Не погибнуть самой, и ужалить неожиданно, в самый подходящий момент – Джадия сделала все, как нужно, и только невероятное чутье жертвы позволило той уцелеть.
– Смееерррть! – прорычал Ардил, вскидывая руки, и с них сорвались, ударили во все стороны змеящиеся молнии, заскакали от человека к человеку, и воины начали валиться, как колосья под ударами серпа.
Джадия упала наземь, перекатилась, прижимаясь к каменной стене, и пламенный росчерк прошел над ней. Потянулся к пробежавшему через ворота гвардейцу, охватил его пламенным коконом, и молодой, крепкий парень рухнул так, что сомнений в его смерти не осталось.
Девушка поползла вдоль створки, по спине ее побежал легкий морозец, а губы сами зашептали молитву. Приди Темный Жрец на помощь той, кто славит тебя, защити от той силы, что намного превыше человеческой.
Ардил не орал уже, выл, поднявшийся над ним вихрь колыхался и трясся, подобно исполинскому черному хоботу. Молний больше не было, но в стороны летели крохотные серые облачка, настигали тех, кто прятался на стенах, поражали уцелевших после первого заклинания.
Джадия слышала шипение вроде того, какое издает падающий в лужи пушистый снег. Только это таило в себе угрозу, заставляло ползти быстрее, обдирая ногти и забывая обо всем.
А затем она поняла, что надо замереть, притворившись мертвой – то ли сработало чутье, то ли Темный Жрец и его сестры откликнулись на молитву, дали небольшое откровение. Но девушка застыла, разбросав руки, не обращая внимания, что правой щекой лежит в кровавой луже.
– Э, повелитель? – донеслось издалека, и она узнала сильный голос командира гвардии. – Вы уже это, хм… как бы вернулись? Помилуй Незримый Хранитель, но это было… было, твою маму… э, прошу прощения… слишком.
Значит, все закончилось, можно еще несколько мгновений полежать, а затем выбраться со двора, чтобы на нее не обратили внимания. Похоже, из десятка она выжила одна, прочие остались там, во дворе, погибли не от руки врага, пали от заклинания собственного полководца.
Джадия обогнула створку, поднялась на ноги, и осознала, что сил у нее совсем не осталось. Сумела еще сделать несколько шагов, и тут все закружилось, земля понеслась навстречу, ударила в лицо холодной шершавой ладонью.
Очнувшись, поняла, что лежит на мягком, бок болит, а сверху нависает крыша большого шатра. Уловила горькие противные запахи, негромкое позвякивание, и поняла, что угодила в вотчину лекарей.
– Ага, открыла глаза, мамзель раскрашенная? – спросил кто-то хриплым голосом, и к девушке подошел гном, чернобородый и смуглый, с подвеской в виде раскинувшего крылья орла на груди.
Удивительное дело, обычно подземные жители сохраняют веру своим богам, а на всех прочих разве что не плюют. Этот же, если судить по тому, что украшение изготовлено из золота, не только поклоняется Сияющему Орлу, да еще и занимает высокое положение в иерархии его служителей.
– Открыла, открыла, – заворчал гном, улыбаясь свирепо и в то же время ласково. – Хочешь знать, что с тобой произошло, мамзель раскрашенная, и сколько ты у нас пробудешь?
– Ну? – сказала Джадия, вопросительно поднимая брови.
– Бочину тебе обожгло, когда наш повелитель, да не покачнется под ним трон, врагов заклинаниями поражал, но обожгло так себе, слабенько, – объяснил бородатый. – Завтра утром мы тебя еще разок намажем чем положено, – тут он подмигнул, – и отправим. Нечего тут прохлаждаться, будешь дальше воевать.
Девушка облегченно вздохнула – не хватало еще застрять в обозе надолго, оторваться от воинов Трора. Там, еще гляди, заглянут в оставленный без присмотра мешок, и найдут много интересных вещей, какие вроде бы не положено иметь уроженке варварского племени.
– Есть хочешь, мамзель раскрашенная? – спросил гном, подмигивая еще раз. – Меня зовут Карнеке, я тут за главного, и если что, ты меня зови, а с этой шушерой, что горшок вынести не в состоянии, даже не связывайся.
Помимо бородатого хвастуна, в шатре находились еще лекари, в обычной для них одежде, и все они были заняты – один делал перевязку раненому, другой толок что-то в ступке, третий задумчиво разглядывал жидкость в крохотной склянке.
– Хочу, – сказала Джадия, думая, что поесть и в самом деле не помешает.
– Не боись, мамзель раскрашенная, скоро вас кормить будут, – Карнеке, подмигнув напоследок, отошел, и девушка осталась в одиночестве, лежать, смотреть в потолок и обдумывать ситуацию.
Вскоре ноздрей коснулся аромат супа, и лекари принялись разносить миски с похлебкой. Она съела свою порцию, после чего ее пострадавший бок осмотрели и смазали какой-то холодящей мазью.
Мысли в голове у Джадии копошились не самые радостные – до сих пор она лишь слышала байки о магической силе Ардила, и не особенно им верила, но сегодня увидела хозяина Гардза в деле. Он с легкостью уничтожил чуть ли не с полсотни человек, причем каким-то странным, не особенно распространенным заклинанием, и даже не запыхался.
