ажурной оградкой, и не без гордости сказала: - Они святые – потому что до самойсмерти за наш храм пострадали. Им и икона есть. Собор исповедников иновомучеников Российских называется. Только там ликов их не разглядеть… Воттут, - показала она на высокий узкий крест – дед Капитон – это он красивыйиконостас для храма вырезал. Сделал, принес и в тот же день умер. Отец Михаилтак и сказал: к Богу пошел…
Стас слушал Лену,сопровождая каждое ее слово внимательным, запоминающим взглядом. Страх смерти,панически мучивший его почти с первых сознательных лет жизни, благодаря отцуТихону исчез раз и навсегда. На смену ему пришел другой страх, вернее, нестрах, а ответственность перед Вечностью, какой для него будет она. Ничегонового он не придумывал. Просто старался хоть изредка ходить в храм и жить - попринципу, что ученый должен быть сам первый верен своей науке - так, какиздревле жили предки: по закону и совести. А жили они, как объяснил однаждыВладимир Всеволодович, после крещения Руси по закону Божьему и совести,которая, как известно, является в человеке Божьим гласом…
- Ну вот, наконец,моя баба Поля… здравствуй, бабушка! – подвела Стаса к темному кресту Лена икивнула: - А рядом с ней и наш батюшка Тихон. Узнаешь? – спросила она, но Стаси сам уже видел его могилу.
Около нее находилосьнесколько человек.
Некоторых из них Стасузнал сразу. Это были те самые люди, которые спрашивали на станции, как им сюдадобраться.
Старушка сидела наскамейке и молилась по книжечке, то и дело прикладывая к глазам край носовогоплатка. Больной мужчина беззвучно шевелил губами и, кажется, просил о чем-тосвоими словами. Две-три женщины негромко пели акафист. А невысокий, с рыжеватойбородкой парень, по виду художник, просто блаженно глядел на бездонное, все вбелых облаках небо.
Особое внимание Стасапривлекла красивая женщина, в дорогой темной одежде. Она стояла в углу,прислонившись к оградке, и неотрывно смотрела на овальную керамическуюфотокарточку отца Тихона в центре креста. Стас наклонился к уху Лены, чтобычто-то сказать, но та, словно не замечая его, подошла к могиле отца Тихона ивстала на колени.
- Здравствуй,батюшка! – просто, как только что со своей покойной бабушкой, поздоровалась онаи, словно живому, повинилась: - Прости, что так долго не приходила к тебе. Ноты же ведь знаешь, что творится сейчас в нашей Покровке…
Стас поколебался -неудобно как-то было при людях опускаться на колени. Но он пересилил себя и,присоединившись к Лене, тоже прошептал: «Здравствуйте, отец Тихон!», припал сзакрытыми глазами к земле лбом, и вдруг… Воображение ли было тому причиной илисвершилось настоящее чудо… но он явственно, во всех красках и звуках неожиданноувидел прекрасный – ни один даже самый большой московский собор не в силахсравниться был с ним – храм… священников в ярких праздничных одеяниях и целоеморе света… услышал дивное - если бы не человеческая речь, то он сказал бы –ангельское пение...
Все это было такнеожиданно и прекрасно, что Стас невольно оторвал лицо от земли и вблагоговейном ужасе покосился на Лену:
- Ты тоже все это…видишь и… слышишь?..
- Нет! – сразу обовсем догадавшись, с завистью ответила та и вздохнула: - Такое у меня всего лишьодин раз было, на Пасху. Только тогда мерзлая земля еще казалась не ледяной, асовсем теплой…
Стас снова прижал лобк земле, но видение уже не повторялось. Они с Леной поднялись с колен.
- Простите, ребята, -подошел к ним больной мужчина. – Вы, судя по всему, здешние и были личнознакомы с отцом Тихоном. Не могли бы вы нам хоть немного рассказать о нем?
- А вы разве сами егоне знали? – удивился Стас.
- Увы! – с огорчениемразвел руками больной.
- Ну, тогда вам,наверное, кто-нибудь рассказал о нем?
- Да нет же! Я вообщеничего не знаю о нем, кроме того, что вижу сейчас перед собой!
Стас с недоумениемвзглянул на мужчину:
- А каким же образомвы тогда оказались здесь?
- О-о, это целаяистория! – махнул совсем слабой рукой мужчина. - Но времени у нас хотьотбавляй, - он указал на остальных паломников, - вас, надеюсь, тоже сильно неутомит мой рассказ…
Он присел на скамейкуи, отдышавшись, заговорил:
- Началось все стого, что я уже выписывался из больницы. Хоть и чувствовал что-то не то, врачитак и не сумели найти причину болезни. И только в последний день вдруг навсякий случай отправили проверять желудок. Проверили. Вернулся в палату. Ужесобираю вещи, как вдруг входит медсестра и говорит, что моя выпискаоткладывается на несколько дней. Как? Почему? Отвечает: все вопросы к лечащемуврачу. А тот говорит, у вас язва и теперь нужно посмотреть, что покажутанализы. А те показали рак. Причем в той стадии, когда нужна немедленнаяоперация. Сделали мне ее. Выписали. Как-то нехорошо выписали, в глаза несмотрели, когда провожали. Я так и понял: отправили умирать. Вернулся я,значит, домой. Уже никого и не хочу видеть. Одно утешение – ночи, когда во снезабываешь про самое страшное. И вот, сплю однажды и вдруг явственно слышумужской голос: «Приезжай ко мне в Покровку. Спросишь отца Тихона, там меня всезнают, и я тебе, с Божьей помощью, помогу!»
