– Ну, что такое восковые фигуры, я понимаю, – продолжила она, – но почему они еще и паровые?
– Потому что это не просто статичные куклы. Они двигаются! Они как живые! – глаза у Криса сияли. – Они могут пожать тебе руку, как настоящий человек, или поклониться. И все это благодаря давлению пара в механизме. По уровню мастерства тэр Боссом почти сравнялся с богами.
Эльза с сомнением покосилась на изображение восковой фигуры с жуткими выпученными глазными яблоками и приоткрытой челюстью на шарнирах.
– Ты уверен, что я не упаду в обморок еще на входе?
– Эль, – протянул брат с укоризной, прекрасно зная, что Эльза была не из тех девушек, кого легко удавалось напугать до потери чувств.
– Ну посмотри! Это же отвратительный уродец! – она ткнула пальцем в картинку. – Тебе что, не с кем пойти? Друзей нет?
– Все разъехались на лето, – проворчал Крис с недовольной миной.
– Тогда родителей попроси, они сходят с тобой в папин выходной.
– Мне что, пять лет, чтобы с родителями за ручку ходить?!
– Ну хочешь, я попрошу Северину составить тебе компанию? Она вечно скучает дома одна.
– Вот еще! Она дура!
– Ну тогда сходи сам. В гордом одиночестве. Как суровый брутальный мужчина, – не удержалась от смеха Эльза.
– Одному неинтересно…
Брат обиделся и приуныл. От одного вида его сгорбленной и печальной спины Эльзе стало совестно. Все-таки Крис был не просто ее близнецом. Между ними существовала особая связь, словно натянутая незримая пуповина. Пришлось сжалиться и согласиться.
Выставка расположилась в здании городского национального музея. Над входом красовалась большая вывеска, зазывающая народ, а по разные стороны от двери Эльза увидела мужчину и женщину. Их можно было принять за настоящих людей, если бы не те же неестественно выпученные глаза и струйки пара, вырывающиеся сквозь специальные прорехи в одежде, сделанные на плечах. Женщина махала рукой входящим посетителям, а мужчина иногда запрокидывал голову и разражался скрипучим и жутковатым смехом.
Проходя между ними, Эльза на всякий случай взяла Криса под локоть. К тому же, в толпе было не протолкнуться, приходилось держаться друг за друга, чтобы не потеряться. Громко играла музыка, восторженно визжали дети, молодые люди галантно улыбались своим спутницам, кто-то пытался растолкать других, чтобы срочно куда-то пробиться – и на весь этот шум, гам и суету из-за стеклянных витрин опасливо взирали привыкшие к покою старые музейные экспонаты.
И Эльза, и Крис уже бывали здесь с родителями, поэтому решили ограничиться лишь осмотром заморской выставки. Это заняло достаточное время. Вокруг каждой фигуры, выставленной на подиуме, собиралось плотное кольцо зрителей, приходилось ждать своей очереди или протискиваться, когда терпение кончалось. Брат с сестрой успели полюбоваться лошадью, совсем настоящей, с густыми хвостом и гривой и тоненькими струйками пара, бьющими из ноздрей, которая несла на спине всадника, низко пригнувшегося к холке. Чуть поодаль танцевали, вертясь на одной ножке, две малышки-балерины.
Сам инженер-создатель нашелся в центре зала и оказался человеком невзрачной внешности. Разве что кожа была серовато-землистой, но Крис заверил сестру, что на родине Боссома, за океаном, все такие. Тэр то и дело проводил пальцем по коротким усикам над верхней губой, а левую половину лица искажал нервный тик, подергивающий щеку и веко. Одетый в дорогой костюм, он вежливо отвечал на вопросы собравшихся поклонников. Остановившись в сторонке, Эльза заслушалась его рассказами о том, как создавались уникальные чертежи будущих кукол.
Когда она спохватилась, то поняла, что осталась в толпе совершенно одна. Вытянула шею, пытаясь разглядеть брата среди чужих лиц, даже попробовала позвать по имени, но ее начали толкать и шикать, чтобы не вертелась и не мешала. Эльзе стало не по себе. Нет, она не боялась потеряться, тем более на улице их ждал кар с личным водителем, просто Крис поступил, как неразумный мальчишка, наверняка увлекся еще какой-то фигурой и полез смотреть, а предупредить и взять с собой сестру забыл. Теперь придется часами искать друг друга в этой давке или стоять у входа, чтобы не пропустить. Все удовольствие от необычной выставки сразу пошло насмарку.
Насколько смогла, Эльза обошла весь зал и даже поднялась этажом выше, но брат как под землю провалился. Ей захотелось рассердиться и разобидеться на него всерьез и в то же время отчего-то стало тревожно, не случилось ли с ним беды. Решив спуститься и ловить Криса у дверей, она двинулась к широкой лестнице, по которой один поток людей двигался вверх, а другой, не менее плотный, – вниз.
Вот там-то, едва поставив ногу на первую ступеньку, Эльза и увидела Алекса. Он торопливо поднимался, скользя ладонью по перилам, и будто почувствовал на себе ее взгляд, потому что остановился и поднял голову. Она ощутила, как мгновенно отнялись руки и ноги, и не могла двинуться ни туда, ни сюда, хотя посетители ворчали, что девушка встала столбом посреди дороги, и толкали ее плечами. Алекса толкали тоже, но он так же застыл, держась за перила и не спуская с Эльзы своих шоколадно-карих теплых глаз.
