- По большойдороге не возвращайся! Там – половцы!
- Где?
- У моста.
- Ладно, объеду!Береженого Бог бережет! Кто хоть на этот раз пожаловал?
- Кто-кто! Я тебе всто сотый раз пытаюсь сказать: хан Белдуз!
Онфим остановился,и лицо его сморщилось так, будто он выпил отравы:
- О, Господи! Погоди,постой! Кто?!
- Это я всеговорю тебе, постой-погоди! – даже обиделся Славко и, подбежав, прокричал ему всамое ухо: – Хан Ласка! Белдуз!!
- Да неглухой, слышу! – отмахнулся Онфим. – Ты лучше скажи, ваши куда ушли? Гдесхоронились?
- В лесу, как всегда!
Онфим в ужасепосмотрел на Славку:
- От Белдуза?! Ядумал, это какой другой хан! Да разве можно от него по лесам прятаться?
- Это еще почему? –предчувствуя недоброе, похолодел Славко.
- А потому, что посленабега Боняка нечего искать ему в вашей веси! Что он тут может найти? То лидело люди – живой товар! Который, как он прекрасно знает, при первом известии ополовцах сразу бежит прятаться… И значит, где Белдузу искать его?
- В лесах!.. -падающим голосом ответил Славко.
- Верно! – кивнулОнфим. - Да по другим тайным местам, о которых ему, если не лазутчики, то нюхизвестит!
- То-то все шли, какчуяли – словно на смерть, прощаясь…
- Тут не то,что на смерть… Давно хоть ушли? – с последней надеждой спросил Онфим.
- С вечера… - глянувна свет за дверью, охнул Славко и с готовностью предложил. - Может, мнесбегать, сказать, чтобы вернулись?
- Эх! Да разве тыуспеешь… Что я теперь другу скажу? Какой поклон передам от жены с сыном?!Господи, благослови! Спаси и сохрани на всех путях и дорогах…
Перекрестившись,Онфим на прощание махнул рукой и тяжелыми шагами стал подниматься по ступенькамк двери.
Черезнесколько мгновений наверху раздался его гремучий бас и быстро удаляющийся стукконских копыт…
5
Где-то невдалекепослышался плач ребенка…
Оставшись один,Славко присел на лавку, но тут же вскочил.
- А я-то чего здесьсижу? – во весь голос накинулся он на себя, по давней привычке рассуждать домасам с собой, вслух. - Онфим в Переяславль уехал. Белдуза, видно, и правда,ждать тут нечего…
Он покосился напряник и кринку меда, оставленные на столе кузнецом, но, как ни был голоден,сглотнув слюну, не стал даже притрагиваться к ним.
- Скорей в лес!Вдруг, да успею? Вернутся, сами съедят!
На столе лежал ещеновенький, сияющий, словно червонное золото, бронзовый крестик. Славко хотелбыло взять его, но, машинально тронув свой, повешенный ему на шею еще матушкой,вспомнил, что у него уже есть один. Да и тот не особо помогал. Зачем ему тогдавторой?
Плечам и грудиот высохшей клюквы было липко и неприятно.
Славко собрал с поласнег, оставленный с валенных сапог Онфимом, и, взвизгивая от холода, стер ссебя клюквенную кровь. Смахнул красный снег на пол, вытерся насухо лежавшей наполу овчиной. Затем быстро запахнул полушубок и, снова подпоясавшись ханскойплеткой, под которую всунул отцовский нож, выскочил из землянки.
За дверью быловетрено, но бесснежно. То, что он принял за рассвет, оказалось светом луны,которая после того, как ветер прогнал облака, почувствовала себя настоящейхозяйкой на небе. До восхода было еще далеко.
Тиун встретил егорадостным лаем. Но Славко даже не обратил на него внимания.
Этот, как и он, непропадет. А вот другие…
Грустно было идти пообычно просыпающейся в это время веси. Намерзшись за ночь, люди сейчас бы, каквсегда, заново протапливая по-черному землянки, собирались стайкой и говорили:о половцах, погоде, будущем урожае или просто спорили, а то и дрались…
А теперь…
Славко, как можнобыстрее и не потому, что спешил, а не могло сердце спокойно видеть пустойродную весь, миновал Осиновку и, согнувшись под порывами норовившего сбить сног ветра, куда медленней направился к лесу.
Тропы давно уже небыло видно. Ее, наверное, в сто сотый раз заметала и переметала, то убегающаявперед, то кружащаяся на месте, словно водоворот, поземка. Но кому, как неСлавке было знать эти места! Он бы и с закрытыми глазами узнал их!
Вот проселочнаядорога. Но дед Завид нарочно не пошел по ней, а повел людей через голое поле.
Здесь онипристроились с Милушей в хвост вереницы.
Тут дед Завид,оставив его за старшего, ушел вперед. Ох, и достанется ему за самовольный уход,если только тот жив. Да пусть хоть всю шкуру сдерет, мысленно согласилсяСлавко. Он только петь и кричать будет – от счастья!
Здесь идущие рядомженщины стали вспоминать о последнем набеге Белдуза, и он, не выдержав,бросился назад, мстить ненавистному хану…
Тут они пошли дальшеуже без него…
А здесь…
- Постой, а это ещечто?