Что для такого человека яд в пище или питье? Он почует его и нейтрализует. Ухитришься подойти вплотную, так не успеешь накинуть удавку или нанести удар ножом, как превратишься в обугленный труп. Остаются метательные иглы, но и они не всесильны, а ситуация, подобная сегодняшней, может не повториться.
Пока не поздно, надо делать ноги и возвращаться в гильдию с сообщением, что она не справилась. Понятное дело, что это позор, но лучше остаться в живых и перенести бесчестье, и не такое уж большое – Джадия спасовала не перед охраной какого-то барона или даже короля – чем погибнуть на этой войне.
Полог шатра качнулся, и внутрь вошел невысокий крепкий мужчина с гладко выбритым лицом. Приветливо кивнул ближайшему лекарю, и тот, вроде бы недоуменно нахмурившийся при виде незнакомца, отвернулся и отправился помогать возившемуся с раненым соратнику.
Девушка напряглась, когда чужак двинулся к ней – шагал он мягко, беззвучно, улыбался, но одними губами, а темные глаза оставались холодными и непроницаемыми. Руки ее невольно задвигались в поисках хоть какого-нибудь оружия.
– Приветствую тебя, сестра моя, – негромко проговорил гладколицый, останавливаясь рядом с Джадией. – Рад видеть, что пострадала ты не сильно, и что плоть твоя скоро будет излечена… вот только дух твой слаб, как я вижу.
– Да ну? – спросила она, пристально вглядываясь в незнакомца: нет, этого человека она раньше не встречала, кроме того, он назвал ее «сестрой», а это может значить только одно.
– Истинно так, – гладколицый кивнул и наклонился, и улыбка исчезла с его лица. – Наш общий повелитель и его сестры, да славится их имя, сквозь Черный Огонь передали нам знание, и я вынужден был отправиться в опасное путешествие, через войну и непогоду, чтобы привести тебе извещение.
Джадия насторожилась – исполнять обряды так, как положено служительнице, в воинском лагере было трудно, почти невозможно, но она ухитрялась справляться, выкраивая минуты уединения. Что же случилось такого, что Черный Жрец решил явить ей свою волю таким образом, а не через сны или знаки?
– Слушай, и не говори потом, что не слышала, ибо перед их ликом я поклянусь, – продолжал гладколицый. – Должна ты довести порученное тебе дело до конца, чего бы тебе это ни стоило, и чем бы ни закончилось. Смерть твоя не имеет значения, неисполненный долг повлечет за собой нечто худшее, чем смерть.
– Да, понятно, – девушка кивнула, и острый страх кольнул ее в сердце подобно шилу: Темный Жрец и его сестры отреагировали на ее сомнения с неимоверной быстротой, и значит ли это, что они способны видеть мысли, в том числе и греховные помыслы об отступничестве?
Да, почетно быть служительницей, но всю жизнь простоять у алтаря, принося жертвы, и при этом таиться от инквизиции – не для нее, это Джадия решила давно. Осталось только изобрести способ устроить эту жизнь другим, более приятным способом, и уйти, избежав при этом мести и людской, и божественной.
– Вот и хорошо, видит тот, на чьих плечах вся боль этого мира, и других тоже, – гладколицый вновь заулыбался, но глаза его не изменились – два пятнышка темного льда. – Выздоравливай, сестра, и если будет на то воля того, кого я не буду поминать, то мы еще увидимся.
Он кивнул и, развернувшись, зашагал к выходу таким уверенным шагом, словно имел право тут находиться. Колыхнулся полог, и посланец Темного Жреца исчез из виду, а через какое-то время снаружи донесся приглушенный, удаляющийся топот копыт.
Копыта грохотали по камням, звук этот катился в стороны и возвращался шуршащим эхом. Ехавший впереди десятник Ари морщился и кряхтел – ему не нравилось, что они шумят, точно отряд рыцарей во время атаки, но сделать он ничего не мог, на то, чтобы наматывать тряпки поверх подков, времени не было.
С момента, как Джадия очнулась внутри лекарского шатра, миновало два дня. Успела вернуться в отряд Трора Голова Тролля, оказалась единственной выжившей, и попала в новый десяток.
А сегодня с утра, отмеченного проливным дождем, их отправили на разведку. Ливень превратился в морось, затем и вовсе закончился, а они все ехали по узкой дороге, что тянулась на восток, и выглядела, честно говоря, заброшенной.
– Куда мы тащимся, Хаос их всех дери? – ворчал, хлюпая носом, скакавший рядом с девушкой орк Тардей. – Понятно же, что в этой заднице, Хаос их всех дери, ничего интересного или опасного нет.
– Но куда-то ведь дорога ведет, а? – отвечал приятелю коротышка Джаррет, уроженец Ревайна, покинувший родину много лет назад ради доли наемника, и теперь оказавшийся в рядах ее врагов. – Или ты, зеленая голова, думаешь, что там дальше вообще ничего нет, тупик, или место пустое?
– Думать вредно, это нам заповедал еще сам Хардух, когда творил нас из глины и пламени, – ответил орк, а затем чихнул так мощно, что его конь захрапел и укоризненно посмотрел на всадника.
Ущелье закончилось, открылась долина, прорезанная довольно широкой рекой, и поселок на ее берегу. Джадия заметила, что с ним не все в порядке – день холодный, а дымки из труб не идут, и между домов не видно движения, словно все жители укрылись в жилищах.