- Вот если бы руссыотложили свой поход на месяц-другой…
- Или бы корсунцысмогли продержаться такое время…
- А?
Но главный хан сновасмотрел на костер и внимал только своим мыслям. Иначе наверняка бы услышал этипоследние слова и заметил, как вдруг вспыхнули глаза хорошо услышавшего ихБелдуза…
Очнулся он, толькокогда тот вновь с почтением окликнул его:
- Ну, что ты ещехочешь? - устало спросил он.
- Прош-шу тебя, велиопять привести сюда русского князя! – уже не столько прося, сколько требуя,сказал Белдуз.
- Зачем?
- Я хочу задать емуодин вопрос.
Главный хан бровьюпоказал телохранителю на полог шатра, и не прошло минуты, как он привел изгоя,который, судя по его бледному лицу, приготовился к самому худшему… Тем более,что к нему, поднявшись со своего места, подошел самый страшный из всех половцев– хан Белдуз.
Но тот не сталдоставать нож, которым степняки режут скот, пытают пленных или добиваютраненых, а, наоборот, с делано-ласковой улыбкой спросил:
- С-скажи, а гонцов ккнязьям уже отправили?
- Да!..
- Эх-х! Ж-жаль… -огорчился Белдуз.
- Но не ко всем! –тут же добавил заметивший это князь.
- Та-ак, - погасшийбыло взгляд Белдуза вновь оживился.
- Троих послали прямос Долобского озера. А к остальным пошлют только завтра…
- Так-ак - та-ак! -поощряя его взглядом, заторопил Белдуз.
- А к тем, ктосовсем рядом, и вовсе третьего дня!
- Хорош-шо! Молодец!– обрадовался хан, узнав всё, что желал. – С-ступай обратно!
- Как! И это все? –удивился князь.
- А ты что еще хотел?В твоем шатре все то же, что здесь! Ведь приказано, чтобы ты ни в чем ненуждался! Или, мож-жет, ты хочешь вот это?
Белдуз взял со столакусок сырого мяса, что половцы ели наряду с вареным, готовить которое научилисьу русских совсем в недавнее время, и поднес его прямо к лицу изгоя.
Тот отшатнулся ивыскочил из шатра.
- Ай, да Белдуз! –захохотали ханы.
- Вот насмешил!
- И выпроводилнадоедливого гостя, и не обидел его при этом!
- Что ты задумал? –спросил старый хан после того, как все отсмеялись. - Чего ты хочешь?
Белдуз посмотрел нанего и упрямо наклонил голову:
- Я прошу дать мнетри дня. И ничего не решать до этого!
- Три дня? –недоуменно пожал плечами старый хан.
- Это не так уж имного, учитывая, что у нас-с еще много времени, чтобы успеть собрать дань илиуйти за Дон!
Половцы задумались,зашептались…
Собирать дань дляРуси – значит возвращать все награбленное, которым они только что хвастали другперед другом. Уходить в глубь Степи – значит, оставить свои вежи и города. Аэто убытки. Такие убытки… А что, если, и правда, Белдуз что-то сможет узнать. Идаже придумать!
К тому же не так он имного просит – подождать всего каких-то три дня. Да хоть десять!
Главный хан, длякоторого и один лишний час был теперь самым бесценным подарком на этой земле,сначала нахмурился. Но потом и он согласился и вопросительно посмотрел наБелдуза:
- Допустим, мы нестанем возражать. И… что же ты собираешься сделать за эти три дня?
- У меня есть свойчеловек во дворце Великого князя. Я узнаю от него, куда послан последний гонец.А потом перехвачу его и добуду грамоту!
- Думаешь, это будеттак просто сделать?
- Я пойду тихо, смалым отрядом.
- А если васобнаружат?
- Тогда сделаю вид,что совершил набег. Гонец спокойно поедет по этому месту, а тут я со своимилюдьми, в засаде…
- Ложныйнабег? Засада? – неожиданно оживился Ороссоба. На несколько мгновений он словновернулся в свою молодость, когда сам был горазд на подобные выдумки. - А что –русские хорошо знают, что мы сразу уходим после набега. Ложный набег - это дажелучше правдивой тишины, когда всех боишься и всего опасаешься… Гонец навернякапотеряет осторожность и будет беспечным. И засада тоже неплохо. Ты хорошо этопридумал, Белдуз. Ха-ха… Ложный набег… Засада… Ладно. Иди! Мы подождем тебя. Нопомни – только три дня…
Главный ханвзял шелковую веревочку и неторопливо завязал на ней три узелка. Показав еевсем, он жестом отпустил быстро надевшего свою серебряную личину Белдуза и, ещераз посмотрев на очаг, устало прикрыл глаза. Что для него каких-то три дня,когда перед ним вот-вот начнет расстилаться еще более огромная и бескрайняя,чем сама эта Степь – вечность…
7
Великий князь взялпротянутую ему грамоту и осмотрел печать…
- … Ну, вот и всё!