Где-то невдалекепослышался вроде бы писк ребенка.
- Детскийплач? – Славко приподнял край заячьего треуха и прислушался. - Точно! Милушинорет! Ай, да дед Завид! Догадался-таки не уходить в лес! Спрятал наших там, гдесам хан Ласка не догадается искать их! Прямо на ветру, в открытом поле! Сделавих видимыми издали кочками да бугорками! Бедные, как же они тут!.. То-тообрадуются, что можно возвращаться домой!
Славко бросился накрик и остановился.
«Ну, изапрятались, никого не видать! Прямо как кроты позарывались в землю!»
- Эге-ееей!! -радостно закричал он. – Будет вам мерзнуть зря! Выходите!
Однако никто неотозвался ему.
Ни одна кочка, ниодин бугорок даже не шевельнулись…
Тогда Славко бросилсявперед, но и там никого не было…
И в двадцати шагахвправо, и в пятидесяти влево – тоже!..
- Эге-геей… - уженеуверенно повторил он. – Где вы? Это же я, Славко…
И тут снова раздалсяплач ребенка. Славко мгновенно повернул на него голову и увидел, как там,откуда он доносился, мелькнула быстрая, легкая тень.
- Лиса?..
Славко подбежал тудаи увидел зияющее в земле отверстие, откуда, уже не переставая, орал Милушинсын.
Из норы хищноизвивался конец лисьего хвоста. Славко ухватился за него и с трудом выволокнаружу тяжелую сопротивляющуюся посильней Тиуна лисицу…
- Ах, ты… малонам хана Ласки, так еще и хан Лиса объявился?!
Славковыхватил из-под плетки нож и, несколько раз ударив им лисицу, далеко отшвырнулее в сторону.
Затем чуть лине весь просунулся в нору и, бормоча: «Ну, где же ты там?.. Иди ко мне!..» -вытащил вслед за собой… сына Милуши.
Всегда тянувшийся кнему с улыбкой мальчик сейчас изо всех сил отбивался ручонками, царапался,кричал и уже хрипел.
Славко схватил его наруки и, словно тот мог ответить, затряс, задавая бессмысленные вопросы:
- Ты! Один? Агде остальные?!
Ветер выл,словно пытался унести вдаль на далекий восток, где была Степь, все ответы.Прижимая к себе мальчика, Славко стоял один посреди поля и постепенно смыслпроисшедшего стал проясняться в его голове.
- Все ясно… -прошептал он. – Перехватил их проклятый Белдуз прямо в поле! Даже до леса недал дойти! Всех угнал! Всех увел! А может…
Славко с надеждойпосмотрел в сторону леса, но тут же отогнал спасительную мысль:
- Нет! Раз Милушасына в лисью нору засунула, значит совсем плохи были у них дела… Теперь этогохотя бы спасти! О, Господи! – спохватился он. - Да он же весь ледяной!
Славко торопливовсунул малыша себе под овчину и быстрым шагом пошел назад.
- Сейчас мы домойпридем! - бормотал он на ходу. - Дома у нас пряник, мед… и дверь я плотнозакрыл, там хорошо, тепло! Эх, и зачем я только всю клюкву извел зря! Чем тебялечить, если вдруг заболеешь? И помочь-то теперь – кому?
Славко на всякийслучай оглянулся, но увидел позади только лису. Пятная землю кровью, она тяжелоползла на брюхе в свою нору – помирать.
- А-аа! – отмахнулсяот нее Славко. В другой раз он непременно прихватил бы ее с собой. Но теперь –до лисы ли ему было? Да и вся шкура той была безнадежно попорчена, истыкананожом...
И больше неоглядываясь, он бегом кинулся в Осиновку…
6
Женщины, оборвавпение, заплакали во весь голос.
По полутемному,зимнему, без всякого намека на начавшуюся весну лесу, один, только с длиннымпрямым мечом на поясе, ехал всадник.
Он что-то явно искалв этом лесу, то и дело прислушиваясь, приглядываясь и принюхиваясь.
И, наконец,нашел, скорее почувствовав, чем услышав доносившееся откуда-то, из-подсугробов, как из могил, похожее на заунывный голос ветра пение:
От берёзы доберёзы
Шли в поло-о-он, роняя слёзы,
Подгоняемыплетьми
Жены русские с детьми!
Дымпожарищ, как туман-н-н-н…
Далетает сытый вран-н-н!..
Всадник тронул поводья коня, направляя его ксамому большому сугробу, как вдруг позади раздался подделывающийся под суровыймужской голос – детский голосок.
- Эй, ты! Кто такой ичто тут делаешь?
Всадник придержалконя и оглянулся.
Это был Онфим.
Увидев выходящегоиз-за дерева, с огромной, не по росту дубиной, мальца, он улыбнулся ему изнаком велел приблизиться… И пока тот шел, проваливаясь в снег, продолжилслушать песню.
От рябины до ряби-и-ины
Им воследглядят мужчины.
И не ягоды рябиин
Зреют на телах мужчин!
Дым