ь. Нашему классу поручили делать цепь. Потом с этой цепью танцевали старшеклассники. Они ее все время с себя сбрасывали и разрывали. Сначала они не могли ее разорвать, до того мы ее хорошо сделали. Потом все-таки два старшеклассника ее разорвали и бросили на пол. Нам было очень жаль нашу цепь.
Старшеклассникам очень сильно хлопали. В зале сидели африканцы. Мы пригласили негров, но нам прислали арабов. Все сначала очень растерялись, даже директор. Старшая пионервожатая ушла в уголок и заплакала, потому что у нее вся программа была приготовлена для негров. Дубарев тогда сказал: «Ничего, у Петра Первого тоже был негр, а звали араб». Надежда Петровна сказала: «Дубарев, как всегда, проявляет свою неграмотность. У Петра Первого был не араб, а арап».
Но потом все пошло хорошо, потому что арабы ведь тоже из Африки.
Мне стало приятно, что негры плывут в лодке по реке. Я замахал им рукой. Дубарев с Козликом тоже замахали. Негры нас увидели, и лодка вдруг стала поворачивать к нам.
Тот, который сидел на корме, встал и помахал нам белой ладошкой.
— Правила нарушают, — сказал Козлик. — В лодке нельзя стоять.
Наконец лодка причалила к берегу. Негр сказал:
— Кам хиа, комрад!
Я понял, что это они нас приглашают к себе.
— Зовут нас покататься, — сказал я Дубареву и Козлику.
— Ничего подобного, — сказал Козлик.
А Дубарев тоже понял:
— Конечно, зовут!..
Мы с Дубаревым забрались в лодку, а Козлик остался стоять на берегу.
— Я, пожалуй, до мостика добегу, — сказал он и снял сандалии. — Здесь ведь недалеко.
И тут я понял, что Козлик боится ехать в лодке. Как мне стыдно сделалось за него!
Тогда один негр вышел на берег и подал Козлику руку. Пришлось Козлику в лодку войти.
Едва мы уселись на корме, лодка сразу отчалила. Козлик сидел на дне лодки вцепившись руками в борт.
Негры, глядя на нас, улыбались. Улыбались и мы с Дубаревым. До чего у негров белые ногти. И ладошки такие белые. И языки.
— Уот ис ё нейм? — спросил один негр.
— Май нейм ис Петя, — сказал я. Хорошо, что мы в школе проходим английский. — А хи ис нейм Дубарев.
— Уот?
— Ду-ба-рев! Славка Дубарев.
Негр обратился к Козлику:
— Уот ис ё нейм, комрад?
— Костя, — шепнул Козлик трясущимися губами. Ну, никогда не думал, что он такой трус.
— Хорошо, — сказал негр. — Тогда мы будем говорить немного по-русски. Меня зовут Джумми. А это мой друг Самуэль. Вы проводите каникулы в городе?
Я посмотрел на Дубарева, а он на меня.
— Нет, — сказал я. — Мы все уезжаем в пионерский лагерь. Мы будем там купаться, загорать и играть в футбол энд волейбол…
Я сказал это и уже тогда понял, что вру.
— О-о, превосходно! — сказал негр. — Вери гуд! Счастливые ребята! А кто есть ваши родители?
— Простые рабочие, — сказал я.
— Точно, простые рабочие, — подтвердил Дубарев.
Негры поговорили о чем-то по-английски. Я английских слов много знаю, но, конечно, не все.
— А что вы думаете про вашу будущую специальность? — спросил второй негр.
— Я буду космонавтом! — сказал я.
— Я тоже космонавтом, — сказал Дубарев.
— А вы? — спросили негры у Козлика.
Он промямлил:
— Космонавтом буду…
Ну кто ему поверит, если он трус.
— Все будут космонавтами, — сказал негр. — Но кто будет пахать? Кто будет работать на фабрике?
Негры замолчали. Они налегли на весла.
Над рекою светило яркое солнце. Вода переливалась, как серебро. На берегу в зарослях пышной зелени ходили нарядные люди. На другом берегу загорелые спортсмены играли в волейбол.
Я подумал, что мы и в самом деле такие счастливые! Нет на земле счастливей людей.
Я не заметил, как лодка пристала к берегу.
— Всё, — сказали негры. — Приехали. Благодарим вас.
— Это мы вас благодарим, — сказал я. — Сэнк ю вери мач.
— Вери матч, — повторил Дубарев.
Козлик первым спрыгнул на берег. За ним вышли и мы.
— Ты почему так трусил? — спросили мы у Козлика, — Лучше бы галстук им свой подарил.
Козлик сверкнул на меня очками:
— А ты зачем врал?
— Что я врал?
— Что мы все поедем в пионерский лагерь. Что будем космонавтами.
Я сказал:
— Дубарев, вранье это или не вранье?
— Конечно, вранье, — сказал Дубарев.
Вот так Дубарев! А сам поддакивал!
Я крикнул:
— А поддакивал-то зачем?
Дубареву нечего было ответить. Козлик тоже хорош. Не врал я. Просто было такое настроение. А что, я должен был им про мачеху Козлика говорить?
В общем, мы разругались. Шли будто бы вместе, а на самом деле врозь. Не знаю, кто из нас прав. Но мне кажется, что я тоже не виноват. Я вел себя хорошо. Не то что некоторые пионеры — выпрашивают значки.
Глава 6
Возле автозаправочной станции стояла целая вереница машин. Тут были и автобусы, и легковые, и самосвалы. Некоторые стояли терпеливо в своей очереди, а некоторые все время ерзали и подавали сигнал. Мы стали смотреть, как их заправляют бензином.
