– Не думаю… А что такое?
– Да, так… Задумалась, знал ли Люк моего друга Феликса.
– Ну, это довольно редкое имя, – говорит Лулу без интереса. – И я соглашусь с Сандживом. Не думаю, что Люк когда-нибудь говорил о нем.
– Иногда мне казалось, что у Шарлотт интрижка с Феликсом, это мне, конечно, не Люк рассказал, но я все равно подозреваю. – Я все продолжаю выдумывать что-то по ходу дела, и мой голос звучит как-то надрывно, тревожно.
– Это вряд ли, – говорит Лулу. – Шарлотт не из таких, совершенно не из таких. – Они с Сандживом снова переглядываются, и я понимаю: она была увлечена одним лишь Люком, на его беду.
– А у вас есть идеи, куда она могла уехать?
– Нет. Она может быть где угодно. Насколько я понимаю, у нее не было друзей. Во всяком случае здесь.
– А что насчет работы? Она ведь работала в салоне красоты, нет?
– Ха-ха! Нет. Иногда она подрабатывала моделью. Так, во всяком случае, говорил Люк. А еще она все пыталась получить какую-нибудь роль… Но, думаю, безуспешно. У нее была парочка ролей в театре, в небольших постановках – и только. Но, постой, этот вечер посвящен не Шарлотт, а Люку все-таки. – Глаза Лулу покраснели.
– Прости, – говорю я. – Я не хотела… Не хотела переводить тему. – Я догадалась, что у Лулу были чувства к Люку. Наклонившись к ней, я прошептала:
– Я не думаю, что Люк убил себя сам.
Она кивает, глядя на меня искоса. Похоже, мои слова ее совсем не удивили. Я как будто только подтвердила ее ощущения.
– Я собираюсь отыскать Шарлотт, – говорю я. И это всерьез. – Я знаю, что она где-то прячется, но я найду ее.
46
Уилф избегает меня, чаще задерживается на работе, потом уходит в паб, а я превращаюсь в себя прежнюю, постоянно зависая в интернете, разрабатывая новые теории в «Досье». Решаю дать сайту illicithookups.com второй шанс. Если уж Франческа с такой серьезностью в голосе сообщила мне про него, то думала, что это важно. Возможно, Феликс не просто так зашел на этот сайт, возможно, он был там постоянным пользователем.
Я пролистываю сотни женских страниц, всех этих Непослушных Никки, Садисток Сэдди, останавливаясь, чтобы получше присмотреться к некой даме, назвавшейся Непостижимой госпожой Ночи. Она стоит на коленях на кровати, ноги расставлены, на ее костлявое тело надето откровенное белье, а черная кожаная маска, напоминающая маску Женщины-Кошки, частично прикрывает лицо. Я рассматриваю ее. Она может оказаться Скарлет, возможно, но не более того. Я плачу сто двадцать фунтов, чтобы получить премиум-доступ и отправляю ей сообщение:
– Нравится твое фото. Но я здесь новенький. Не знаю, как все работает.
– Привет, любовь моя. Все просто. Я здесь, чтобы слушать тебя. Расскажи про свои секреты, фантазии, начнем с этого. Роксанна.
– Я бы предпочел звать тебя Рокси.
– Я тоже. Мне нравятся новички. Как тебя зовут?
– Зови меня Феликс. Ты давно здесь? Со многими встречалась?
– Скажем так, дастаточно давно, чтобы знать, как подарить тебе восхитительное возбуждение. Как удовлетворить твои потаенные желания. Дать тебе то, что ты хочешь.
Это точно не Скарлет, теперь я это вижу. Скарлет все говорит прямо и бескомпромиссно, и она бы уж точно не стала использовать выражение «восхитительное возбуждение» или писать с ошибками, вроде «дастаточно». Я двигаюсь дальше, листаю фотографии других женщин, не находя никого, кто хоть сколько-нибудь похож на нее. Фотографии все не те, большинство женщин слишком старые или слишком пышные. Затем мне в голову приходит идея, и я возвращаюсь к Роксанне.
– У меня есть вопрос. Кто-нибудь просил тебя, чтобы ты вколола ему что-нибудь?
– Здесь возможно все, что угодно. Хахахахаха!!! Все. Если хочешь, я сделаю это.
– Но все-таки просил ли кто-нибудь тебя о таком?
– Да. Бывает. Героин или крэк. Этого ты хочешь, Феликс?
– Возможно.
– Или что-то другое? Некоторые просто любят уколы. Витамины там, хахахаха.
– Кто? Кто любит?
– Ну, клиенты… Мы можем сделать это. Я не возьму дополнительной платы.
– А что еще? Что еще ты делаешь?
– Можем обсудить при встрече. Жду не дождусь, когда увидимся. Расскажи, как ты выглядишь…
Я не отвечаю… Перечитываю нашу короткую переписку, и осознание, что этот сайт мне больше не нужен, поражает меня. После общения с Лулу и Роксанной все становится на свои места. Две короткие беседы навели меня на определенную логическую цепочку. Лулу говорила, что «Шарлотт не из таких», и я теперь понимаю, что она имела в виду, теперь я уверена. А Роксанна и эти инъекции витаминов напомнили мне эпизод в начале весны, когда я залезла в мусорку у Тильды дома, в самом начале всей этой истории, и нашла шприц. Эти откровения направляют мои мысли в иное русло. Туда, к возможности объединить все в одно, наконец-то, все мои поиски, все старания. Как будто бы миллион бессвязных нот вдруг выстроились в ряд и превратились в узнаваемый мотив. Впрочем, я не чувствую облегчения. Напротив, у меня ощущение, что я падаю куда-то во тьму и это никогда не закончится.
