Все ясно, остается рассчитывать только на свои силы.
Последняя комната оказалась больше остальных, и противоположную от входа стену целиком занимали грандиозные ворота, подпирающие потолок каменные створки, украшенные резьбой. Ардил разглядел переплетающихся драконов, растопыривших многочисленные конечности странных чудовищ, пегасов и кентавров, и все те же угловатые значки.
– За ними – храм Вечного, – с ненавистью сказал Харек.
– Пора заняться им вплотную, – хозяин Гардза вздохнул и, прищурившись, потер руки друг о друга: он устал, за то время, что прошло с момента выхода из лагеря, вымотался сильнее, чем за все годы на службе Нового Бога, но деваться некуда, надо действовать, сокрушить эту «калиточку»…
Но ворота открылись сами.
Створки разошлись бесшумно, из них выступил голый, очень темнокожий старик с белой бородой. Сверкнул огромный прозрачный камень, висевший на его шее, и Харек прыгнул в сторону, уходя от брошенной в него молнии, а Зарина застыла на месте, не смогла уклониться от обездвиживающего заклинания.
Сам Ардил наложил на себя защиту быстрее, чем подумал о том, что она нужна, и только благодаря этому не погиб. Его ответный удар заставил старика пошатнуться, но тут рядом с первым любителем ходить без одежды появились еще двое, столь же древних и загорелых, и на хозяина Гардза обрушилось несколько атакующих заклинаний. Выступивший на лбу пот мгновенно сдуло горячим ветром.
Он же не стал мелочиться – применил чары остановки времени.
Движения служителей Вечного замедлились, бушующее вокруг пламя сменило цвет, стало зеленоватым, зато Харек зашевелился вдвое шустрее прежнего. Ударил его меч, и голова первого жреца отделилась от тела, неспешно полетела прочь. Второй сообразил, что происходит, попытался отшатнуться, но не преуспел, а через мгновение погиб.
Третий рухнул с пронзенным сердцем.
Огонь исчез, Зарина пошевелилась, недовольно покрутила головой, а сам Ардил смог облегченно выдохнуть. Жрецы давно сгинувшего властителя мира оказались магами не из худших, явись он сюда в одиночку, даже ему пришлось бы туго, и кто знает, чем бы все закончилось.
Ветер внутри продолжал бушевать, путал мысли, толкал сердце.
– Божья срань, они, похоже, тут целый век просидели, носа наверх не казали, – сказал Харек, разглядывая темнокожие бородатые трупы, наряженные лишь в драгоценности: подвески и браслеты. – Но почему голые? Или все шмотки за это время сносили? И чего жрали?
– Тот, кто умеет черпать энергию с изнанки, может долгое время обходиться без пищи, – сообщил Ардил, но по физиономии наемника понял, что тот ничего не уловил: Одержимый знал очень много о Вечном и обо всем, что его касалось, в остальном он был обычным невежей. – Ладно, пошли.
Украшенная резьбой створка поддалась легко, стоило лишь толкнуть ее, и открылся громадный зал. Живой свет, разлитый в воздухе, позволил увидеть все в подробностях: выстроившиеся вдоль стен статуи, спрятанные между них узкие, еле заметные двери, и в центре помещения – огромное изваяние, чья голова касалась потолка, а ноги напоминали колонны.
Вечный смотрел на незваных гостей глазами из громадных изумрудов.
Ардил пошатнулся – в лицо ему ударил неощутимый для других ураган, в ушах возникло исполненное страха и злости бормотание, носа коснулись запахи цветов и трупная вонь. Бывший властелин мира попытался остановить явившегося к нему в храм мага всеми силами, что оставались в его распоряжении, но даже тут, в собственной вотчине, он был слишком слаб.
– Надо все уничтожить, – прохрипел хозяин Гардза, борясь с чужим напором.
Он выпал в изнанку, точно птенец из гнезда, и взмахнул руками, словно крыльями. Вокруг забушевал энергетический вихрь, многоцветный, как радуга, но свирепый и разрушительный, полетели в стороны ошметки заклинаний, опутывающих статуи Вечного, куски «струн», что тянулись от стены, и сходились именно сюда, в подземелье под королевским дворцом.
Ардил не стал прибегать к хитростям, он просто ударил всем, что у него было.
Почувствовал, как падает на колени его физическое тело, как превращаются в прах кристаллы в мешочках на поясе. Вихрь скачком вырос, рев его перекрыл бормотание, унес прочь сладкие и гнусные запахи, в изнанке воцарилась безумная круговерть, подобие дикой метели из алых, черных и синих снежинок…
Ардил глядел одновременно двумя парами глаз, и голова разрывалась от боли.
Ближнее изваяние, в доспехах и шлеме, пошло трещинами, а в следующий момент лопнуло, словно глиняный горшок с горючей смесью, и изнутри выплеснулось пламя. За ним развалилось второе, третье, громкий хруст возвестил о том, что разрушение коснулось и самой большой фигуры, задрожали громадные зеленые камни в ее глазницах, отвалился палец с правой руки.
Харек стоял рядом, на лице его было написано торжество.
Зарина оставалась спокойной, рука ее лежала на мече, вторая сжимала нож.
