опаски и с ромеями, и с арабами торговать станем! Я и сам тогда куда болеполучу, чем на своем киевском деле потеряю! – показал он глазами на Святополка.
- И с братомпоговорю, решу твое дело! – пообещал Мономах. – В накладе не оставлю!
-Вот видишь? Ну, как с тебя после этого деньги брать? К тому же, ты сам сказал,для Руси это надо. А это все равно, что родной матери в беде или болезнипомочь, а потом затребовать с нее денег! Так что, князь, сделаю все, как велишь
Купецклятвенно прижал ладонь к груди, желая заверить Мономаха. Чтобы тот несомневался, но в этот момент раздался вскрик схваченного игуменом за ухо иподведенного к князю отрока.
- Это еще кто таков,откуда? – нахмурился Мономах. - Подслух?
- Нет, я… - захныкалотрок.
- Сын мой! –подсказал купец и знаком попросил игумена отпустить парня.
- Как звать? –мягчея, спросил Мономах.
- Звенислав, восвятом крещении Борис! – с готовностью ответил отрок.
В далекомКиеве послышался удар колокола, и он, повернувшись на него, благоговейноперекрестился.
- Хорошийотрок, богобоязненный! – сразу успокоившись, одобрил игумен и отошел в сторону.
- Он –всегобоязненный! - с горечью махнул купец и строго спросил сына. – Ты что этотут делал? Подслушивал?!
- Я не хотел…я только…это не нарочно… - забормотал отрок, испуганно пятясь от отца.
- Все! Поедешьсо мной в Степь! – остановил его тот.
- Как! Ты исына с собой возьмешь? – удивился Мономах.
- А куда еготеперь девать? – пожал плечами купец. – Не оставлять же мне его здесь! Да и ханскорей поверит, увидев, что я родным сыном рискую!
Лицо отрокапозеленело и перекосилось от страха.
Мономах заметил это ипожалел его.
- Может, все-такилучше оставить его тут?
- Да нет, прости,княже, я лучше знаю своего сына! Он и тайну подслушанную растрезвонить может, ивообще пора учить его мужеству! Сейчас отправлю домой обоз, который оставил тутрядом, в двух шагах, а после, на двух лошадях, мы быстрей ветра домчим доглавного хана. Тем более, он сейчас невдалеке, вместе со всеми другими ханамиотмечает конец зимних набегов!
Купец поклонилсяМономаху, повернулся к Звениславу и строго сказал:
- Сбегай к обозу ипередай, чтобы немедленно отправлялись в обратный путь, без меня! Да! И безтебя тоже! – приостановил он со всех ног бросившегося передавать этот приказсына. - И быстро назад. Одна нога там, а вторая тут!
6
- Ай-ай, какаяоплошнос-сть Мономах-ха! – покачал головой Белдуз.
Пир, на который, поприглашению главного хана Ороссобы, собрались почти все половецкие ханы, был всамом разгаре, когда ковровый полог стремительно распахнулся, и в шатер вошелмаленький коренастый степняк в серебряном наличнике.
Огромныебогатыри-телохранители, не рискуя даже приостановить его, только склонили передним могучие шеи.
- Белдуз! Хан Белдузпришел! – послышались одновременно приветливые, испуганные и мстительныеголоса.
Вошедший, снявналичник, почтительно поприветствовал сначала главного хана, затем – всехостальных. После этого он занял одно из самых почетных мест и с нескрываемымвызовом огляделся вокруг.
Посреди шатрав сложенном из степных камней очаге тлел священный огонь. Ороссоба, старый,высохший, как осенняя степь, сидя на высоком войлоке, не отрываясь, смотрел нанего и словно не слышал, как участники пира хвастаются друг перед другойзахваченной этой зимой в русских землях добычей.
«Все временно,все тленно в этом мире! – говорил его застывший, отсутствующий взгляд. -Превратятся в прах и шелк, и ковры, состарятся молодые рабы и рабыни, потеряютсвой аромат самые изысканные благовония, а приятно отягощающие ладонь золото извонкое серебро перетекут неверными ручейками в реки иных времен и моря чужихсудеб…»
Ничто, казалось, ужене волновало в этом мире человека, по мановению одного пальца которого моглаожить и прийти в движение вся бескрайняя Степь.
Но разговор опоявлении на пиру Белдуза сразу дошел до слуха главного хана.
Он поднял глаза, следуяоживающим взглядом за синей струйкой дыма, которая уходила в отверстие посредикрыши, и властно опустил их на вошедшего хана.
- Почему сразу неприехал на мой зов?
- Не с-смог, хан.Прости, были дела поважней пира! Но на второй, как видишь, откликнулся сразу идаже загнал двух коней! Что случилось?
Ороссоба хотелпрогневаться, что Белдуз осмелился опоздать на его пир, тем более, что такоеуже было и не раз. Но, решив, что видать, у того, и правда, были серьезныепричины, мысленно махнул рукой на его ослушание.
- Да вот! Приехалсначала этот, - кивнул он на сидевшего среди половцев князя-изгоя. - Говорит –Руссы на Степь хотят идти!
