Джадия ухитрилась поймать и этого, мягко уложила на пол, и подумала, что аристократ ждал, что к нему подошлют убийцу, готовился к этому, но справиться с ней все равно не смог. А кто заказчик – какая ей разница, главное, сделать «дело», а потом вернуться в гильдию и получить деньги.
Девушка вытащила иглы и убрала на место, аккуратно потушила свечи в поставленном на стол подсвечнике. Некоторое время подождала в неподвижности, а затем двинулась к окну – то придется не просто прикрыть, а еще и запереть, чтобы никто не догадался, как она проникла внутрь.
Совсем чисто исполнить заказ не удалось, но надо сделать все, чтобы никто не заподозрил робкую служанку из «Черной лошади». Для начала предстоит устранить следы на крышах, и тут ее союзником станет начавшийся снегопад.
Снегопад, наверняка последний для этой весны, закончился еще на закате, но тонкая пелена снега осталась и на земле, и на успевших покрыться маленькими листочками деревьях. Вступив под бело-зеленые кроны, Джадия невольно поежилась, и даже поднесла факел поближе к лицу.
Тропинку, ведущую на вершину самого вроде бы обычного холма, она знала хорошо, но никогда не бывала тут ночью. Здесь, в пустынной местности на окраине герцогства Геверс, прятался главный храм тех, кто поклонялся Темному Жрецу и его сестрам, и о нем знали немногие из верующих.
Сама девушка попала в это святилище лишь три года назад, после того, как стала одной из избранных. Она дала клятву и начала готовиться к тому, чтобы воспринять тайное знание, доступное лишь жрецам.
Сегодня предстоял последний этап, торжественная церемония посвящения, и Джадия волновалась. Ведший ее старик, сморщенный и маленький, точно гном, наоборот, казался спокойным и довольным жизнью, и даже время от времени, оборачиваясь, подмигивал девушке.
По узенькому мостику они перешли ручей, и начали подниматься к вершине. Миновали два установленных по бокам от тропы черных камня-стража, и те показали, что не спят, на мгновение окутались темно-багровым сиянием, опасным для зрения и рассудка недостойных.
Открылась круглая площадка, окруженная исполинскими дубами, а в ее центре – валун размером с хижину, черный, точно измазанный сажей, но весь усыпанный мелкими кристалликами кварца.
– Истина явлена! – громким и неожиданно мощным голосом объявил старик, и из сумрака под деревьями выступили прочие жрецы: пожилые, но крепкие, в ритуальных черных хламидах, украшенных алыми и фиолетовыми кругами, и с диадемами Власти на головах.
На поясах у всех болтались ножи, двое служителей покрепче держали девочку лет десяти, связанную, с кляпом во рту, еще у одного в руке была большая корзина с крышкой.
– Явлена, милостью Темного Жреца, – сказал самый старый, с гривой седых волос. – Готова ли ты к тому, что предстоит тебе принять, женщина, ибо эта тяжесть не по плечу слабым, не по силам робким?
Весь ритуал Джадия знала наизусть, и она отвечала так, как и должна была, без нахальства, но в то же время достойно. Затем смотрела, как загораются один за другим факелы, и начинают играть бликами кристаллы, словно вплавленные в бока огромного валуна.
– А теперь раздевайся, – велел ее проводник, и девушка невольно вздрогнула.
Да, верно, Большое Испытание необходимо проходить, не имея при себе ничего мирского. Понятное дело, холодно и сыро, но все в руках Темного Жреца, и он ограждает тех, кто в него верит.
Джадия медленно разоблачилась, а когда осталась нагишом, по коже ее побежали мурашки. Поспешно натянула выданную ей хламиду, точно такую же, как у служителей, только без кругов, и вдела ноги в лапти, сплетенные из лыка, нарванного на склонах священного холма.
– Иди сюда, – сказал старейший из жрецов. – Встань спиной к Оку и закрой глаза.
Девушка повиновалась, сквозь тонкую ткань ощутила прикосновение угловатого, но теплого камня. С трепетом вспомнила, что если холм целиком принадлежит не только этому миру, но и иному, то валун считается частью плоти Темного Жреца, его воплощенным, облеченным плотью глазом.
– Запросим же милости и мудрости, – нараспев произнес старейший жрец, и она даже сквозь опущенные веки увидела, как изменилось пламя факелов, образовавших кольцо вокруг Ока: языки его потемнели, вытянулись и затрепетали в полном безветрии, сделались Черным Огнем.
Камень за спиной Джадии раскалился, а затем словно вовсе исчез, и она почувствовала на себе тяжелый, нечеловеческий взгляд, исходивший откуда-то снизу. Темный Жрец явился, чтобы принять участие в церемонии.
– Готова ли ты? – спросил вроде бы старший жрец, но голос его прозвучал искаженно и смазано, будто с помощью одного набора губ и языка пытались говорить два существа.
– Да, – ответила девушка.
Боль, пронзившая ее тело, напомнила о тех временах, когда она проходила обучение в гильдейской школе – непонятно откуда исходящая, неизвестно чем причиненная, и в то же время заставляющая дрожать в агонии каждую частичку тела. Первая ступень Большого Испытания – показать стойкость.
