когда его хвалят.
Он мельком оглядел меня, будто просто проверял, не выросла ли на мне плесень за время разлуки. Потом он уставился на Гонерилью: изучал с удовольствием, куда дольше, начиная с ног, задерживаясь где-то посередине и заканчивая лицом. Она молча – так, будто ее это совсем не бесит, – продолжала курить.
– Чмоки в знак приветствия, беби? – Он поиграл бровями.
– Пошел ты. – Гонни вынула сигарету изо рта, и та разом сгорела.
– Не изменилась. – Нейтрино рассмеялся. – Привет.
Гонни в узком кругу тех, над кем он не издевается. В отличие от меня. Но где я и где всеобщий краш на таких девиц-демониц, как моя коллега?
– Ну рассказывай. – Она уселась обратно на камень, положив ногу на ногу. – Что случилось, почему мы до сих пор не в курсе? Ты ведь здесь для этого, у других времени нет? – В голосе звякнула обида. Конечно, она предпочла бы новости от Лорда. Которого мы не видели с прошлой земной весны.
– Его и у меня нет, – хихикнул Нейтрино. – Заскочил случайно. Такая незадача, споткнулся, упал…
Незадача – его любимое слово. Но случайно? Ага! Пусть Закон Подлости – в какой-то степени сфера рандома, но Нейтрино как раз случайностям не подвержен. Он всегда все знает, четко планирует и вовремя оказывается в нужных местах. Пожалуй, это самый организованный тип во всей нашей конторе.
– Что-то происходит из-за проклятых душ? – Гонни не дала ему удариться в треп. – Я чувствовала… недавно вспоминала одну.
Допустим, вспоминала она это лет двадцать назад – когда говорила о потрясающих парнях и в частности о каком-то проклятом капитане. Но у нас бывают проблемы со временем, особенно в авральные периоды. Нейтрино подмигнул:
– Прекрасна и проницательна. Hope, you’ll survive[24].
– Что за французский с нижегородским? – поморщился я.
Нейтрино расхохотался.
– Подцепил от одного смертного симпатяги… – Он помедлил. Какое-то время бесстыдно разглядывал икры Гонни, а потом без какого-либо перехода продолжил: – Короче. Детки, слушайте сказочку. Жил на свете, говоря земными словечками, демон.
На драматичной паузе Нейтрино потянулся, откинул голову, и я привычно услышал свист ветра в его полых, совершенно полых костях. Самое легкое существо в нашей корпорации, подумать только. А летает только на зонтах.
– Звали его Валаар, и он был сначала человеком, но вырос в необычных местах, среди надсмертных. В тех местах он украл вещицу, Великую Шахматную Доску, вместилище Хаоса. – Нейтрино внимательно посмотрел на нас, проверяя, в теме ли мы вообще. Спасибо, на курсы для мирозданческих новичков отходили. – С доской он стал королем вшивой страны. На тот момент у него было простое человеческое желание – править Землей. Для такого ему достаточно было собрать пятнадцать сильных союзников, заполнив одну из игровых сторон; приняв этих людей, Хаос наделил бы их сверхсилой. С ними было бы сложно справиться.
Мы вздрогнули. Нет, на нашем участке такого еще не случалось, все люди, наделенные магическими способностями, даже довольно мощными, в целом вели себя прилично. Кто-то мог в какой-то момент зарваться и начать, например, сколачивать тайное общество себе подобных, но таким, как правило, хватало пары тревожных снов-знамений, подстроенного явления «ангела» или хотя бы своевременного вмешательства ближайшего короля. Но по Вселенной случалось разное, особенно там, где в магию умели, любили, не знали меры. Там даже мелким местным богам, ставленникам Лорда, порой не хватало сил, чтобы удержать смертных в узде.