(Хм! Это нужно иметь дар, чтобы увидеть Берлин таковым! И не просто дар, но Дар!)
От набоковского Берлина если что и сохранилось в неприкосновенности, то специфическая достопримечательность — туалеты, железные будки, установленные еще в конце прошлого века и гордо именуемые в народе «кафе восьми углов».
Конечно, на самых первых порах ЮК заселился в гостиницу, но отнюдь не «сотого разряда». Роскошный «Bristol Hotel Kempinski» на Ку’дамм — это пижонство, но трехзвездочная «Plaza» на Кнезебекштрассе — вполне… Двести марок в сутки, по российским понятиям, разорительно, зато ванна — «фуро»! Разумеется, есть возможность предпочесть пансион типа «Эльтона» или «Биаласа» — втрое дешевле, но есть шанс столкнуться с сортиром и душем коллективного пользования, а обнаружить пропажу личных вещей — шансов даже больше, чем один.
Так что — «Plaza». Расходы на себя так и так взяла немецкая сторона, и «Plaza» — то самое, самое то, чтобы дать понять: ЮК знает себе цену, но не зарывается. Тем более что это — на самых первых порах.
Через неделю подыскали приличную квартирку на Манштайнштрассе. Удачно — на той же улице, в двух шагах, старейшая из существующих в Берлине пивных. «Лойдике». Интерьер неприкосновенен уже вторую сотню лет. И типично берлинский напиток «Вайсе», светлое пиво… с сиропом — это да, это вкусно. ЮК в Берлин зазвали не для того, чтоб он пивко попивал, само собой. Но отказать себе в таком удовольствии?! Тем более проблема лишнего веса из-за пристрастия к «Вайсе» ЮК не грозит — на тренировках сгорает всё дотла. Впору, наоборот, задуматься об усиленном питании.
Хотя… что тут задумываться! Айсбайн, то бишь свиная нога, — порция не для слабонервных. Но ежедневно потреблять айсбайн — никакие тренировки не уберегут.
Да, пожалуйста!
Вот турецкая кухня на Виттенберг-платц — круглосуточно.
Вот по соседству, на Гольтцштрассе, — «Люкс-Бар» — бар и музей одновременно: круглосуточная выставка стульев, желающие посидеть на экспонатах делают предварительный заказ официанту… эдакое принципиальное совмещение приятного с полезным.
Вот аргентинская кухня — в «Маредо» на Ку’дамм.
Желательней восточная и недорогая экзотика? Ради бога! На Мартин-Лютерштрассе — один из многочисленных китайских ресторанчиков…
Немцы вообще обожают ходить в рестораны. А среде обитания надо соответствовать, даже если ты не немец.
Да и впрямь проще полноценно откушать в индийских, турецких, прочих недорогих заведениях, нежели сухомяточно питаться чизбургерами, кебабами, картофелем-фри.
А дома самому готовить — нет уж! Ни времени, ни желания.
А больше некому, как только самому. Жены-домохозяйки у ЮК нет, знаете ли…
(Знаете ли?!
Так… Что-то смутное. ЮК сам на эту тему никогда не распространяется, а спросить…
Правильно! Не надо спрашивать!
Опять же, на каком-таком языке спрашивать?)
Никаких комплексов по поводу своего русскоязычия у ЮК, никаких неудобств. Ладно, в зале — там и без языка все понятно. А в быту? Ой, отстаньте! Если уж Набоков: «За пятнадцать лет жизни в Берлине я не познакомился ни с одним немцем и не чувствовал ни малейшего неудобства от незнания немецкого языка…» Да и сказано: английский у Колчина на уровне, еще со школьной поры, а школа у ЮК была, как принято выражаться, С УКЛОНОМ.
Так что в Берлине ЮК обосновался не без комфорта. И… надолго!
Провожали его толпой — в Шереметьево-2, в первых числах февраля. Хоть кто подтвердит: Борисенко, Штейншрайбер, Брадастый, Гришаня Михеев, Ильяс…
Оно конечно, сел в самолет сегодня, а завтра взял и вернулся — уже без толпы встречающих, чтоб никто ни сном ни духом о его возвращении. Из Берлина же, по договоренности с учениками, практикующими каратэ у немцев, шлются регулярные открыточки с пряничными домиками и сообщениями типа «здесь хорошо, приняли нормально, группа перспективная, как там у вас?»
Но что за нужда у ЮК — столь путаным манером возвращаться домой?! Нет у него такой нужды!
И открыточки кому, собственно, слать? Родственникам?.
Дмитрий Иваныч — в Китае. Валя Дробязго — хрен знает где…
Валя Дробязго — хрен знает где. То есть определенно в России, а она необъятна: Грозный бомбят, шахтеры бастуют, рыбаки Приморья норовят присвоить вылавливаемую продукцию, Дума скоморошествует, — вот и мотайся по необъятной с «и другими официальными лицами»… Положение обязывает, дела государственные — в первую очередь, проблемы семейные — это уж ваше личное горе, в очередь, в очередь! Назвался политиком — полезай в самолет!
Так они, Колчин и Валя Дробязго, и не состыковались после колчинского Санкт-Петербурга. Хотя Валя не единожды пытался с ЮК встретиться. Более того! Он, Валентин Палыч, даже на Шаболовку подъезжал — аккурат в полусутки разминулись.
Колчин был на пути в Москву, а тесть околачивался у дверей в колчинскую квартиру. То есть, разумеется, не сидел на ступеньках в обществе мордоворотов, положенных по рангу, но — был.