Мужчина огляделподавшихся к нему в полном внимании слушателей – только красивая женщинапо-прежнему стояла в самом углу – и продолжил:
- Проснулся я, ничегоне понимаю. Какая Покровка? Какой Тихон? А на следующую ночь опять тот жеголос, те же слова, только уже с добавлением, на какой поезд брать билет и кудаехать. И на третью ночь почти то же самое, только уже со строгимпредупреждением дольше не медлить…
- А на четвертую? –не выдержал Стас.
- А на четвертую… яуже ехал в поезде, и вот, как видите, здесь! - улыбнулся мужчина и с последнейнадеждой спросил: - Как вы думаете, он мне поможет?
- Еще бы! Тем более,если сам позвал! – раздался уверенный женский голос.
Все оглянулись. Этобыла одна из женщин, которая пела акафист.
- Я всего лишь посовету своей знакомой сюда год назад приехала, и то помогло! – объяснила она. -А уж ей самой – и говорить нечего. Перед ее болезнью, которая даже в начальнойстадии ничем и никем не лечится, даже ваша болячка, простите, просто тьфу! Атеперь ничего – живет! Замуж недавно вышла, повенчалась и помирать, какговорится, не собирается!
- А моего сына изтюрьмы освободил! – подала голос другая певшая женщина. – Когда егонесправедливо в нее посадили, добрые люди посоветовали мне обратиться запомощью к батюшке Тихону. И что бы вы думали?..
- Освободили! -обрадованно выкрикнул Стас.
- Да, - улыбнувшись,подтвердила женщина. - Теперь вот приехала, чтобы поблагодарить его…
Мужчина как-то сразупросветлел лицом и, благоговейно кивнув на фотографию отца Тихона, напомнилСтасу и Лене о своей просьбе:
- Вы его видели,вместе тут жили, одним воздухом, можно сказать, дышали… Может, все-такирасскажете нам о нем?
Стас переглянулся сЛеной и недоуменно пожал плечами:
- Вообще-то он сам изэтих краев. Друзья детства у него до сих пор тут живут: Григорий Иванович, ЮрийЦезаревич, дядя Андрей… Потом тяжело заболел, после ангины сердце у негоотказывать стало, это я вам как сын академика-кардиолога могу подтвердить. И онуехал лечиться в Москву. Там окончил университет, стал кандидатом наук,учителем истории, женился…
Красивая женщинанеожиданно вздрогнула и стала слушать Стаса, стараясь не пропустить ни единогослова.
- Потом он пришел квере, и за то, что стал говорить на уроках о Боге, как водилось тогда, выгналис работы. К тому же еще и жена от него ушла… Хорошо, в Москве у него былбольшой друг, теперь известный академик, а тогда еще просто историк, ВладимирВсеволодович. Он пристроил отца Тихона в археологическую партию. Но и тутпроизошла неприятность. Отец Тихон нашел очень ценный, золотой, с рубинамикрест, который носил сам византийский император или патриарх. Начальникэкспедиции, который любил такие вещи, захотел присвоить его себе. Но отец Тихонне дал. Тогда начальник выгнал его с работы и, чтобы отомстить, подбросил ему врюкзак этот крест, а сам сообщил в милицию о пропаже. Подозрение пало, конечно,на отца Тихона. И только вмешательство Владимира Всеволодовича, который самрисковал карьерой, спасло отца Тихона от суда. Он знал, что за начальникомводилось множество грешков, связанных с воровством старинных предметов, ипригрозил, что выведет его на чистую воду, если тот не оставит отца Тихона впокое. Словом, начальник объявил все недоразумением, убедил в этом милицию, акрест передали в музей, и там, узнав обо всем, в знак благодарности изготовилиотцу Тихону точную копию этого креста. Того самого, который мы и увидели нанем, когда еще даже не знали, что это отец Тихон!..
- А увидели мы еготут рядом, недалеко от карьера! - подхватила Лена. – Почти четыре года назад.Он лежал совсем-совсем белый, почти неживой. И только все время шептал:«Господи, прости меня, грешного!» Мы со Стасиком сделали ему изуственное - тоесть из уст в уста – дыхание. А там и его папа с моей мамой – она у менямедицинская сестра, подоспели.
- Дело в том, - сновавзял нить разговора в свои руки Стас, - что отец Тихон почти пятнадцать летпровел в монастыре, где стал почитаемым старцем. И за это время у него не былони одного сердечного приступа. А как только он увидел в Москве, чем живут люди,все эти казино, рестораны, рекламы, это так страшно подействовало на него, чтопо дороге в родную Покровку с ним случился сердечный приступ.
- И зачем он толькопоехал сюда? – с болью в голосе произнесла женщина, сына которой отец Тихон