– Вот это нацепишь на голову, – велел заглянувший под полог мастер Нарди, и протянул ей высокую шапку из плотной черной ткани: если натянуть такую, ничего не будешь видеть, и мало что услышишь.
Джадия выполнила приказ, и легла на мешки, с облегчением думая, что ей повезло – за ее испытанием будет наблюдать именно этот наставник, а не зануда Варгривз или вредный Чако. Понятно, он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь, и не попытается скрыть перед гильдией результат, если она не справится, но все равно-как-то легче.
Щелкнули вожжи, заскрипели колеса, пробурчал что-то старичок-возница, и они поехали. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, и расслабилась – нужно отдыхать, пока есть возможность.
Путешествовали они целых три дня, и останавливались только в темное время, чтобы она не могла понять, куда едет фургон. Джадию кормили, разрешали немножко размяться, а потом лошаденки тащились дальше, напевал возница, хлопал на ветру намокший тент.
На четвертую ночь девушке позволили снять надоевшую «шапку-невидимку». Стащив ее, она обнаружила, что фургон стоит на берегу небольшой реки, в одну сторону простирается лес, в другую – поля, и за ними, хорошо различимые на фоне темного неба, виднеются башни городской стены.
– Сейчас ты вымоешься и поешь, – сказал мастер Нарди, – а ближе к рассвету отправишься вон туда, – он указал в сторону города. – Тебе предстоит отыскать купца по имени Севрес из Асии, и лишить его жизни, на все про все тебе дается трое суток, вот этот кинжал и пять резаных тегарских крон.
Ножик ей достался знатный, легкий и тонкий, из хорошей стали, и с рукоятью, что сама ложится в ладонь. А вот деньги расположенного далеко на западе королевства выдали, чтобы усложнить задание – придется их менять на местные.
– Под утро через три дня я буду ждать тебя на этом самом месте, – продолжил наставник, – и если ты не явишься до рассвета с доказательством того, что «дело» исполнено, то задание окажется провалено.
Джадия кивнула – она ожидала чего-либо подобного: сориентироваться в незнакомом месте, отыскать человека, о котором не известно ничего, кроме имени и сословия, и лишить его жизни.
Мастер Нарди подмигнул единственным глазом, похлопал ее по плечу, и зашагал к фургону. Возница очнулся от всегдашней дремы, замахал руками, лошади недовольно всхрапнули, и экипаж, развернувшись, покатил прочь.
Девушка заглянула в оставленный у ее ног мешок – так, еды на один раз, и более ничего. Нужно и в самом деле окунуться, поесть, а затем подумать, как пробраться внутрь городских стен: где бы она ни находилась, вряд ли стражники на воротах пускают внутрь всех подряд.
К тому моменту, как начал заниматься рассвет, Джадия была готова – тщательно отмытые лицо и волосы заново измазаны грязью, на правой щеке с помощью глины изображено лишайное пятно, кинжал спрятан в сапоге, пустой мешок повешен за спину, а в руку взята суковатая палка.
Еще раз оглядев свое отражение в речной глади, она удовлетворенно кивнула, и зашагала по дороге. Главное не забыть подволакивать ногу, и вспомнить западный окающий выговор, освоенный почти два года назад.
Город приблизился, впереди объявились ворота, и к ним девушка подошла в тот момент, когда из-за горизонта вылезло солнце. Тяжелые створки дрогнули, разошлись в стороны, и стал виден зевающий стражник в гербовой накидке – золотой грифон шагает, держа в лапах шест с флагом, а на том три белых звезды.
В голове Джадии закрутились мысли – герб королевства Эль-Ватх, и это значит, что ее завезли довольно далеко, а судя по высоте и цвету стен, это не столица, а Альх-Верзес, большой торговый город на границе с Тарегоном.
В ворота потянулись телеги купцов, не успевших вчера попасть внутрь до захода солнца, заржала лошадь, кто-то с кем-то сцепился колесами, и началась обычная в таком случае перепалка.
– Э, ты кто такая, куда прешь? – рявкнул заметивший ее стражник, и на круглой физиономии его отразилось удивление: тощая молодая баба, грязная и больная, с палкой и мешком, точно притащилась издалека.
– Нейли имя мне, и припасть к стопам Сияющего Орла пришла я, дабы избавиться от хвори меня мучающей, – запричитала Джадия, тщательно окая, не забывая время от времени подергиваться и сверкать глазами: пусть решат, что она совсем пришибленная. – Каждому ведомо о статуе чудотворной, что в святилище Альх-Верзеса высится.
Местный храм Сияющего Орла и вправду славился, как один из древнейших и самых крупных к востоку от пустыни. Вот только для ее целей подошло бы любое святилище в каком угодно городе – она бы просто заявила, что именно там творятся чудеса исцеления, и ей бы поверили.
– Ведомо-то ведомо, да только вот бесплатного прохода у нас нет, – стражник задумчиво почесал щеку. – С тебя, так и быть, возьму немного, половинку серебряного солнца, и помолюсь за твое избавление.
– Алчные тарегонцы все деньги-то у меня забрали за провоз и за прочее, – пожаловалась Джадия, прекрасно знавшая, что в Эль-Ватхе соседей не любят, – только вот что осталось, – и она протянула самую маленькую из резаных тегарских крон.