Статуи взрывались одна за другой, выбрасывая языки белого и желтого пламени, со стен с шорохом сползали фрески, изображавшие деяния Вечного и его служителей. Хозяина Гардза трясло от напряжения, а еще он вновь слышал далекий, неприятный хруст, тот самый, который впервые уловил в тот момент, когда орал на обвиненного в предательстве Харека.
В миг, когда рухнула главная статуя, Ардил понял, что его больше ничего не держит, что он может перемещаться в изнанке свободно, как обычно. Он немедленно послал зов Новому Богу, почувствовал, что тот достиг цели, а сам поспешно двинулся наверх.
Кипящее облако из разноцветных искр осталось внизу.
Небольшое смещение восприятия, и глазам его предстал Ревайн, почти такой же, каким его видят обычные люди, и его стены, такие же высокие и черные… но лишенные магической защиты! Уловил страх и тревогу, струйками дыма поднимавшуюся из тех мест, где находились осознавшие, что происходит, чародеи Тарегона, и услышал донесшийся со стороны лагеря голос труб.
Там тоже поняли, что творится, и Эбнер сейчас поведет войска на штурм.
И скоро уже взметнутся белые флаги капитуляции…
Небосклон понемногу светлел, на востоке трепыхалась заря, и Ардил не сомневался, что город будет взят самое позднее к полудню, и самое главное сейчас – уцелеть самому, не погибнуть в подземелье от руки тарегонского копейщика или оттого, что его придавит камнями. Конечно, есть еще обещанное Новым Богом воскрешение, но это процедура сложная и малоприятная, а самое главное – долгая, да и возможна она только в Гардзе.
Подумав о повелителе, он неожиданно ощутил, что тот испуган.
Понял, что хруст превратился в рокот, грандиозный, сотрясающий все вокруг.
Ардил поднялся выше, к плывущим в зените облакам, чтобы увидеть источник странного звука. Он разглядел излучину Старка, Огненные горы далеко на востоке, гладь Серебряного моря в другой стороне, и ужаснулся, обнаружив, что плоть земли в какой-то полусотне миль от Ревайна разодрала трещина.
Она пролегла через дороги, леса и поля, даже через дома небольшой деревни.
И она продолжала расти, как в длину, так и в ширину.
Глянуть в другую сторону, и подняться еще выше… Точно, и там трещина, пересекает тракт, по которому они сюда пришли… Неужели это месть, последнее разрушительное заклинание Вечного?.. Невозможно, теперь тот окончательно мертв и не имеет никакой силы!.. А, может быть, в этом все и дело, могущество бывшего хозяина мира пало, и мир…
Начал разваливаться?
Если бы у энергетического тела Ардила были волосы, они бы непременно встали дыбом. Неужели, разрушив подземный храм, он вытащил некую последнюю скрепу, державшую вместе мироздание, и теперь, лишенное связности, оно рассыплется, развалится… на что? На ошметки, что разлетятся в стороны, слишком маленькие, чтобы давать жизнь смертным, и вскоре станут добычей Хаоса?
И всему виной он?
«Повелитель! – воззвал хозяин Гардза. – Помоги!»
Ответ пришел не сразу, и был он прост, как и все реплики Незримого Хранителя, но в отличие от большинства его речей, четок и понятен – всего два слова, «тщетность» и «обреченность». Неужели Новый Бог, могучий и всемудрый, не в силах ничего сделать, не может остановить разрушение?
И белый стяг, что поднимется над башнями Ревайна, будет означать поражение не короля Марха, а его собственное?
Трещины продолжали расползаться, а еще дальше – Ардил мог видеть на самой грани доступного ему – возникали другие, они резали горы, проходили через леса, делили на части Овлейскую пустыню. Мир содрогался, метались духи, в их криках чувствовался страх, и рокот звучал, не переставая, торжествующий и злой, как голос победившего демона.
Чувство вины скрутило хозяина Гардза, швырнуло его вниз, к физической оболочке. Вернувшись в нее, испытал приступ липкого, обессиливающего страха, на мгновение решил, что ослеп – там, где только что было светло, царила непроницаемая темнота.
Харек злорадно оскалился, когда огромное изваяние Вечного качнулось и начало падать.
То, к чему он шел много лет, свершилось – убиты последние жрецы бывшего хозяина мира, погибли все, кто в него верил, и сокрушено тайное, укрытое лучше всех святилище.
Он отомстил, и за себя, и за Нейли с Эрвином… теперь Вечный точно умрет.
Можно забыть о Хареке Одержимом, да и об «одержимости» тоже, и вспомнить настоящее имя. Вернуть из небытия наемника Халльварда по прозвищу Нож, отдохнуть и пожить в свое удовольствие.
Только сначала необходимо выбраться отсюда.
Живой свет исчез в одно мгновение, и подземелье затопил густой мрак. Пробормотала что-то Зарина, и Халльвард насторожился – она наверняка видит во тьме, и может попробовать напасть.
Но не успел даже пошевелиться, как могучая сила подхватила его и швырнула вверх. Наемник сжался, ожидая удара о потолок, но его пронесло насквозь, и по глазам ударил тусклый свет зари.
Халльвард болтался в небесах, и видел весь мир, от Савира до Длиарна.
И мир этот был покрыт сеткой из темных пересекающихся черт.