Майор-полковник Борисенко рассказал, заглянув вечерком на огонек: «А! Прибыл? Тут часа четыре тому назад был твой тесть. По-моему, в трансе…»
Валя Дробязго стукнулся к Борисенкам, не застав зятя.
Не знаете ли?
Да вроде в Ленинград уехал.
Давно?
Да вроде дней пять…
А когда вернется?
Да не доложился.
Если он вдруг сегодня объявится, передайте ему: пусть непременно дозвонится до меня. Я — дома. Но только если сегодня. Если завтра, то он меня не застанет. Да! Вот еще! Если он все же объявится не сегодня, передайте от меня… Момент! Сейчас напишу…
Да вы проходите!
Спасибо, я — здесь. Вот… Всё. Передадите?
«Юра! Держу руку на пульсе! Свяжись во мной. Подумаем сообща. Специалисты привлечены ЛУЧШИЕ!
Вал. Др.»
Подробней и внятней Вал. Др. не мог себе позволить. Записка через чужие руки, пусть и борисенковские. Да и кто другой не поймет, но не Колчин, который… в курсе…
Колчин не связался, не позвонил. Хотя объявился «сегодня».
Каковы бы ни были ЛУЧШИЕ специалисты у Вали Дробязго, он, ЮК, лучше. И он, ЮК, держит руку на пульсе почутче Вали Дробязго, покрепче.
Вал. Др., вполне возможно, тоже уже поставил диагноз, но Колчину доподлинно известен не только диагноз, но и анамнез: как оно все происходило.
Сколь далеко простираются полномочия Валентина Палыча Дробязго, советника-советчика, рекетмейстера Дэ-Ло-Би-Цзи-Го? Поднять всех сыскарей России, поставить их на уши: найти!
Во-первых, он хоть и рекетмейстер, но не силовой министр. А силовики нынче отвлечены, они еще город Грозный не до основанья убомбили, у них личный состав повзводно пропадает без вести, все силы брошены!..
Во-вторых, даже если эти самые все силы перебросить на поиски одной «потеряшки», то — не найдут. Говорил майор-полковник РУОПа Борисенко: «За восемнадцать лет моей практики — ни одного случая, чтоб нашли. Глухо». Схема действий безыскусна: «потеряшка», если нет криминальных признаков исчезновения (а их практически никогда нет!), ищется сыскной группой в течение трех (ну, четырех…) месяцев — после чего выдается свидетельство о смерти.
Свидетельством о смерти ЮК не удовлетворится. Первым, тогда еще не идентифицированным, свидетельством для ЮК стало то, что ИННЫ В АЭРОПОРТУ НЕ ОКАЗАЛОСЬ.
Всё, что удалось узнать Колчину в Санкт-Петербурге, свидетельствовало о смерти Инны намного убедительней, нежели бумажка, выписанная по прошествии трех-четырех месяцев.
Да и не в том ведь дело! Дело ведь не в том!
«Специалисты привлечены ЛУЧШИЕ!» В каком смысле? В какой области? В области сыска? Сыска чего? Тела? Нет тела — нет преступления.
Пусть! Пусть они, специалисты, привлеченные Валей Дробязго, настолько лучшие, что найдут… тело.
А дальше?
Возбуждение уголовного дела, следовательская тягомотина, очевидный «глухарь».
Ладно, не «глухарь». Докопаются.
И что тогда? Суд?
По «пятерке» на каждого — Агони-Бялый, Емельянов, Погуда, Калошный?
Шлите приветы в Израиль!
Еще «пятерочку» генералу-Фиме?
А ему-то за что? За кражу — да. Про какое-то там тело он впервые слышит, никогда не видел и тем более не заказывал. Кому он мог заказать? Какому-такому киллеру?! (М-да, киллер — профессия рискованная, сегодня ты киллер, завтра тебя — киллер). Приведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека! Нет? И суда нет…
И киллер ли — ГЛАВНЫЙ виновник?
Колчин ЗНАЕТ виновника-виновников. Уже ЗНАЕТ. И нужны ЛУЧШИЕ специалисты в несколько иной области, нежели область сыска. И разумней привлекать не специалистов, но специалиста. Одного. И никого привлекать Колчин не намерен. Один — уже есть. Сам-большой…
(Из невысказанного интервьюерам:
«Однозначно. Если кто-то обидит меня в жизни, я не пожалею ничего — ни денег, ни времени, ни репутации, ни здоровья, ни жизни. Для того, чтобы обидчиков к ногтю прижать. Однозначно совершенно. Если кто-то посмеет обидеть меня и мою семью!» — Ю. Д. Колчин…
И правильно, что не «озвучил».
Заповедь: «Плох тот кэндоист, который постоянно вынимает меч из ножен. Плох тот кэндоист, который, вынув меч из ножен, не убивает».
Пока меч в ножнах, пожалуйста — рукояткой отбивай, руками-ногами, бросай через себя. Меч — крайнее средство, и если он извлечен, значит, ситуация — дальше некуда!)
Ситуация — дальше некуда. Война. И это война одного человека — Ю. Д. Колчина, сэнсея.
Иной бы сказал ученикам: «Ребяты! Зря, что ли, я вас учил?! Видите вон того?!» Так, между прочим, и бывает. «Мастер» формирует вокруг себя ватагу, доводит до кондиции, потом говорит: «Ларек знаете? Ага, этот самый. Там меня задели». Ватага бьет ларек. «Мастер» заявляется после, забирает выручку и еще намекает, что аналогичная история может приключиться с ларьками по соседству… А если ватагу хватают-сажают, «мастер» ни при чем! Он просто сказал, что его задели, а пацаны молодые-горячие — неправильно поняли…
Вот и конкретизировано: «Иной бы сказал ученикам…»