– Э, как далеко занесло-то тебя, тетка! – воскликнул стражник, взяв монетку с вепрем на одной стороне и мордой носатого мужика в короне на другой. – Морем плыла, наверное, и сколько ехала до и после этого… не проще было там у себя какой храм отыскать?
Девушка жалобно всхлипнула, подвинулась ближе, так, чтобы он ощутил исходившее от одежды и обуви «амбрэ», созданное с помощью конского навоза, который есть на любой дороге. Искривила рот, точно собираясь зарыдать, и даже потянула к стражнику дрожащую руку с обкусанными ногтями.
– Э, иди-иди! – доблестный вояка отшатнулся с такой поспешностью, что едва не выронил копье. – Вали, пока десятник не появился, он не любит, когда шатаются тут всякие грязные и не местные.
Джадия про себя улыбнулась и, бормоча под нос что-то благодарственное, проковыляла внутрь Альх-Верзеса. Нарочно едва не угодила под телегу, чтобы привставший возница выругался и попытался стегнуть ее бичом, и только после этого позволила себе затеряться в толпе.
Целый день она бродила по городу, заглядывала на рынки, в таверны и лавки, слушала разговоры. Самой был противен ее собственный смрад, щека под «лишаем» чесалась, и хотелось не хромать, опираясь на палку, а нормально идти, но все это защищало ее лучше любого доспеха, и девушка терпела.
На исходе вечера, грызя краюху хлеба под навесом кабака на окраине рынка, она уловила имя «Севрес». Произнес его один из двух солидных мастеровых, что заглянули выпить по стаканчику вина на сон грядущий.
– …чтобы его бесы в Хаос уволокли, – уловила Джадия, незаметно подвинувшись и немного сменив положение. – Провалиться мне на этом самом месте, если я буду еще иметь дело с этим толстым засранцем!
– Это тот, что из Асии? – спросил второй мастеровой, длинный, с маленькими глазками и красным носом.
– Он самый, на кой ляд только в наш город приехал, бурдюк мерзкий, – ответил первый. – Второй раз на гнилой товар у него попадаюсь, и ведь как красно врет, образина жирная… Кожи, говорил, из самого Сивара привезли, смотри, какая выделка… и что, прямо в руках разлезаются?
Дальше мастеровые сменили тему, перешли на разговор о собственных женах, и девушка отвернулась. Явившийся хозяин выгнал ее из-под навеса, но Джадия ушла спокойно, она узнала главное – где искать дальше.
Ночь она провела на улице, а на рассвете купила пару горячих булок с лотка, и отправилась на улицу Кожевников. К полудню она выяснила не только то, где находится дом Севреса из Асии, но и побывала в лавке, занимавшей первый этаж, куда ввалилась, завывая «подайте, ради Сияющего Орла, на выкуп брата из плена у богопротивных орков».
Купец оказался и в самом деле тучен, мерзок нравом и мастеровит по части сквернословия. Девушка услышала много нового о себе, о бродягах вообще, а «проводили» ее на улицу пинком под зад.
Она растянулась, выронила палку, и едва поднявшись, с трудом заковыляла прочь, а распалившийся Севрес выскочил из лавки и заорал что-то ей вслед. Джадия погрозила ему кулаком, изображая бессильную ярость, но в душе у нее царила деловитая сосредоточенность.
Остаток дня потратила на то, чтобы продумать путь отхода, а к ночи вновь оказалась у жилища купца. Запомнила, когда он запирает дверь, в каких окнах после этого загорается огонь, и во сколько обитатели дома укладываются спать.
К рассвету избавилась от надоевшей личины пришедшей с запада нищенки, и утром комнату в одном из постоялых дворов сняла небогато, но чисто одетая девушка из варваров, если судить по штанам и татуировкам на щеках. Она целый день проспала, а ночью выскользнула через окно, не уведомив хозяина, что съезжает.
По улицам ходили стражники с факелами, но спрятаться от них не сумел бы разве что глухой и слепой. Оставив за спиной патруль, Джадия пробралась к нужному дому, и обошла его сзади, туда, где дверь запиралась не на замок гномьей работы, а на обычный засов.
Открыть его для того, кто умеет, дело нескольких мгновений, и девушка проскользнула внутрь. Налетела на ведро с помоями, и в последний момент удержала его от падения, про себя кляня нерадивую служанку.
Замереть ненадолго, прислушиваясь, и двинуться дальше, туда, где в сумраке вырисовываются очертания лестницы. Кинжал держать наготове, и двигаться неравномерно, не так, как ступает человек, чтобы шум от ее шагов сходил за обычный скрип половиц.
Подняться на второй этаж, и сообразить, где находится купеческая спальня. Принюхаться, уловить тяжелый запах хозяина дома, где пот смешан с вином и гнилой кожей, и пойти в том направлении. Толкнуть дверь, сделать три шага, чтобы оказаться рядом с кроватью под балдахином, откуда доносится тихое сопение.
Девушка держала кинжал наготове, стоя в душной тьме, улыбалась и не спешила нанести удар. Она понимала, что сейчас без проблем лишит жизни Севреса из Асии, возьмет «доказательство», незамеченной выскользнет из дома, через дыру в городской стене выберется наружу, и исчезнет в ночи.