Сколько они не виделись? Она уже успела поверить, что не увидятся больше никогда. Что привело его на выставку? Может, свидание с новой девушкой? От этой мысли стало горько и неприятно. Алекс первым стряхнул оцепенение и медленно поднялся выше. Так, шаг за шагом, он продвигался к Эльзе, пока не оказался почти вровень с ней.
– Тоже мне, нашли место, – проворчал какой-то толстяк, с трудом огибая парочку, но ни Эльза, ни Алекс не обратили на него внимания.
– Мне надо идти, – произнесла она ровным голосом, потому что понимала, что долго их встреча не может продолжаться. Зачем мучить и его, и себя понапрасну?
– Никуда тебе не надо идти, – отрезал Алекс тоном, не терпящим возражений, и коснулся ее вытянутой вдоль тела руки, как будто хотел придержать, чтобы не убежала.
– Я здесь с братом, – вспыхнула Эльза, – и мне надо его найти…
– Нет, не надо. Он уже ушел.
– Как? – догадка пришла уже через секунду. – Так вот почему Крис так уговаривал меня пойти с ним сюда?! Это ты? Признавайся! Ты его подговорил?!
– Я.
– Но… как?!
Со слабой улыбкой Алекс пожал плечами.
– Провел небольшое расследование. В конце концов, я это умею. Узнал о тебе почти все, что можно было узнать. Где ты живешь, кто твоя семья, как ты проводишь свободное время. К тому же, твой брат оказался неплохим парнем, и уговорить его было нетрудно.
– Что ты ему дал? – прищурилась Эльза. – Оружие, да? Нож? Пистолет? На меньшее Крис бы не повелся.
– Кастет, – признался Алекс, и она тут же скрипнула зубами:
– Ты в своем уме?! Ему еще рано играть в такие игрушки! Он еще не дорос!
– Насколько я знаю, вы родились в один день. Так что либо твой брат не такой уж ребенок и может сам за себя отвечать, – он смерил ее красноречивым взглядом, – либо ты не имеешь права его воспитывать, потому что сама ребенок.
Эльза закусила губу. Ну не объяснять же Алексу, в самом-то деле, что она с юных лет привыкла заботиться о Крисе и опекать его? Наверно потому, что приходилось постоянно спасать его от влияния Димитрия. Эльза могла сколько угодно терпеть синяки на своих руках, но за брата-близнеца ей всегда было больнее и обиднее, чем за себя. К тому же, их неприятную семейную тайну вообще не хотелось кому-либо рассказывать, особенно парню, который нравился.
– Все-таки мне надо идти, – вздохнула она.
– Почему?
Теперь Алекс стоял еще ближе, чтобы занимать меньше свободного места на переполненной людьми лестнице, и Эльзе казалось, что он уже прижался к ней вплотную, всем телом, а его губы маячили совсем рядом, мешая трезво мыслить.
– Потому что нам нельзя встречаться… – пробормотала она.
– Почему?
– Потому что мы – из разных районов…
– И что?
– И люди не поймут…
– Какие люди? Вот эти? – Алекс кивнул чуть в сторону. – Они нас даже не замечают. Смотри, мы стоим в битком набитом помещении, а никому нет до нас дела.
Он передвинул ладонь, лежавшую на перилах, и накрыл пальцы другой руки Эльзы. Она покачнулась, понимая, что Алекс почти обнял ее, как и сказал – на виду у всех. И действительно, людей раздражал лишь тот факт, что парочка мешала им пройти, а не то, что человек из обычной семьи открыто прикасался к аристократке.
– Родители не поймут… – предприняла она еще одну слабую попытку.
– А перед родителями только дети отчитываются. Взрослые уже так не делают. Ты ведь уже взрослая, Эль?
Она отвернулась, кусая губы, и посмотрела вниз, в лестничный пролет, на бурлящую толпу, лишь бы не встречаться с его прожигающим душу взглядом. Дыхание Алекса касалось ее щеки и шеи, от этого соски под тонкой летней одеждой напряглись и болезненно заныли. Больше всего на свете ей хотелось прижаться к нему и снова раствориться в его руках, как в прошлый раз. Ну почему, почему он родился человеком? Почему она родилась волчицей? Между ними такая пропасть и все-таки они так близко, на расстоянии всего лишь одной ступеньки, и это сводит с ума…
– Скажи, что я тебе не нравлюсь, Эльза, – заговорил Алекс тихим и серьезным голосом. – Скажи, что не хочешь меня видеть больше никогда. Скажи, и я уйду и больше не стану тебя преследовать. Только это меня остановит. Твое отвращение ко мне. Но не глупости по поводу чужого мнения. На него мне плевать.
Он замолчал, ожидая ответа, а она все стояла, направив остекленевший взгляд куда-то в сторону и вниз, мучительно сопротивляясь самой себе и не понимая, зачем это делает. Каждый герой прочитанных ею книг имел его лицо, каждая песня, услышанная мельком, напоминала их историю. Но ведь книг и песен мало! Есть реальность и надо трезво смотреть на вещи…
– Скажи, – настойчиво потребовал Алекс, и Эльза не выдержала.
– Я не могу так сказать! – она повернулась и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Не хочу врать. Понятно?
– Тогда пойдем.