«Старшая королева говорит, чтобы мы улетали, пока нас не заметили наземные команды», — неожиданно произнес Рут'.
Джексом посмотрел вниз, на Маргатту, и увидел, что она дает ему сигнал к отходу. На юношу нахлынула обида. Нет, он, разумеется, не ожидал бурных аплодисментов, но все же ему казалось, что они с Рут'ом честно выполнили свой долг и заслужили хоть какой-то знак одобрения. Может быть, они в чем-то провинились? Голова у него болела, и он не мог сосредоточиться. Однако Джексом повиновался и велел Рут'у поворачивать к дому. И тут он увидел, как к ним поднимается Селиант'а. Прилла несколько раз взмахнула сжатым кулаком, что означало: отлично справились, благодарю!
Ее одобрение несколько уняло обиду Джексома.
«Мы здорово бились, ни одна Нить от нас не ушла, — бодро заметил Рут'. — Мне было легко поддерживать пламя».
— Ты, Рут', был просто неподражаем. Ты так ловко увертывался, что нам даже ни разу не пришлось уходить в Промежуток, — Джексом ласково похлопал дракона по вытянутой в полете шее. — У тебя еще остался газ, чтобы выдохнуть?
Он почувствовал, как Рут' напрягся, но перед его пастью вспыхнула лишь крошечная искорка.
«Пламя закончилось, но я бы очень хотел избавиться от золы. Ведь сегодня я сжевал так много камня!»
В беззвучном голосе дракона прозвучала такая гордость, что, несмотря на мерзкое самочувствие, Джексом расхохотался. Неподдельная радость, которую испытывал друг, несколько подняла его собственное настроение.
Он с облегчением обнаружил, что в холде остались только немногочисленные слуги. Остальные обитатели, отправившиеся на борьбу с Нитями, находились вдали от дома и от тех благ, которыми Джексом собирался немедленно воспользоваться. Пока Рут' ковылял к колодцу, чтобы вдоволь напиться, Джексом велел служанке принести чего-нибудь поесть, погорячее, и кружку вина.
Войдя в свою комнату, чтобы сменить насквозь пропахшую огненным камнем летную куртку, юноша увидел на своем рабочем столе наброски бухты и вспомнил вчерашнее обещание. Он с тоской подумал о знойном солнце, сияющем над морем. Оно наверняка выгнало бы всю простуду!
«Я бы сейчас с удовольствием поплавал», — сказал Рут'.
— Разве ты не устал?
«Я устал, но все равно мне хотелось бы поплавать в той бухте, а потом полежать на песке. И для тебя это было бы неплохо».
— Да, мне это было бы в самый раз, — согласился Джексом, стягивая с себя боевую амуницию. Он надевал свежую рубашку, когда, робко постучавшись в полуоткрытую дверь, вошел слуга с подносом. Джексом указал ему на стол, потом велел унести грязную одежду. Потягивая горячее вино и отдуваясь — оно приятно пощипывало гортань, — он вдруг понял, что пройдут часы, прежде чем Лайтол вернется в холд, так что он никак не сможет сообщить опекуну о своем намерении. Не ждать же его… Он вполне сумеет обернуться до возвращения Лайтола. Вдруг Джексом застонал — как же он упустил из вида, что бухточка лежит на другом краю планеты, и солнце, которое, как он надеялся, прожарит его до костей, уже спускается вниз, к самому горизонту.
«Там еще долго будет тепло, — заметил Рут'. — Мне и правда очень хочется полететь туда».
— Ладно, ладно, полетим! — Джексом залпом допил горячее вино и потянулся за сыром, хлебом и жареным мясом. Он не ощущал голода; от запаха еды ему даже стало как-то не по себе. Скатав шерстяное покрывало, чтобы потом расстелить его на песке, он перекинул сверток через плечо и пошел к выходу. Может, передать Лайтолу пару слов через слугу? Нет, этого недостаточно. Джексом вернулся к столу, быстро черкнул опекуну записку и прислонил ее к кружке, чтобы лучше было видно.
«Мы скоро полетим?» — жалобно спросил Рут', которому не терпелось отмыться дочиста и поваляться на теплом песке.
— Иду, иду! — Джексом забежал в кухню и прихватил пирожков и сыра. Может быть, позднее он захочет поесть.
Главный повар поливал жиром жаркое, и от его запаха Джексома опять замутило.
— Послушай, Батунон, я оставил лорду Лайтолу записку у себя в комнате. Если ты увидишь его, передай, что я полетел в бухту купать Рут'а.
— Очистили небо от Нитей? — спросил Батунон, застыв с черпаком над раскаленной плитой.
— От них осталась только пыль. Вот, собираюсь отмыть наши шкуры от запаха огненного камня.
Глаза Рут'а светились желтым укоризненным светом, когда Джексом наконец вскарабкался дракону на шею, отпустив посвободнее боевую упряжь, которую тоже не мешало прополоскать и высушить на солнце. Они стремительно взвились в воздух, и Джексом порадовался, что не забыл привязаться. Едва оторвавшись от земли, Рут' нырнул в Промежуток.
Глава 13
Бухта на Южном материке.
Пятнадцатый Оборот.
Седьмой день седьмого месяца — двадцать восьмой день восьмого месяца
Джексом проснулся и почувствовал, как что-то мокрое соскользнуло со лба и съехало на нос. Он нетерпеливо смахнул непонятный влажный комок.
«Тебе лучше?» — В голосе Рут'а слышалась такая страстная надежда и тоска, что Джексом был ошеломлен.
