- Почему это может? Наверняка и прикреплялась, если как выговорите, это печать Мономаха! Я ведь там одно слово все же сумел различить. Всамом конце. И даже запомнил, потому что оно хоть и наше, но совсем непо-нашему написано было…
- Какое?! – вскакивая из-за компьютера, закричал Стас.
Ваня припоминающе наморщил лоб:
- Как там оно… ага, вот: Володимеръ!
- Володимеръ?!! Но ведь именно так раньше писалось имя Мономаха!Точно его грамота! И… где же она теперь? - боясь дышать, уточнил Стас.
- Не знаю… - развел руками Ваня. – Может, завернул в неечто-то более ценное и отнес в сарай, или ветром в какой-нибудь двор загнало…
- А может, этот ветер ее в лес или в поле унес, и ищи теперь,как говорится, ветра в поле?!
- Нет, - убежденно покачал головой Ваня. - Далеко не моглаулететь. Дождь тогда шел. Сильный. Наверняка где-нибудь рядом к земле прибило…А что, - с тревогой взглянул он на Стаса, - тоже что-нибудь стоящее? Вродепечати Мономаха?
- Он еще спрашивает! – возмутился Стас. – Да это дорожедесятка, сотни таких печатей!.. Нужно немедленно звонить ВладимируВсеволодовичу!
Стас схватил телефон и огорченно развел руками:
- Совсем забыл, у меня ведь на счету денег на разговоры сМосквой больше нет…
Ваня торопливо протянул ему свой:
- Звони с моего! Раз уж такое важное дело… И для науки, ивообще… После сочтемся!
Стас набрал номер, приложил трубку к уху и услышалзнакомо-глуховатое:
- Да-а?
Поглощенный, словно живущий в другом, давно минувшем времениакадемик будто удивлялся возможностями, до каких успела дойти наука.
- Простите, Владимир Всеволодович, - извинился Стас. – Этоопять я!
- А я и сомневался, что ты позвонишь. Что, еще что-нибудьлюбопытное нашли?
- Если бы любопытное… - Стас набрал побольше воздуха в грудьи выпалил: - Владимир Всеволодович! Ванька… это мой друг – тот самый, которыйпечать Мономаха нашел, кажется, еще и его грамоту обнаружил!!
- Что ты сказал? Алло! Алло! Повтори!
- Я говорю, - повысил голос Стас. - Мой друг нашел не толькопечать, но и грамоту самого Мономаха!
Ваня, улучив момент, подскочил к Стасу и, нажав нужныекнопки, включил громкую связь. Комнату заполнил ровный, спокойный голос:
- Я думал, ослышался, но оказывается, нет. Ты, наверное,снова ошибся, сделав неверные выводы по причине недостаточного количестваинформации.
- Но, Владимир Всеволодович… - пробормотал Стас, не обращаявнимания на то, что Ваня обжег его уничтожающим взглядом. Лена и та отвернуласьк окну.
- Да-да! – продолжало звучать из телефона. - Этого просто неможет быть! Ну, где, как он ее обнаружил? Как, наконец, она выглядела?
Ваня стал подробно описывать то, что спрашивал ВладимирВсеволодович, а Стас слово в слово передавал его ответы.
- М-да… м-мда-а… м-м-м-да-а-а… - слышалось с каждым разом всезадумчивей. – А как далеко… я спрашиваю, на каком расстоянии от печати лежалэтот пергамент?
Ваня показал пальцами: не больше двух сантиметров.
Стас охотно озвучил этот его жест.
- Невероятно! – сказал академик и после долгого молчанияпроизнес: - А ты знаешь, все это, кажется, очень похоже на правду… Хотя, скажия это своим коллегам, меня просто поднимут на смех!
Ваня в порыве восторга стукнул Стаса кулаком по плечу. Ленарадостно захлопала в ладоши.
- Тихо вы! – зашикал на них Стас. – Самого главного-то мыведь еще не сказали! Видите ли, Владимир Всеволодович… - осторожно начал он.
Но академик уже ничего не желал слышать.
- Первым делом, - в его голосе зазвучала тревога, - создайтенадежные условия для хранения грамоты! Дело в том, что пергамент, без малоготысячу лет пролежавший в земле, оказавшись на воздухе, может столкнуться сагрессивной, губительной для него средой и сразу начать разрушаться! Где он увас сейчас лежит?
- Да… пока мы и сами не знаем… - замялся Стас.
- То есть, как это не знаете?.. – опешил ученый.
- Так я это и хочу сказать! Дело в том, что Ваня, едва найдяграмоту, сразу же потерял ее!
- Как это - потерял?!
- Ну, куда-то положил, а куда, сам не помнит! – Стас, нежелая окончательно огорчать академика, не стал говорить всей правды.
Но волнению того и так уже не было предела. Куда толькоделось все его спокойствие.
- Пусть немедленно ищет! – гремела трубка. - Подымите на ногивсех, но отыщите, найдите этот бесценный документ!
- Скажи, пусть уточнит - в цифрах! – подался к Стасу Ваня, ноЛена чуть ли не силком оттащила его назад.