Я открываю «Досье», прокручиваю его назад, просматривая все заметки с момента встречи Тильды с Феликсом. Их теперь так много, тысячи, тысячи слов, сотни заголовков на тридцать различных тем, ох, боже мой. Я записывала все до таких мелких деталей, отмечала резкость в письмах Скарлет, важность момента, когда она впервые говорила с Белль и со мной, те хитрые взгляды, которыми обменивались Тильда и Феликс, искренность в голосе Франчески Морони, когда она сказала, что Феликс никогда не был груб с ней, дурацкие комментарии Пейдж Муни об отношениях Тильды с ее группой и, что важнее, о Лиаме. Теперь я знаю, что Лиам – ключ к разгадке.
Проверяю, сколько времени. Десять сорок пять. Мне плевать, что уже поздно, я хватаю куртку, сбегаю вниз по лестнице, прочь из дома, к станции Грин-парк. В руке у меня визитка, которую он мне дал, на ней, в уголке, указан его домашний адрес.
Бегу вниз, преодолевая ступеньки и поток людей, поднимающихся в противоположную сторону. В поезде – толпа пьяных парней, они матерятся и поют оглушительно громко, висят на поручнях. Они жутко бесят, потому что я пытаюсь думать о Лиаме и тех вопросах, которые должна ему задать. Последних вопросах перед поездкой в Лос-Анджелес.
Он отвечает по домофону, голос настороженный.
– Ты в курсе, сколько времени, Калли? Ты не могла бы прийти завтра?
– Пожалуйста, Лиам. Это не займет много времени…
Он пускает меня внутрь, в гостиную, со страдальческим видом и строго говорит:
– Пять минут. Не больше.
Я даже не сажусь. Не садится и он, мы неловко стоим лицом к лицу. Он в старой футболке и спортивных штанах, смотрит себе под ноги, на голые ступни. Я хочу, чтобы он посмотрел на меня.
– Я должна знать, – говорю я, – о тех временах, когда вы с Тильдой расстались, когда у нее был нервный срыв. Ты психиатр, ты понимаешь, что тогда случилось. Мне нужны детали, Лиам… Это важно.
– Калли, ты и так знаешь все, что я мог бы сказать. И всегда знала, в глубине души. Тильда склонна к нарциссизму… – Он говорит медленно, голосом, тяжелым, как свинец.
У меня на глазах выступают слезы.
– Пожалуйста, Лиам, расскажи мне.
– Все стандартно… У нее такое хрупкое эго, она так повреждена изнутри, что должна верить в свою выдуманную личность. Поэтому она так упорно стремится стать звездой. Ей нужно быть исключительной, иначе она страдает, это ломает ее. Твоя сестра сделает все, что угодно, будет манипулировать кем угодно, лишь бы уберечь собственное представление о себе, избежать боли. И если у нее что-то не получится, то, ну, она предпочтет забвение. Фактически – смерть.
И вот он падает в серое мягкое кресло, я тоже сажусь на диван напротив. Он кажется разбитым, как будто знает, как безнадежна ситуация, которая навсегда изменит саму природу наших с Тильдой взаимоотношений.
– Ты прав, – говорю я. – Я знаю это… И, наверное, всегда знала. Твоя ошибка в том, что ты полюбил настоящую, обычную Тильду, а не девочку с задатками звезды. Она бы никогда этого не потерпела… И вдруг ты оставил ее, выбрав Мэри Стрикленд, которая была настолько нормальной, даже слишком. Теперь я понимаю, как это подкосило Тильду… А ее группа? Что насчет них?
– Ее приживалки… Толпа подхалимок. Постоянно подпитывали ее фантазии и находились под влиянием.
– А я?
– С тобой все непросто, она привязана к тебе, как ни к кому другому. Она хочет, чтобы ты тоже льстила ей, но, когда ты не подчиняешься, что ж, для нее это целая катастрофа. Она не может просто вычеркнуть тебя, как тех, других, кто ее подводит.
– Я всегда подчинялась… – Меня переполняет скорбное, тяжелое чувство.
– Лучше не думай так, Калли. На тебя можно было положиться, ты любила ее. Ты хороший чуткий человек, чувствительный и проницательный. Когда ей больно, ты тоже чувствуешь это и отчаянно стараешься избавить ее от страданий. И эти чудесные качества делают тебя исключительной и чудесной девушкой… Но теперь я пойду спать, – говорит он.
– Ты ведь думаешь, что Тильда опасна, правда, Лиам? Ты любишь ее, как люблю я. Но знаешь правду.
– Тебе пора уходить, Калли. – Он поднимается, как будто у него нет больше сил.
Я так опустошена, плетусь еле-еле к станции под начинающимся дождем, и когда на Сальюсбери-роуд выезжает черное такси, я голосую и забираюсь на заднее сиденье.
– Хорошо провели вечер? – спрашивает водитель.
Выглядываю из окна. Дождь стал сильнее, вода сияет, подсвеченная фонарями, окнами магазинов, фарами. Люди бегут куда-то в поисках укрытия, молодые парни пытаются уберечь девушек от дождя, женщины встают на носочки, чтобы не испортить туфли, и стараются не попасть под брызги от проезжающих мимо машин. Закрываю глаза. Не знаю, как я сегодня смогу заснуть, но уже понимаю, что должна делать наутро.
Уилф ждет меня. Он сделал горячий шоколад, мы пьем его в постели, сидя рядом друг с другом.
– Я все поняла, – говорю я. – Теперь я знаю, что именно сделала Скарлет и почему. Знаю, как она попала к Феликсу в номер, как сделала укол. У меня ушло столько времени на это, я так обессилена этим поиском, так утомлена. Но я не могу оставить это теперь… Нужно довести все до конца.