— Лучше? — Еще не совсем проснувшись, он попытался приподняться на локте, но не смог пошевелить головой — казалось, она зажата в тиски.
«Брекка велит тебе лежать спокойно».
— Лежи спокойно, Джексом, — послышался голос Брекки.
Юноша почувствовал, как она положила руку ему на грудь, не позволяя подняться. Он услышал где-то рядом плеск воды, и на лоб ему лег свежий компресс, прохладный и душистый. Щек его с обеих сторон касались мягкие валики, доходившие до плеч, — вероятно, они должны были удерживать его голову в неподвижности. Он не мог понять, что случилось. И почему здесь Брекка?
«Ты заболел, — сказал Рут; голос его был окрашен тревогой. — Я очень испугался. Я позвал Брекку. Она целительница. Она меня услышала. Я не мог тебя оставить. Она прилетела с Ф'нором на Кант'е. Потом Ф'нор полетел за другой женщиной».
— И долго я болел? — услышав, что для ухода за ним прибыла еще одна сиделка, Джексом от души понадеялся, что «другая женщина» не окажется Диланой.
— Несколько дней, — ответила Брекка, но Рут', похоже, имел в виду более длительное время. — Теперь дело пойдет на поправку. Кризис миновал.
— Лайтол знает, где я? — Джексом попытался поднять веки и, обнаружив, что на них лежит компресс, протянул было руку, чтобы снять его. Но перед глазами сразу заплясали разноцветные пятна; он застонал и снова прикрыл их.
— Я же сказала, чтобы ты лежал спокойно! И не пытайся открывать глаза или снимать повязку, — сказала Брекка, легонько шлепнув его по руке. — Конечно же, Лайтол все знает, Ф'нор ему сразу сообщил. И я дала ему знать, когда у тебя случился кризис. Менолли тоже поправляется.
— Менолли? Но ведь она не могла от меня заразиться — она была с Сибеллом…
В комнате был кто-то еще — ведь Брекка не могла одновременно и разговаривать, и смеяться. Она терпеливо объяснила, что у него вовсе не простуда, а болезнь, которую южане называют горячкой. Начальные симптомы у нее такие же, как у простуды.
— Так я скоро поправлюсь?
— Глаза тебя еще беспокоят?
— Так, что даже не хочется их открывать.
— Пятна? Как будто смотришь на солнце?
— Вот-вот.
Брекка похлопала его по плечу.
— Это ведь обычное явление, правда, Шарра? Сколько оно обычно продолжается?
— Пока не пройдет головная боль. Так что пока, Джексом, не снимай с глаз повязки.
Шарра говорила неторопливо, чуть растягивая слова, но ее низкий голос звучал удивительно глубоко и мелодично; Джексом даже подумал — интересно, так ли она хороша, как ее голос?
— И не смей подсматривать, — продолжала девушка. — Ведь голова еще побаливает? Значит, нельзя открывать глаза. Мы затемнили комнату как смогли, но если ты не будешь вести себя осторожно, то испортишь зрение на всю жизнь.
Джексом почувствовал, как Брекка поправила компресс.
— Значит, Менолли тоже болеет?
— Да, но мастер Олдайв сообщил нам, что ей хорошо помогают лекарства, — Брекка помолчала. — Конечно, она не сражалась с Нитями и не летала через Промежуток — все это не пошло тебе на пользу.
Джексом застонал.
— Но я не раз летал Промежутком с простудой, и от этого мне хуже не становилось.
— Горячка — не простуда, — возразила Шарра. — Вот, Брекка, питье готово.
Джексом почувствовал, как в его губы уткнулось что-то твердое. Брекка велела ему сосать через соломинку; он не мог поднять голову, чтобы пить нормально.
— Что это? — пробубнил он, не выпуская соломинки изо рта.
— Фруктовый сок, — с такой готовностью ответила Шарра, что Джексом невольно насторожился. — Обычный фруктовый сок. Тебе нужно побольше пить. Ты совсем высох от жара.
Сок приятно холодил гортань. Джексом никак не мог понять, из каких фруктов он приготовлен, только вкус у него был в самый раз — не слишком острый, чтобы не раздражать воспаленное горло, и не слишком сладкий, чтобы не вызвать тошноты в пустом желудке. Джексом быстро прикончил его и попросил добавки, но Брекка сказала, что пока достаточно. А теперь пусть постарается уснуть.
— Рут', а ты-то как?
«Теперь, когда ты пришел в себя, я поем. Я не уйду далеко — тут все рядом».
— Рут'?!
Обеспокоенный, Джексом попытался приподнять голову. Виски пронзила нестерпимая боль.
— С Рут'ом все в порядке, Джексом, — строго сказала Брекка, прижимая его плечи к постели. — Он круглые сутки весь в ящерицах и каждый день купается — утром и вечером. И он ни разу не отошел от тебя дальше, чем на две длины дракона. Мне все время приходилось его утешать.
Джексом застонал; он совсем забыл, что Брекка может разговаривать с любым драконом.
— Ф'нор с Кант'ом убивали для него дичь, потому что он ни за что не соглашался тебя оставить. Так что Рут' вовсе не отощал — не то что ты. Теперь он может поохотиться сам, все равно здесь ему делать нечего — ты ведь будешь спать.
У Джексома не оставалось другого выбора и, уже проваливаясь в беспамятство, он подумал: должно быть, в этом напитке было кое-что еще, кроме фруктов…