- Рус-сы? На нас-с? –забыв от удивления про обычай, запрещающий младшим переспрашивать старших, неповерил Белдуз.
- Да никогда они непойдут на Степь! – раздались уверенные голоса.
- Чтобы они вышлииз-за своих валов?
- Оставили города?
- Да речныепереправы?..
- Тихо! – властноподнял руку главный хан и, показывая на купца, продолжил: - А потом прискакалэтот. И говорит, что Русь действительно готовится выступить в поход этойвесной. Но вовсе не на Степь, а на богатый град Корсунь!
- Дозволь спросить,хан!
- Спрашивай!
- И что же вы решилиделать?
- А мы еще не решили.Мы только решаем, как нам поступить, – сцепил кончики пальцев, унизанныхперстнями с драгоценными каменьями Ороссоба. - Предложить ли руссам богатыйоткуп или, пока еще есть время, уйти в самую глубь Степи, куда не дотянутсядаже копыта их быстрых коней.
- Трус-сы! -злобно прошипел Белдуз своему соседу. – С-сначала разузнать все, как с-следуетнадо, а уж потом решать!
- И что же тыпредлагаешь? – усмехнулся тот, грызя баранью лопатку.
- Еще нез-знаю! - огрызнулся Белдуз и громко сказал Ороссобе: - Дозволь мне с-самомус-спросить этих руссов!
- Да они и так ужевроде бы все сказали, но если хочешь – спрашивай! – разрешил тот и предупредил:- Но помни, это – мои гости!
Белдуз согласнокивнул и обратился к изгою:
- Скажи, князь! Тыс-своими ушами с-слыхал то, что произнесли твои ус-ста?
- Да, хан! Конечно! –клятвенно стукнул себя в грудь князь.
- И от кого ж-же?
- От самого Великогокнязя и Мономаха!
- Где? - продолжалдопытываться Белдуз.
- На их съезде!
- Это что ж-же, тебя,из-згоя, пригласили на с-съезд князей?
- Н-нет, - уже менееуверенно ответил князь. – Но я сидел у самого входа в шатер, где он проходил, ивсе слыхал!
- Ай-ай, какаяоплошнос-сть Мономах-ха! – покачал головой Белдуз. – И про Корсунь тожеслых-хал?
- Чего не слыхал,того не слыхал, врать не буду.
- А говоришь, что всё!Люблю предателей, но ненавиж-жу их! - снова шепнул соседу Белдуз и, продолжаясвой расспрос, обратился теперь к купцу:- А ты откуда про Корсунь знаеш-шь?Тоже Великий князь рас-с-сказал?
- Нет, у меня естьзнакомый ростовщик, - охотно принялся объяснять купец, - через которогоСвятополк дает под проценты займы киевским людям. Так вот у этого ростовщикаесть другой ростовщик, который ему очень много должен, и мой ростовщик оченьобеспокоенный, как бы его ростовщик не разорил его, после съезда князей, выказалмне свои опасения…
- Все яс-сно!Мож-жешь не продолжать! – остановил его жестом Белдуз и с полупоклоном повернулголову в сторону старого хана.
- Позволь попроситьтебя кое о чем, хан?
- Проси!
Белдуз поднялся сосвоего места и, пройдя к главному хану, прошептал:
- Вели этим… с-своимгостям удалиться! Что им делать тут, когда решается с-судьба вс-сей Степи?
Ороссоба несколькомгновений подумал и, решив, что просьба Белдуза справедлива, объявил обокончании пира и приказал слугам проводить купца и изгоя в приготовленные дляних шатры.
- Да проследите,чтобы наши дорогие гости ни в чем не имели нужды! – прикрикнул он им вдогонку.
- И жен своих попросиуйти, – продолжил Белдуз и, перехватив недовольный взгляд старика, пояснил: -Уж очень они любят то, что привозит им этот купец!
Главный ханнахмурился, но выполнил и эту просьбу Белдуза. Когда в шатре остались однитолько ханы, тот спросил:
- Что они просят зас-свое предательство?
- Как всегда! - пожалплечами главный хан. – Князь - помочь ему выгнать из города своего брата, чтобысесть там на стол. А купец, известное дело что – золото!
- Ну, с князем мневсе ясно, – презрительно махнул рукой Белдуз. - А вот купец для чего пожаловал?Зачем нам надо знать про то, что Рус-сь пойдет на Корс-сунь?
Вошедший слуга молчаподложил в огонь лепешки сухого верблюжьего навоза, смешанного для аромата спригоршней высушенных прошлогодних трав. Ороссоба стал долго смотреть в очаг,на его синий дым и, наконец, задумчиво, словно бы нехотя возвращаясь в эту, по сутипрожитую им жизнь, находясь как бы уже не тут и не совсем еще там, сказал:
- Выгод от егосообщения действительно много. Мы можем, например, известить ромеев о планахруссов – Корсунь все же их город! А можем сами, пока руссы будут стоять подкрепостными стенами Корсуня, напасть на их оставшиеся без дружин княжества!
- Коней откормитьсначала надо! – послышались возражающие голоса ханов.
- Какой может бытьнабег, если они едва держатся на ногах?