Козлик почему-то шевелил губами. Вдруг он сказал:
— Лежачего не бьют.
— Что? — спросил Дубарев.
И я на него уставился:
— Ты чего?
— Это я так, — сказал Козлик. — Вон у самосвала «ЛЕЖ» на номере. Это значит — лежачего не бьют. Давайте посочиняем разные выражения.
— Как это? — спросил Дубарев. Ему всегда надо два раза объяснять.
— «ЛОВ», — сказал я, — это ловкость рук. Понял, Дубарев? А ты теперь придумай на «ЛЕВ».
Дубарев сказал:
— Лев — это царь зверей.
— Да нет, — сказал Козлик, — ты не понял. Лев — это левый.
— Понял, — кивнул Дубарев. — Левый-правый, левый-правый, а карман совсем дырявый.
— Правильно! — крикнул Козлик. — Вот это другое дело.
Мы стали переходить от машины к машине и сочинять пословицы и поговорки одну смешнее другой.
— А «ЛАГ» — это лагерь, в который Дубарева не приняли! — крикнул Козлик.
— Иди-ка ты, не приняли!.. — сказал Дубарев. — Может, еще и приняли…
Конечно, не приняли, лагерь-то сегодня уезжает, мне сам Дубарев об этом говорил. Но я не думал, что он так переживает, а он уж так переживал, что даже весь покраснел. Тогда я показал Козлику кулак.
— Ладно, — сказал Козлик и отошел к синему «москвичу». — А кто скажет, что такое «ЛЕД»? Ледышка?..
Вдруг кто-то сказал:
— Сам ты ледышка.
Я оглянулся. Кроме нас, возле машины никого не было.
— Ледышка, а вдобавок еще и дурак!
— Лена, прекрати!
И тут мы увидели, что из окошка «москвича» высовывается рыжая девчонка и показывает нам язык.
— Рыжая-то какая, — сказал Дубарев.
— Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала!
— Я не рыжий, что ты не видишь?
— Папа рыжий, мама рыжий, рыжий ты и сам!
— Неправда, — сказал Козлик. — Дубарев — альбинос.
— Фигу тебе под нос!
— Прекрати, Лена! — крикнула тетка на переднем сиденье.
А дядька вдруг хлопнул ладонью по рулю, да так, что раздался короткий, похожий на лай собаки, сигнал.
— Вы меня можете оставить в покое?! — гаркнул дядька.
И тут вдруг такое началось!.. Все в «москвиче» закричали, запрыгали, завертелись. Девчонка вдруг открыла дверцу и выпрыгнула вон. Тетка открыла свою дверцу, и оттуда выпала бутылка молока. Бутылка разбилась, и молоко потекло по асфальту. Тетка была толстая и поэтому еле-еле выбралась из тесного «москвича». А впереди уже тронулись машины. Сзади гудели. Несколько задних машин стали «москвича» объезжать.
— Да чтоб вас всех!.. — закричал дядька и тоже открыл свою дверцу.
— Лена! — кричала тетка. — Вернись немедленно!..
— Оставь ее! — кричал дядька. — Садись сама.
— Стекла! Стекла! — кричал водитель грузовика, встав на подножку.
— Стекла уберите! — кричал водитель такси. — Единоличники, вы что!..
Дядька, чертыхаясь, вышел из машины и стал швырять стекла в траву. А «москвич» стоял с распахнутыми дверцами, и видно было, сколько в нем разных узлов, сумок, коробок, свертков. На крыше у него тоже был привязан багаж.
Наконец тетка с дядькой уселись, и «москвич» двинулся к автозаправочной колонке.
Мы подошли к Лене. Она стояла на газоне лицом к дереву и никуда не шла.
— Видала, чего натворила, — сказал Дубарев. — А все оттого, что цветов не различаешь.
— Ладно, — сказала Лена, — обойдусь. Посмотрите лучше, чего они там делают, я поворачиваться не хочу.
— Подъехали к автозаправочной колонке, — сказал Козлик. — Дядька вышел.
— Какой еще дядька, — буркнула Лена. — Это мой отец.
— А теперь тетка вышла, — сказал Дубарев.
— Это моя мать.
— А мне-то не все равно? Дядька берет в руки шланг.
— А ты чего здесь стоишь? — спросил я.
— Хочу и стою.
— Ты, может, психованная?
— Ага.
— Тише! — сказал Дубарев. — Смотрят сюда.
— Ну и пусть смотрят.
— Ты ехать с ними, что ли, не хочешь? — спросил Козлик.
— Не хочу без Клавы.
— А куда?
— В Крым, вот куда.
— В Кры-ым?.. — спросил Козлик.
— В Кры-ым?.. — спросил Дубарев. — И не хочешь?
— Врет она, — сказал я.
— Придуривается, конечно, — подтвердил Дубарев.
— От придурка слышу, — сказала Лена.
— Ты погруби еще!
— Ну и что?
Дубарев сказал:
— А ничего!.. Рыжая мегера.
— Кто-о?..
И тут Лена хлопнула Дубарева по шее.
— Ну, держись, — сказал Дубарев и пошел на нее.
Лена сначала пятилась, пятилась, а потом неожиданно бросилась Дубареву под ноги, и он, перелетев через нее, грохнулся на траву.
— Ура-а!.. — закричала Лена и навалилась на Дубарева.
— Лежачего не бьют! Лежачего не бьют! — закричали мы с Козликом.
Дубарев, конечно, был сильнее Лены, и он бы вырвался от нее, но тут сзади налетел дядька. Он оттолкнул нас с Козликом, схватил Лену, дал пинка Дубареву, хлопнул Лену по спине и понес.