- Ладно! Хорошо! – как мог, попытался успокоить академикаСтас.
- Отыщете, звоните в любое время дня и ночи! В любое место! –предупредил тот и, прежде чем попрощаться, заметил: - Первый раз, кажется, яготов выразить признательность технике за то, что она изобрела мобильную связь!
Разговор закончился, и Стас протянул телефон Ване.
- Что же ты не спросил у него самого главного? – накинулся нанего тот.
- Какого еще главного? – не понял Стас.
- Ну… сколько такая грамота может стоить?
- А сам ты не мог догадаться? – посмотрел на негоуничтожающим взглядом Стас. - На мировых аукционах такие раритеты, как минимум,за миллион долларов выставляются. И это только их стартовая цена!
Ваня, услышав это, как угорелый сорвался с места и принялсяметаться по комнате, словно ища выход…
- Что это с тобой? Ты куда? – изумился Стас.
- Как куда?! Немедленно искать эту грамоту! – закричал Ваня,замечая, наконец, дверь.
- Я с тобой! – рванулась к нему Лена.
- Сам справлюсь! – грубым жестом отстранил ее Ваня. - В такомделе мне помощники и посредники не нужны…
- Боится, что ты на грамоту потом свою долю потребуешь! –шепнул Лене Стас и крикнул вдогонку другу: - Вань! А как же мы?
Ваня только рукой махнул – мол, делайте, что хотите, разве невидите, что мне теперь не до вас, - и выскочил из дома.
- И что же теперь будет? – растерянно оглянулась на СтасаЛена.
- Увидим! – сам еще не зная, как дальше быть, пожал тотплечами. - В любом случае, у нас появилось время, чтобы повлиять на него изаняться спасением Покровки.
- А что мы с тобой будем делать сейчас?
- Как это что? – удивился Стас. - Пойдем собирать информацию!Слушай, ну и богата же ваша Покровка…
- Во-первых, наша! – перебила его Лена. – А, во-вторых, чемже она богата?
- Приключениями, - кивком соглашаясь с ней, отозвался Стас. –Каждый раз в ней что-то случается, когда я сюда приезжаю. И вообще, тут всегдатак, наверное, было!.. – покачал он головой и вместе с Леной вышел из дома, незабыв прихватить печать Мономаха…
4
Одно утешение былоу Славки…
«Ага! Вот они- половцы! Сидят, как пни вдоль дороги… И чего не уходят? Кого ждут? И правда,странный какой-то набег! Самый злой хан во главе отряда, а больше шума, чемдела! Бр-рр… холодно как… Им хорошо – у них костер. Второй стог, наверное, ужедожигают. А один вообще целым оставили. Может, еще и на ночь здесь решилиостаться? Не-ет, прав дед Завид, надо все точно узнать!»
Славко, пригибаясь,выбежал из леса и, прячась за кустами, стал подползать к сидевшим вокруг костраполовцам.
Время от времени одиниз них вставал и, стягивая со стога большую охапку сена, подбрасывал ее вкостер.
Кустарник закончился.Впереди были ручей, ива и снова кусты.
Славко улучил момент,когда в очередной раз пыхнуло от новой порции сена пламя, и перепрыгнул незамерзающий даже зимой ручей, задевая плечом закачавшуюся иву.
«Эх – заметят, всюжизнь оплакивать меня будешь!» - на ходу мысленно бросил он ей и залег вкустах, шагах в десяти от половцев.
Ветки мешали ему, нораздвигать их было опасно. Увидит Узлюк его заячью шапку, не будет разбираться,заяц это или человек. А поймет, что человек, еще хуже будет…
Славко поелозил наживоте и улегся, наконец, поудобнее.
- Вот они, совсемрядом… Налима моего жрут! А запах-то какой…
Половцы, уплетая заобе щеки налима, похваливали хана с метким Узлюком, да еще и посмеивались надсвоим глуповатым товарищем, Тупларем. Тот, укрывшись одной конской попоной,весь синий от холода, сушил у костра свою простую одежду, категорическиотказываясь есть человека-рыбу. Она больше подходила для бедняка, чем длявоина: старый халат, дырявая овчина, мокрые сапоги и обмотки-портянки.
- А мне, чточеловека, что рыбу, что есть, что стрелять – все едино! – с набитым ртомхвастал Узлюк. Этот, наоборот, был одет в хороший полушубок, ладные порты,дорогие сапоги - во все наше, русское, наверняка снятое с убитых им же людей. Ишапка у него была боярская. Ел он жадно, торопясь. Единственное, что мешало емуи заставляло морщиться, то и дело отводя в сторону нос, - это запах, который,курясь, шел от висевших на кусте портянок соседа.
«Первый раз в жизни,небось, ноги помыл!» – усмехнулся про себя сначала над беднягой Тупларем, азатем и над стрелком Славко.
А потом все вниманиеего переключилось на хана Белдуза. Светловолосый, с бородкой и усами цветаспелой пшеницы, он был без серебряного наличника. Утепленный изнутри мягкимвойлоком, тот лежал рядом.
Вот он, самый