Джадия вздрогнула, но не издала ни звука, и словно невидимые челюсти принялись рвать ее плоть. Толстое сверло вонзилось в позвоночник снизу, и пошло вверх, с хрустом дробя позвонки, заныли все до единого зубы, да так, что свело челюсти, и она оказалась не в силах вдохнуть.
Девушка почти с благодарностью вспомнила о наставниках, особенно о мастере Чако. Подумала, что после такого даже пытки в подвалах инквизиции покажутся ласками, и тут боль исчезла.
Ее тело охватило наслаждение, такое сильное, какого она никогда не испытывала, хотя порой не отказывала себе в удовольствии соития с мужчиной, даже с мужчинами опытными, умелыми и сильными. По бокам заструился пот, грудь напряглась, а низ живота сотрясли невероятно сильные спазмы.
Это тоже проверка – устоять перед тем, что тебе неприятно и противно, перед мукой и болью можно и на упрямстве, а вот преодолеть блаженство, не отдаться ему куда сложнее.
Джадия сосредоточилась на себе, на внутренней сути, на Черном Огне, что пылает в сердце каждого. Глубоко вдохнула, представила, что пламенные языки вышли за пределы сердца, выдохнула, и превратила огромный костер в сверкающую точку, затерявшуюся в его глубинах.
– Выдержка, достойная служительницы нашего господина и его сестер, – голос старшего жреца продолжал звучать странно, а факелы в руках остальных горели ровно. – Ты должна узнать, что несколько дней назад войска Ардила из Гардза взяли штурмом Локерн, и твои родители погибли.
Девушка вздрогнула еще раз, и едва не открыла глаза, лишь в последний момент вспомнила, что это тоже проверка, что ей могут сказать все, что угодно, а она должна сохранять спокойствие!
Глаз Темного Жреца за ее спиной вновь дал о себе знать, Джадия почувствовала тяжесть его взгляда. Порыв ветра пронесся над поляной, зашумели ветви деревьев, и она услышала, как с шуршанием посыпался с них снег, ощутила его свежий, бодрящий аромат.
– Достаточно, – произнес старейший из служителей, и это значит, что можно открыть глаза. – Теперь мы должны убедиться, что ты знаешь канон, помнишь все части Святого Текста и готова к ритуалам.
Девушка вздохнула, и приготовилась отвечать на вопросы – многочисленные и дотошные, касающиеся всего, что должен знать и уметь слуга Темного Жреца, не важно, мужского пола или женского, имеющий постоянный храм для совершения церемоний или нет.
Здесь и подробности обрядов, что проводятся при рождении ребенка в семье верующего, и погребальные молитвы, и знаки, какими обмениваются посвященные, чтобы узнать друг друга, и значение священных символов, и многое другое.
Спрашивали все по очереди, девушка отвечала, спокойно и четко, без волнения и спешки. Жар, охвативший ее тело, понемногу проходил, и напоминал о себе холодок весенней ночи. Дубы, выросшие на склонах и вершине священного холма, светились мягким зеленым огнем.
– И здесь ты не подвела нас, – взял слово тот из жрецов, что был ее проводником. – Знания твои полны и достойны служительницы нашего господина и его сестер. Похвально.
Джадия смиренно поклонилась, старейший служитель пошел к ней, и в руках его обнаружился нож, предназначенный для жертвоприношений, с пламевидным лезвием, откованный из упавшего с неба металла. Он станет ее собственностью, частью ее тела и души, если последняя часть испытания закончится успешно.
– Возьми, – приказал жрец, и она послушно ухватила за рукоятку, невольно отметила, что та не очень удобна для быстрых колющих ударов, и устыдилась таких мыслей: для обычных убийств найдутся другие клинки, попроще. – Делай то, что обязана.
Девушка услышала мягкие шаги, и на землю к ее ногам опустили корзину. Плетеная крышка отъехала в сторону, и стало видно, что внутри лежат три пятнистых кутенка, появившихся на свет несколько дней назад.
Джадия наклонилась, вытащила одного из них, и развернулась лицом к Оку. Громадный валун из черного превратился в белый, а кристаллы на его поверхности сделались фиолетовыми.
Щенок отрывисто тявкнул, когда нож коснулся его шеи, содрогнулся и затих. Собачья кровь потекла по каменным бокам, и девушке показалось, что Око пульсирует, жадно впитывает алую влагу.
Так же быстро, один за другим лишились жизни еще два кутенка, и она почувствовала ту же злобную радость, какую впервые испытала в Ночь Снятия Покрывала. Мышцы переполнила сила, ощущение собственного веса исчезло, показалось, что взмахни руками, и взлетишь!
– Теперь ее! – прозвучало со всех сторон, так что Джадия не поняла, кто это сказал, и в странно сузившееся поле зрения втолкнули девочку, босую, простоволосую, в ночной рубашке, со связанными руками.
«Жертва! Жертва тому, кто сам ежедневно жертвует собой, чтобы жил этот мир!» – стучало у нее в голове, когда поднималась рука с причудливо изогнутым клинком, а затем все мысли исчезли. Хруст возвестил, что ребра надрезаны и вспорота грудная клетка, и вырванное детское сердце затрепетало в ладони.
Око сделалось багровым, весь холм вздрогнул, и девушка на миг потеряла себя. Увидела нечто настолько странное и страшное, что все существо ее заледенело, даже душа покрылась инеем, а затем оказалась там же, где стояла, с окровавленными руками и трупом девочки у ног.