Святополк размашистоподписал очередной лист пергамента, который подсунул ему писарь, и усталовзглянул на Мономаха:
- Я думал, мыпопируем с тобой. А тут вот чем пришлось заниматься… Вечер, ночь, день, опятьночь на исходе…
- Ничего, брат! –Мономах, казалось, не ведал усталости. Он был радостно возбужден. – Затостолько дел сделали!
- Еще бы! Приказы покузницам, корабельщикам, пекарям, плотникам… - простонал Великий князь и,разгибая свое большое тело, с хрустом потянулся. - Голова уже кругом идет!
- А как иначе?Времени-то в обрез, а сколько еще успеть надо! Зато теперь у нас пешцы не каквстарь, кто с чем, а с боевыми копьями да щитами пойдут! Ладьи по Днепру людейповезут! Обозы, наполненные всем необходимым в Степи, за нами потянутся!
В дверь гридницыосторожно постучали.
- Ну, чего там еще? –поморщился князь.
- Гонец из Полоцка! –доложил младший дружинник.
- Что-о? Откуда?!– неповерил Святополк и оглянулся на Мономаха. – Сорок лет Ярославичи со Всеславомвоевали. А тут от его сына?! С честью? Впусти!
Младший гридь широкораспахнул дверь.
В гридницу вошелдонельзя усталый, запачканный дорожной грязью до самого шлема воин.
- Ну, и чего тыпривез? – с напускной строгостью накинулся на него Святополк.
- Послание… князясвоего… Давыда Всеславича… князь на словах велел передать – рад, счастлив,готов с вами идти до конца! – с трудом ворочая от усталости языком, промолвилгонец.
- Хм-мм… до конца!..
Великий князь взялпротянутую ему грамоту, осмотрел печать и, сорвав ее, углубился в чтение.
- Что пишет? –заглядывая ему через плечо, живо заинтересовался Мономах и радостно воскликнул:- Ну, вот видишь, даже бывший наш враг согласен! И… уже выслал дружину?!
- Да, и это - ужетретья такая грамота! – с уважением покосившись на брата, кивнул Святополк, докоторого только сейчас, возможно, начал доходить размах того дела, на котороеподвигнул его Мономах.
А тот радовался, какв дни ранней юности, когда не легли еще на его плечи бремена княжеской власти.
- Мчат, мчатгонцы, загоняя коней! Вся Русь поднимается! – повторял он и вдруг ахнул: - Амы, за множеством дел, в Смоленск еще никого не послали!
- У меня нет гонцов!Одни в пути, а тех, что вернулись, теперь не поднимешь! – предупредилСвятополк.
- Ничего, своего личного отправлю! – успокоилего Мономах. - Эй, - подозвал он младшего дружинника. – Ну-ка позови сюдаДоброгнева! - и, уже обращаясь к игумену, спросил: - Грамота хоть готова, отче?
- А как же? –позевывая в кулак, подошел тот. - Слава Богу, заранее написал!
Вошедший гонец,рослый почти, как Святополк, и такой же бородатый, низко поклонился князьям.
- Хороший у тебягонец! – с завистью заметил Мономаху Великий князь. – Настоящий богатырь.
- А он и естьбогатырь! – усмехнулся тот. – У меня все гонцы крепкие. И мечом, и щитомвладеют не хуже дружинника, а этот… Как я узнал однажды, что он в дозоре сцелым отрядом половцев не побоялся схватиться, да увидел его, с тех пор длясамых важных дел при себе держу. Ну что, богатырь, стоишь? На, читай! Знай, чтовезешь!
Гонец, шевелягубами, привычно ознакомился с грамотой, которую показал ему игумен, ипросветлел лицом.
- Запомнил? – спросилМономах.
- Еще бы! Такуюграмоту не запомнить! А что забыл – по дороге вспомню! – радостно отозвался он.
- Тогда запечатывай,отче!
Игумен достал измешочка свинцовую заготовку, взял щипцы с двумя матрицами и, морщась от усилия,скрепил грамоту печатью с изображением святителя Василия Великого, имя которогово святом крещении носил Мономах, и надписью «Господи, помози рабу ТвоемуВасилию».
- Свою печать тожепоставишь? – с готовностью протянул брату грамоту Мономах, но тот только усталомахнул рукой:
- Одной твоей хватит!И так едут!
- А коли так… -Мономах, поцеловав печать, весомо вручил грамоту гонцу и показал ему рукой надверь: - Тогда поспешай с Богом!
Гонец сновапоклонился князьям, быстрым шагом вышел из гридницы, затем, грохоча по ступенямкрыльца, из терема и, сев на коня, поскакал по улицам просыпающегося стольногограда Киева.
Ни ему, ни Мономахуне было ведомо, что в коридоре великокняжеского терема один из слуг словноневзначай спросит у вышедшего из двери усталого писаря:
- Куда это ни свет низаря так спешно послали гонца? Чуть было не сбил меня по дороге!
- А в Смоленск! –устало отмахнулся тот и, спохватившись, не сказал ли чего лишнего, испуганноумолк.
Но слуга, протиравшийдеревянные перила, казалось, уже снова был занят своим делом.
Однако, как только